Повернувшись к своим находкам широкой спиной, Гай с чувством глубочайшего огорчения покидал пещеру. Но он надеялся обязательно вернуться сюда снова, когда будет побольше времени. И надо же так случиться, что теперь, именно теперь, ему необходимо вернуться. Конечно же нужно уладить сегодняшнее недоразумение с обеими леди и Питером Каулзом. Сейчас совсем не время для многословного выяснения личных отношений или чего-то другого, что могло нарушить его главный план: остаться в Крэгхолд-Хаус и продолжить исследовательскую работу. Это было важнее всего остального.

Выход из пещеры Гай отыскал только благодаря фонарю. Мрак и темень в пещерах, особенно в самых удаленных, можно было бы сравнить с адской тьмой. Единственно пригодным в этих условиях светильником мог бы стать горящий просмоленный факел, а если необходимо было осветить более обширное пространство, чтобы разглядеть все получше, то он был бы просто идеален. А электрический фонарь годился лишь для того, чтобы высвечивать отдельные предметы, — и только. Вздохнув, Гай Вормсби поспешил вперед, освещая путь фонарем. Он был один, и от этого тишина в пещерах казалась еще более призрачной и угрожающей, и это тоже подгоняло его скорее выйти на свет божий.

А может быть, то было какое-то шестое чувство, безумное внутреннее напряжение, которое, словно набатный колокол, извещало его о надвигающейся опасности?

Он убедился в этом, когда вышел из пещеры на бледно-серый дневной свет.

И увидел Питера Каулза с пистолетом в руке. А у самого обрыва — Кэтрин Каулз. Она пыталась столкнуть Энн Фэннер вниз. Трогательная беспомощная фигурка Энн уже скрылась из виду, когда потрясенный Гай Вормсби бросился вперед.

За доли секунды его мир перевернулся вверх дном. Теперь это был мир безумия. Мир жестокости.

Мир смерти.

Судьба была благосклонна к Энн Фэннер. Безжалостные руки Кэтрин Каулз отпустили тело Энн Фэннер, сбросив его на лежавшую далеко внизу землю. Ощутив абсолютную пустоту и разверзшийся вакуум небытия, Энн, подчиняясь рефлексу, выбросила перед собой освободившиеся руки и, словно опьянев и слыша барабанную дробь в объятом ужасом мозгу, вдруг почувствовала, что руки наткнулись на что-то. Стремительное падение ее тела неожиданно прекратилось. Этот «привал», от которого чуть сердце не остановилось, случился в каких-то полутора метрах от вымощенной камнем тропы. Находясь между небом и землей в головокружительных глубинах пространства, ее тело каким-то чудесным образом (не без помощи рук) попало на выступ, расположенный почти под прямым углом к поверхности склона гранитной скалы — настоящий насест, представлявший собой обыкновенную каменную плиту, сдвиг скалы, выступавший как платформа над небытием, ожидавшим Энн далеко внизу, у подножия Ведьминых пещер. Этот овально-изогнутый камень и задержал ее падение.

Сердце громко стучало, а по телу разлилась боль от внезапного сильного удара. И все же Энн попыталась поднять голову, чтобы посмотреть, не стоит ли кто-нибудь из ее жестоких врагов на краю тропы, наслаждаясь страшным делом рук своих. Но нет — там было пусто, и до Энн доносился лишь шорох ветра и еще какие-то слабые звуки, как ни странно напоминавшие смех. А потом послышались разные голоса: вначале резкий, сердитый крик — мужской голос, похожий на голос Гая! Потом — быстрые яростные удары и ругательства, грохот камней и громкое дыхание.

Вдруг пронзительный крик разорвал воздух. Превозмогая боль, Энн Фэннер приподнялась, стараясь удержаться на своем каменном острове. Главное было хорошенько закрепиться и не смотреть с головокружительной высоты вниз. Тогда можно было увидеть все, а в случае опасности спрятаться обратно. Но только осторожно.

