кухонный уголок. Спать он собирался на кухне, оставляя мне место рядом с Назаром. Иначе, конечно, и быть не могло, но я все равно надеялась, что буду спать отдельно.

– Назар же поправится? – осторожно спросила я перед тем, как покинуть кухню.

– Конечно, поправится, не переживай, – утешил Вадик, – только нужно следить, чтобы он не скакал хотя бы пару дней. Меня он не послушает, а вот тебя – вполне. Поэтому давай без сюрпризов.

Я поняла, что он снова вспоминает ситуацию с «Береттой». Ничего не ответив на укор, прошла в комнату, где спал Назар. Он вел себя беспокойно и от боли в плече постанывал во сне. Я проверила температуру и, убедившись, что критичного ничего нет, попыталась уснуть сама.

В три часа ночи меня разбудил шум. Открыв глаза, я увидела Назара, который пытался наполнить шприц содержимым из ампулы, но делать это левой рукой было неудобно. Я подошла к нему и аккуратно забрала медикаменты.

– Давай помогу.

– Спасибо. Я все равно не могу сам себе сделать укол. Другому могу, а себе – нет, – муж выглядел растерянным, что ему было несвойственно.

– Не каждый себя уколоть может, – отметила я, обрабатывая его руку.

– Не быть мне наркоманом, – усмехнулся он.

– Меня это даже радует.

– Да неужели? – муж покосился на меня и проскользил оценивающим взглядом по моей фигуре. Видимо, обезболивающее подействовало, раз начал по сторонам смотреть.

– Ложись, отдыхай, – я слегка подтолкнула его к дивану.

– Ты останешься? – муж обнял меня левой рукой, заглядывая в лицо.

– А куда деваться? – я прижалась к нему.

Мне нужна была защита. Хотелось ощутить себя маленькой и слабой, как в детстве. И, кроме Назара, никто не мог мне этого дать. Он чувствовал мое состояние, поглаживая меня по волосам и спине, шепча, что все будет хорошо и он не даст в обиду.

– Назар? – я подняла голову, чтобы увидеть его лицо. Он прищурился, ожидая вопроса. – Они сильно мучились? – На глаза снова навернулись слезы.

– Им сейчас хорошо, – прошептал муж и начал вытирать мои слезинки.

В этот момент до безумия захотелось, чтобы меня пожалели, погладили. Чтобы показали, что я не одна в этом мире. У меня никого не осталось, кроме мужа, который был таким же бандитом, как и те, кто сегодня убил моих родителей. Но он спас мне жизнь и пытался заботиться.

Я потянулась к нему, сама не до конца понимая свое желание. Поцеловав, почувствовала укол щетины и вкус жестких губ, которые никак не ответили на прикосновение. Поймав внимательный взгляд мужа, я отвернулась, смутившись своей слабости.

 Захотелось уйти, потому что стало стыдно, но в этот момент Назар взял меня за подбородок и повернул к себе. Губ коснулся осторожный поцелуй. Я отвечала робко, словно боясь спугнуть саму себя, а муж подстраивался под мой темп, не напирая, как делал это в нашу первую ночь.

Возможно, он меня пожалел, давая то, что мне сейчас было нужно, или не мог быть настойчивее из-за ранения, но я была благодарна за нежность. Взамен тоже покрывала поцелуями его подбородок и скулы, поглаживая мощное тело, мышцы которого замирали от моих робких прикосновений. Я не заметила, как оказалась лежащей на плече Назара, выводящей на его груди незамысловатые узоры, в то время как он игрался с моими локонами.

На теле Волкова было много шрамов. Я видела уже знакомые следы от пуль и какие-то еще отметины, происхождение которых оставалось неизвестным. Ощупывала их пальцами, пытаясь угадать, откуда они взялись. Всякий раз, когда я дотрагивалась до кожи мужа, он вздрагивал. И я не могла понять, нравятся ему мои действия или нет. Но раз он меня не останавливал, значит, дискомфорта не испытывал.

– Назар, – я повернулась к нему и снова потянулась к губам, – не оставляй меня одну, пожалуйста.

Пусть ты не мой любимый, но мне так нужен рядом кто-то сильный. Тот, кто поможет пережить весь этот кошмар.

Муж ответил коротким поцелуем в губы и снова уложил меня на свое плечо. Постепенно под его поглаживаниями я смогла уснуть.

Глава 24

Я стояла напротив зеркала в ванной и рассматривала свое отражение. Мужчины еще спали. Постепенно начало приходить осознание того, что теперь я сирота. Моих родителей, которые были для меня самыми близкими людьми, больше нет.

– Мамочка, папочка, как же я без вас теперь буду? Почему все так получается? Кто распределяет смерть на небесах и почему именно вы? – шептала я, даже не стараясь вытирать слезы с лица.

За последний месяц я потеряла всех, кто был мне дорог: Ильяса, маму, папу. И теперь была одна, совсем беззащитная. С ужасом я осознавала, что рассказать о своих переживаниях и чувствах некому. От близких остались только воспоминания, которые доставляли жуткую боль. Она стальными канатами перетягивала грудную клетку, не давая возможности сделать полноценный вдох, душила в своих объятиях, которые больше походили на спазмы, и не отпускала.

Я взяла в правую руку кулончик, который подарил на годовщину Ильяс, внимательно на него посмотрела.

– Никогда тебя не забуду, – прошептала я и поцеловала подвеску, которую так и не смогла снять в день свадьбы.

Это все, что у меня осталось на память о любви. Я приняла твердое решение: никогда с ней не расставаться. И мама даже не стала ничего говорить по этому поводу, хотя она брала кулон в руки и открывала, а значит, видела фотографию Ильяса внутри. Сейчас я осознавала, что в глубине души мама все равно меня понимала. По-женски.

Я открыла подвеску, чтобы посмотреть на свое некогда счастливое лицо на снимке. На кафель упала маленькая флешка для телефона, которую я подобрала и внимательно осмотрела. Это не моя. Я не стала бы хранить флешку в таком месте. Да никто бы, наверное, не стал. Перед глазами снова промелькнула картина, где мама интересуется подвеской и открывает ее… Значит, это она подложила.

«Отец что-то передал тебе», – вспомнились слова мужа.

Назар говорил, я могла и не знать о том, что у меня есть какая-то вещь. И, скорее всего, ею была именно эта флешка. Никто не догадался бы, что она там. Я быстро убрала ее в кулон и решила перепрятать – до тех пор, пока не придумаю, что с ней делать. Если весь сыр-бор из-за того, что записано внутри, нужно воспользоваться информацией грамотно.

– Я узнаю, кто это сделал, и убью его, мама, – прошептала я, смотря на свое отражение.

Стальные глаза, наблюдающие за мной из зеркала, потемнели от злобы. Внутри начала зарождаться буря, справиться