ним. Макс заводится и летит в пропасть, и я всё туда же. Вместе с ним. За ним. Дальность картины, где на нашем месте одни обгорелые руины от когда-то нараставшего здесь пожара, даёт малейшую сомнительность своего здравого состояния. Однако камнем преткновения ей не быть. Ведь за всем этим щелчок. И неведанный мне мир становится моей явью. Максим проникает в меня. И волны моих стонов удлиняются. Они громче, плотнее, богаче на эмоции. Их острота, сочность и неизгладимость навсегда. Не забудешь, не сотрёшь из памяти.

— Ты чистый дьявол, ангелочек, ты знаешь? Что ты со мной творишь? С тех пор как ты впервые протянула мне руку, я превратился в вечно заведённый двигатель, — даруется мне признание перед ласкающим мои губы поцелуем.

— Так газуй же, — ненадолго высвободившись, подаю сводному зелёный световой сигнал. И медленные движения во мне, ставшие уже привычными, сменяются на жадные рывки, продолжающиеся до оглушительного взрыва. Разлетевшись на мелкие осколки, я не гонюсь за тем, чтобы быстрее собрать себя по крупицам. Хочется уверено пройтись по прочному мосту между мнимыми «до» и «после». Жизнь не состоит из пунктирных линий, и она не цепь, соединенных самостоятельных жизненных отрезков. Это кривая, которая не должна из-за крутости виражей обрываться. Поворот и вправду вышел крутой, но от этого жизнь лишь приобретает свою особую значимость. Нет «до» и «после», есть только «от» и «до бесконечности». И сегодня в бесконечность вошли мои первый сексуальный опыт и сногсшибательный оргазм.

Немного остывшие благодаря душу мы с Максимом, лёжа в обнимке в кровати, обмениваемся многозначительными взглядами. Каждый из нас осознаёт последствия случившегося. Сложности не миновать. Грядут перемены. Но о них про себя мы оба решаем подумать чуть позже и хотя бы эту ночь провести в безмятежности. А я к тому же ещё в наслаждении того, как нежно поглаживающие пальцы сводного на моём плече умиротворяюще воздействуют на меня и постепенно погружают меня в сон.

Терять и приобретать — закон вселенского баланса, пойманного мною, успешно усвоен. Чтобы что-то получить, я должна была отдать что-либо этому взамен. И этим незабываемым вечером я отдала свою невинность ему, моему сводному брату. Человеку, чья жизнь текла параллельной рекой и в какой-то момент вошла в моё русло.

Глава 31. Рита

— Будешь на всех тренировках присутствовать, как родитель, чьё дитё ещё не выросло? — Говоря, поднимаюсь к Максиму на трибуны. Целую в губы и ныряю в его малахитовые взоры, которые два часа не отлипали от меня.

Неделя романтики и песнопения птиц сотворили с нами чудо. Мы в унисон курлыкаем, мурлыкаем и стрекочем, не угрожаем и не пытаемся убить друг друга, за исключением милых подколов в рёбра, это у нас у обоих с рождения вшито в нутро. Такие резкие изменения связаны с прошлой пятницей, слившейся с двумя выходными в один прекрасный этюд под названием «Зарождение новых чувств». В результате него на свет блестнула новоиспечённая, поданная только с пылу жару, пара.

— Буду. Не запретишь же ты мне, — он включает хищника и вцепляется всеми пальцами в мои ягодицы, отбеливая их своей сдавливающей силой.

— Тогда и балетную школу, прошу не игнорировать? — Подкидываю руки Макса на пару сантиметров вверх и вновь дублирую своё отвергнутое им предложение заглянуть и ознакомиться с моей второй деятельностью.

— О, нет. Если и смотреть на тебя с поднятой юбкой, то только в своей постели, — и резко прижимает меня к впечатляющей размером эрекции в его штанах.

— Во-первых, не юбка, а пачка, во-вторых, мы же сейчас на людях, — шиплю на Максима. — Угомони своего стоящего дружка, — и ощутимым толчком в плечо настоятельно рекомендую немедленно прислушаться к моим словам.

На моём месте некоторые барышни не отказались бы открыто продемонстрировать такую несдержанность своего партнёра. Тем более, когда несколько глаз нагло пожирали его, пуская слюни. Однако я низко стараюсь не падать. А несколько грязных приёмов, использованных против любопытных особ, должны были объяснить им простую вещь — нельзя зреть то, что не является твоим.

— Я что ли приказал ему проснуться? — Жалобно скулит, будто на лапку наступили.

— Нет, это я только что на коленях упрашивала твоего младшенького пробудиться и встать по струнки смирно, — от меня прилетает второму плечу так, чтоб уравновесить их.

— Ты возбуждаешь, а я виноват? — Негодует на всю арену. Нашёл, твою ж мать, место, где искать правосудие. Может быть, ещё пригласим господ присяжных? Пускай они и разбираются кто прав, а кто виноват в стояке.

— Макс, замолчи, — ладонью затыкаю его размашистые манеры трубить на всю улицу о вертикальном положении своего друга, — и направляйся, пожалуйста, к выходу, — помогаю ему его немедленно отыскать, пока не стало для него слишком поздно.

До парковки Макс минимум трижды впивался в мои губы. Зверюга несчастная. Благо на лопатки не укладывал по пути, и мы без осквернения земли дошли до автомобиля.

Тронувшись с места, Максим тут же приступает к обольщению строптивой. Рука скользит по моей ноге в поисках своего пристанище на время поездки. И я только «за» предоставить ей его. Мне за радость любое присутствие Максима на моём теле. На практике выяснилось — двадцать одного дня многовато для выработки привычки. Я за неделю приобрела сильнейшую тягу к этому человеку.

— У меня есть для тебя сюрприз, — Макс указывает взглядом на бардачок. Я открываю, а там связка ключей. — Наконец, можем обойтись без высчитывания рабочих смен Игоря, — зажегся как небесный фонарик. Жаль, что на два денёчка потребуется притушить этот яркий свет.

— Макс, — захожу немного с другого входа, — помнишь, я тебе рассказывала о сорвавшейся неделю назад у нас с девчонками пижамной вечеринке? — Дожидаюсь ответного «ну» и продолжаю. — Так вот, мы её перенесли на эти выходные, — поджимаю губы. Ох, сейчас что будет.

— Серьёзно, Рит? Я чуть ли не сам ремонт завершал, стоял часами над душой у работяг, подгоняя их, готов был мебель в одиночку затаскивать в квартиру. А ты предлагаешь отложить новоселье ещё на несколько дней? — Макс очевидно злиться, а то, рука так бы до сих пор и покоилась на моём бедре.

Знаю, как наши скитания, хоть и непродолжительные, подбешивали Максима. И прекрасно, что для наших встреч появился свой укромный уголок. Иначе неловкость перед Игорем только бы нарастала. Он и так к концу недели начал звонить, если освобождался раньше, и предупреждал нас о своём скором визите.

— Тебе напомнить о том, кто, просовывая свою руку в чужие трусы, явился причиной несостоявшегося уикенда девчонок? — Вопросительно приподнимаю бровь.

Тогда я