— Удивительно, — качаю головой.

— Что?

— Сомневаюсь, что ты спокойно уснешь, не удовлетворив свое любопытство.

А я, по ходу, точно сдохну от неудовлетворения. Чем больше спорим, тем больше её хочу.

Рискнул, последовал совету дочери и пробрался в святая-святых. Думал, с кровати опрокинет. А нет, прикинулась спящей, хотя по дыханию было понятно, что не спит ни разу.

Форсировать события не стал, пусть привыкнет к моему присутствию. Действовал по тому же принципу, что и в начале наших отношений. Правда, крепость была сдана немного раньше недельного срока. Примерно, на экваторе заданного временного отрезка.

Первая ночь — в пьяной коме, вторая — в виде издевательства с беременностью из подушки, третья — уже более-менее был дан доступ к взаимному изучению тел друг друга. Как подростки, ей-богу. А в четвертую все и решилось.

Вася и сама не поняла, как так получилось, что она решительно оседлала мои бедра. А начиналось все вполне невинно.

— Вась, иди ко мне, — позвал к себе, вольготно поместившись в кресле и широко расставив ноги.

Пора немного сменить дислокацию для наших игр.

Чертик опять смущенно или испуганно посмотрела на меня, словно вчера ничего между нами не было.

Пора бы уже привыкнуть, вроде бы. Вчера я ее учил мне дрочить, потому как она совсем ничего не умела. Мне так нравится быть сексуальным наставником, ведь у меня самая способная ученица.

— Ты так говоришь, как будто насиловать меня собрался, — пытается язвить, за ехидством пряча свой страх.

Тем не менее, подошла ближе.

— Да что ты? Просто кино посмотрим, — улыбаюсь невинно, включая телевизор.

Никакое кино, разумеется, мы не смотрели.

Усадил к себе на колени спиной к своей груди, начал поглаживать по бокам, сжимать талию и грудь. Неспеша освободил от одежды, долго заводил её поцелуями в шею, кусал ушки, играл с сосками, потом спустил руку на клитор. Ага, как тот чувак из шоу о предварительных ласках, почти.

Дальше, дело техники. Я же не виноват, что чертик усиленно ерзала своей красивой попкой, бессознательно ища что-то конкретное. Точнее, мой член, чтобы утолить ту жажду внутри, которую я ей коварно устроил.

Как же она стонала. И выгибалась. И искала мои губы, откинувшись головой на мое правое плечо и развернув ко мне лицо.

А когда кончила, это просто была песня. Пиздец! Меня накрыло не меньше, практически сразу за ней. Когда Василиса пришла в себя, и начала возмущаться, упрекая меня в нечестности. Воспользовался её доверием и нарушил наш договор. Гад, да.

— Чертик, но ты же сама меня изнасиловала, можно сказать, — усмехнулся, напомнив, как все было. — Едва презерватив успел натянуть.

Замолчала, прекратив кидаться обвинениями. Блин, кажется, плакать собралась. Ну все, теперь себя обвинит во всех смертных грехах. Такие уж они, женщины. Любят устраивать проблему на ровном месте и грузиться из-за всякой ерунды. Надо спасать.

— Ну, ладно, что ты? Подумаешь днем раньше, днем позже. Вась, а, Вась, пошли в загс завтра?

— Заявление подавать? — заинтересовалась она, прекратив тут же кукситься.

— Ага, договариваться.

Откуда ей знать, что у меня тетка, матери сестра там работает. И месяца ждать не придется.

— Меньше знаешь, крепче спишь, — возвращает меня в реальность Вася, и весьма жестко. — Жила как-то без этих знаний последние пять лет, так что как-нибудь потерплю еще немного. Когда, например, настанет более подходящее время для подобных разговоров.

— Ну-ну, — соглашаюсь и просачиваюсь за ней в жилище.

— Эй, ты куда? — шипит, когда я упорно следую за ней по лестнице.

Останавливается, чтобы преградить мне дорогу.

— Хочешь разбудить нашу дочь? — эффектно усмиряю её строптивость.

— Сволочь, — резюмирует, смирившись, и развернувшись, поднимается наверх, уже не делая попытки меня остановить.

— Завтра обязательно поговорим. А теперь ложись с той стороны и не отсвечивай. Будешь распускать свои лапы, окажешься на полу, понял?

Ух, боюсь, боюсь.

— Понял, — хмыкаю и спокойно укладываюсь на «гостеприимно предоставленное» ложе.

Чертовка медлит, пыхтит недовольством, потом снимает свой пеньюарчик и осторожно ложится с другой стороны кровати.

С моей стороны разумнее пока отступить и затаиться.

Даже не заметил, как уснул. Только глаза закрыл и отключился в момент. Все-таки последствия последних бессонных ночей дают о себе знать.

А пробуждение было вообще из ряда вон. Летел, свистел и радовался. Во сне и недолго. Меня скинули с постели. Приземление было громким и болезненным.

Блять! Так сладко спалось.

— А? Что? Где? — жалкая попытка сориентироваться в пространстве.

— Подъем! — громко воскликнула Василиса, нависая надо мной. — Слушай внимательно, родитель. Я через полчаса на работу, а ты с Ксюшкой остаешься. Смотри мне, чтобы я не пожалела, что доверила тебе ребенка.

— Вась, какого хрена? — сделал попытку подняться.

— Хочешь кататься? Люби и саночки возить. Разбудишь Ксеныша в восемь. Накормишь рисовой кашей. Манку мы не едим, ясно?

— Более чем, — соглашаюсь.

Я тоже манку терпеть не могу.

— Игрушки больше не покупать, телефон не давать. В зоопарке близко к вольерам не подходить, — продолжился инструктаж. — Никакого фастфуда и газировок. Попросит мультики, показываешь только что-нибудь из старого «Союзмультфильма».

— Ни фига се, строгий режим, — восхитился невольно.

— А мы с тобой, между прочим, были схожи в вопросах воспитания, — напомнила она. — Надеюсь, не забыл? И да, Егор, если совсем умаешься, отвези Ксюшку к родителям.

— Не умаюсь, — почесав ушибленный бок, поплелся за ней следом, провожая на работу. — Василиса, все будет отлично, обещаю, — чмокнул её в губы, пока она растерянно хлопала глазами.

— Вечером погорим, если выживешь, — хмыкнула.

— Что за скепсис, дорогая?

— Вот и посмотрим, дорогой. Чао!

— Какао, — весело проводил её взглядом до лифта, а только потом закрыл дверь.

На плите стояла кастрюля с приготовленной кашей. Хех. Думал, самому варить придется. Я в принципе, могу, но приятно, черт возьми, что обо всем уже позаботилась одна строптивая.

Ладно, пока займусь зарядкой. Чет совсем распустился в последние дни. Не порядок. Надо будет турник прикупить. Как раз есть место в прихожей.