Слыша звуки отчаянной борьбы, жестокой схватки, Энн попыталась приподнять измученное тело в вертикальное положение. Для этого она вцепилась ногтями в камень, выступающий из скалистого склона. Крепко держась за него, как будто это была сама ее жизнь, она попыталась выпрямиться и через мгновение смогла увидеть то, что происходило в конце тропы у самого входа в пещеру.

Энн увидела все, при этом осознавая всю нелепость своего собственного положения, когда за спиной зияла пустота, а ноги цеплялись лишь за выступ скалы; под ней был всего лишь тонкий мостик между Жизнью и Смертью, а чаша весов могла склониться и в другую сторону.

Теперь все зависело от исхода жестокого поединка, развернувшегося прямо перед ней, и это зрелище пробуждало в ней самые разные чувства: она была потрясена и не хотела верить в то, что произошло, в то, что Кэтрин так резко переменилась к ней, в то, что делал сейчас ее брат Питер.

Теперь все зависело от Гая Вормсби.

Энн видела его — высокого, злого и ловкого, схлестнувшегося в схватке с Питером Каулзом у входа в пещеру, и это заставило ее из последних сил подняться в полный рост, подтянуться к краю тропы и, перекинув тело на твердую землю, растянуться, тяжело дыша и продолжая смотреть на дерущихся. Кэтрин Каулз, стоявшая у самой стены, не видела Энн: все внимание брюнетки было также обращено на боровшихся мужчин.

Вцепившись друг в друга, они кружили и раскачивались, обмениваясь ругательствами и мощными ударами кулаков. Борьба была такой жестокой и свирепой, что даже дикие кошки не смогли бы сравниться с ними. Питер Каулз колотил своего друга, неистово вертясь, а его пистолет теперь валялся поодаль, отправленный туда пинком ноги Гая Вормсби. Выбив пистолет, Гай стремительно атаковал, и Питер уже не мог подобрать оружие. Тогда Кэтрин и закричала от страха — именно этот пронзительный крик и слышала Энн. Затем, буквально в одну секунду, оба мужчины схватили друг друга за горло, сцепившись не на жизнь, а на смерть. Гай Вормсби явственно видел сумасшедший блеск в голубых глазах Питера и невероятную злобу на прекрасном лице Кэтрин. Теперь они были ему чужими — людьми, которых он не знал — быть может, не знал никогда.

Весь свой разум и силы Гай вложил в борьбу. Питер пытался свалить его, дубася спиной о стену скалы. Лицо амурчика искажала нечеловеческая гримаса. Гай с трудом пытался удержать его на расстоянии, но тот остервенело царапался, пинался ногами и бодался. Гай Вормсби был выше и сильнее, к тому же он был в хорошей спортивной форме, так что преимущество, безусловно, было на его стороне, чем он и пользовался, предупреждая удары противника. Но оставалась угроза того, что Кэтти могла воспользоваться пистолетом.

Однако в тот момент, когда Питер Каулз легкомысленно поспешил, пытаясь ударить Гая спереди, тот уклонился и нанес жестокий, рубящий удар рукой по горлу соперника. Питер охнул, тяжело задышал и рухнул, откинувшись назад. Пользуясь преимуществом и не дожидаясь, пока Каулз оправится от боли, Гай наотмашь нанес ему ошеломляющий удар правой. Он пришелся по нижней части раздвоенного подбородка Питера, отчего тот даже приподнялся на носках. И удар этот оказался сокрушительным. Все происходило как при замедленной съемке; Энн Фэннер видела все, но не могла сдвинуться с места, чтобы остановить трагедию: Питер Каулз отлетел назад. Его глаза были открыты, но он был без сознания. Кэтрин даже не шелохнулась, она словно примерзла к стене. Но и Гай тоже не мог уже ничего поправить — было слишком поздно.