— Каково что? — уточнил Том.

— Да ладно, ирландец! Ты прекрасно понимаешь, о чем я, равно как и твой босс. Вы, ньюйоркцы, одинаковые, любите решать за других! Договорились ведь, что все к западу от Чикаго будет контролироваться из Чикаго. Теперь вам кажется, что это слишком жирно, и вы идете на попятную. Старый козел Капоне потерял власть, и вы решили, что этот маразматик и есть Чикаго. А кто такие мы, остальные? Так, мелочь пузатая! Созывается Собрание, а нас на него даже не зовут! Моу Грин перевозит нью-йоркский капитал в Лас-Вегас и строит казино, а нас даже не спрашивают! А потом ты вдруг решил сделать Вегас открытым городом. Знаешь, что я думаю? Я думаю, что это замечательно! Майами — открытый город, Гавана — открытый город, пусть, ради бога, все так и продолжается! Тем более что Лас-Вегас — настоящее золотое дно. Но зачем же проявлять неуважение? Тем более так явно. С нами никто не считается! Ладно, нам пришлось смириться. Несколько лет в Чикаго действительно царил хаос. Что случилось, то случилось. Вы выиграли, мы проиграли. Но теперь в Чикаго все в порядке, а вот в Нью-Йорке кровь так и лилась, пока вы не заключили перемирие. Дай бог, чтобы оно длилось как можно дольше. Я не об этом. Разве, когда вы отрывали друг другу головы, я попытался воспользоваться ситуацией? Нет, я решил не вмешиваться! И чем ответили вы? Чем отблагодарили? Перенесли штаб-квартиру в Вегас! В Вегас! Город, который территориально принадлежит нам! Кажется, я не дурак, но и не юрист, как этот ирландец, университетов не кончал! Так что объясни мне, Корлеоне, почему я должен это терпеть?

Луи Руссо окончил всего несколько классов, зато отлично разбирался в людях. Темные очки надежно скрывали его глаза от собеседников.

— Ценю вашу искренность, дон Руссо, — проговорил Майкл. — Честность — ценное качество.

Нос недовольно заворчал.

— Не знаю, откуда ваша информация, — продолжал Корлеоне, — и все же она неверна. Мы не стремимся завоевать Лас-Вегас. Здесь мы только временно. Я купил землю в Тахо и, как только построю дом, переберусь туда.

— Насколько мне известно, Тахо тоже к западу от Чикаго.

Майкл пожал плечами.

— Со временем это перестанет вас волновать.

— В настоящий момент меня это волнует.

— И напрасно, — с чувством сказал Майкл. — В будущем мы не будем принимать в семью новых членов. Я постепенно отдаляюсь отдел. В Тахо бизнес будет легальным. Надеюсь, вы мне поможете или, по крайней мере, не будете мешать. Вы, наверное, знаете, раз упомянули Дартмут, что я никогда не стремился заниматься делами отца. В его планы это тоже не входило. Как я сказал, это только временно. Мы открываем казино на озере Тахо, которое будет работать так чисто, что копы и агенты финансовой инспекции сами будут там играть.

— Ну, удачи тебе, умник!

— Надеюсь, вы говорите искренне, — сказал Майкл, вставая. — Потому что нам пора. Очень рад, что вы были нашими гостями. Надеюсь увидеть вас на концерте.

Том Хейген открыл дверь в кабинет Энцо Агуэлло, старого друга семьи Корлеоне, ныне главного кондитера казино. В кабинете их ждали трое: два capo — Рокко Лампоне и Питер Клеменца, а также начальник охраны Аль Нери. Вчера все они были в Детройте на свадьбе Клеменца-младшего и очень устали. Лампоне было всего тридцать, но выглядел он на все сорок. Он ходил с тростью с тех самых пор, как, награжденный «Пурпурным сердцем», вернулся из Северной Африки. С огромным усилием Клеменца поднялся со стула. Обычно Хейгену Питер казался этаким добродушным толстяком без возраста, но сегодня он выглядел откровенно плохо. Наверное, ему уже за семьдесят!

Они могли бы встретиться в одном из номеров первого этажа, однако у кабинета Энцо были свои преимущества: скромный, безопасный и от кухни недалеко. Настоящий бункер, который с помощью ультрасовременных устройств Нери надежно защитил от прослушивания. Закрыв за собой дверь, начальник охраны остался в коридоре.

— Где Фредо? — спросил Клеменца.

Майкл покачал головой.

— С ним все в порядке, — ответил Том. — Его самолет задерживается. В Детройте шторм. Он вернется завтра.

Клеменца и Лампоне переглянулись Они сидели на складных стульях вокруг темно-серого стола Энцо.

— Я не собирался ничего говорить, — сказал Клеменца, — но до меня дошли отвратительные слухи.

Телохранители Фредо ранее работали у Клеменца и поддерживали с бывшим capo довольно близкие отношения.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Майкл.

Пит только отмахнулся.

— Ну, пересказывать сплетни не стану, тем более что слышал их от негров и полоумных торчков. Нельзя верить всему, что они болтают. Хотя всем известно, что Фредо… — Клеменца поморщился, будто от резкой зубной боли. — Не мне говорить о вреде невоздержания, но он слишком много пьет.

— Невоздержание? — изогнул брови Майкл. — Где ты выучил это слово?

— Я отдал своего шалопая в тот же университет, где учился ты, Майкл. Оттуда оно и пришло. — Клеменца подмигнул. — В отличие от тебя сынок все же получил диплом.

— Он что, так и говорит «невоздержание»?

— Где еще я мог слышать это слово? Это одно из двух длинных английских слов, которые я знаю.

— А второе слово?

— Да ладно тебе! Бьюсь об заклад, минуту назад ты думал, что я вообще объясняюсь жестами!

От души посмеявшись, они принялись за работу.

Очень непродолжительное время Том Хейген проработал юристом в довольно известной фирме, и там на подобном собрании присутствовал бы целый эскадрон секретарш и стенографисток. И как бы они ни скрипели перьями, все равно упустили бы самое главное. В подземном кабинете никто ничего не записывал, однако, несмотря на усталость, собравшиеся впитывали каждое слово. Более трех часов они провели, решая проблемы и поедая жареных кальмаров и пасту.

Обсуждались потери на войне с кланами Татталья и Барзини, размер пенсии, которую решили выплатить семье Тессио. Как хорошо, что под влиянием полиции и прессы все считают, что Тессио и Карло Рицци пали от рук наемных убийц, подосланных Барзини или Татталья. Дошло до того, что на следующей неделе друг и бывший однокашник Майкла по университету, ныне работающий помощником окружного прокурора, собирался предъявить обвинение в убийстве Эмилио Барзини одному из членов семьи Татталья и обвинение в убийстве Филиппа Татталья одному из членов клана Барзини. Даже если обвиняемые не окажутся за решеткой, ФБР сочтет дело закрытым и не станет вмешиваться. Больше всего такой исход обрадует рядовых копов, давно и надежно подкупленных семьей Корлеоне. Обывателям захочется новых скандалов, и они скоро забудут об этих убийствах. Так что временное прекращение огня имеет отличные шансы превратиться в настоящий мир.

— Нечто подобное происходит каждые десять лет, — скептически проговорил Клеменца. — Мы говорим о мире, а потом с удовольствием лезем в драку. — В столе Энцо Питер нашел целую пачку зубочисток и сосредоточенно ковырялся в зубах, меняя зубочистки каждые две минуты. Все остальные курили толстые сигары, а вот Клеменца курить было нельзя, и он старался следовать советам доктора. — Вот увидите! На моей памяти это уже четвертое перемирие.