Хотя в нашем случае — трое.

— Как ты можешь шутить в такой ситуации?

— Что еще остается делать? Плакать? Поверь, я выплакала столько, что мне хватит на всю жизнь. Это не помогло, поэтому я не рекомендую.

Я села на диван перед камином. Он не горел, так как был только полдень, но находиться рядом с аккуратными поленьями и вычищенной решеткой, вдыхая аромат сосны, было успокаивающе.

— Как ты можешь так спокойно относиться к этому? Если бы это была я, то сделала бы все возможное, чтобы сбежать, — пробормотала Феде.

Ее осуждение укололо.

— Он не какой-то незнакомец, который подобрал меня и привез сюда против моей воли. Ну, в этот раз это было против моей воли, но он не незнакомец. Еще восемь недель назад я хотела провести с ним всю свою жизнь, несмотря на то, кто он такой и что он сделал.

— Это такое безумие, что даже пугает.

— Что именно?

— Такая всепоглощающая любовь. Великая и ужасающая любовь… Настолько же пугающая, насколько и внушающая благоговейный трепет.

Я задумалась над ее словами. Великая и ужасающая любовь. Да, полагаю, эти слова можно применить к нашим с Кириллом отношениям.

Феде села рядом со мной, немного расслабившись.

— Так на что это было похоже? Место, где ты жила?

— Уиллоу-Крик? Там царили покой и идиллия. Все знали имена и род занятий друг друга — кроме моего. Весь город приходил на помощь, когда кто-то нуждался в ней. Это был опыт идеальной тихой жизни.

— И? — Феде внимательно наблюдала за мной, выгнув темную бровь. — Тебе было скучно, не так ли?

— Скучно? Ага. Ведь быть счастливой, жить в безопасности и в гармонии с собой это так скучно, — пошутила я. Ее понимающая улыбка спровоцировала что-то внутри меня. Но она не ошибалась, не так ли? — А как насчет тебя? Что сделал Кирилл, чтобы ты ему помогла? — я нервничала из-за этого вопроса, но то, что она была здесь и хотела меня видеть, давало мне надежду, что это не было чем-то, в чем она могла бы меня обвинить.

— Раскопал компромат на меня и угрожал мне им. В этом нет ничего удивительного. Когда живешь с секретами, они всегда возвращаются, чтобы укусить тебя, — пробормотала она. — Ты собираешься снова сбежать от него?

— Если у меня будет такая возможность? Не знаю. Полагаю, и не узнаю, пока не наступит момент. У меня такое чувство, что это бесполезно, но, эй, это никогда не останавливало меня в прошлом. — Я вздохнула, откинулась на спинку дивана и взяла ее за руку. — Я так рада тебя видеть. Ты придешь снова?

— Если ты этого хочешь. Ты ведь придешь на свадьбу Тео?

— Когда это будет? — меня охватило волнение.

Феде улыбнулась.

— Через несколько недель. Он еще не в курсе, что ты вернулась. Я не знала, что ему сказать.

— Скажи ему, что я с удовольствием приду, хотя мне, вероятно, понадобится плюс один для Макса. Не могу представить, чтобы Кирилл отпустил меня без него.

— Макса? — Феде сморщила нос, как будто его имя раздражало ее, но редкий румянец окрасил ее щеки.

Никто из сотрудниц «Синего кролика» не был так равнодушен к мужскому вниманию, как Феде. Она игнорировала несчастных глупцов, которые пытались пригласить ее на свидание. Я никогда не видела, чтобы она краснела из-за мужчины.

— Да, Макса. Между вами что-то происходит?

— Конечно, нет, — тут же огрызнулась Феде.

Она была хорошей актрисой, но ее отрицание было слишком быстрым. Она что-то скрывала, и я умирала от желания узнать, что именно.

— Он… Я бы никогда добровольно не вступила в отношения с кем-то вроде него. Ну, ты понимаешь, с кем-то из братвы. — Последнее она произнесла извиняющимся тоном.

Я проглотила комок стыда от ее недвусмысленного осуждения. Я понимала. Кто бы выбрал жизнь на острие ножа? Никто в здравом уме, это точно.

— К сожалению, у некоторых из нас нет выбора.

Глава 15

Кирилл

Сигаретный дым лениво плыл в воздухе над моей кабинкой. Днем «Правда» была чертовски унылой, но отлично подходила для приватных встреч. Николай сидел напротив меня, пуская кольца дыма к потолку.

— Что сказал Антонио Де Санктис, когда ты предъявил ему то маленькое аккуратное досье, которое составил на него?

— Немного. Он все отрицал, но могу сказать, что он запаниковал.

— Наверняка он вызовет Ренато из Неаполя, — задумчиво произнес Николай.

Ренато Де Санктис был наследником титула капо своей семьи. Старший брат Софии уже много лет жил в Неаполе. Антонио посчитал, что его сын должен изучить основы бизнеса старым добрым способом, в исконном месте силы семьи Де Санктис.

— Хорошо. Может быть, тогда здравый смысл возобладает. Такие люди, как Виктор и Антонио, — реликвии. Их время прошло, и они больше не понимают мир, в котором живут. Чем скорее мы избавим их от власти, тем лучше для всех.

Я сделал большой глоток холодной воды и раздавил зубами лед.

Николай ухмыльнулся.

— Виктор считает, что ты хорошо справляешься со смертью своей первой любви. Он впечатлен.

— Он не подозревает, что ты лжешь?

Николай покачал головой.

— Ни на секунду. У меня беспроигрышная комбинация, брат. Виктор видит во мне своего самого преданного пса-убийцу и думает, что мне не хватает потенциала мыслить вне рамок, в которые он меня загнал.

— Ты хороший актер.

Как и мой отец, я был виновен в том, что недооценивал Николая.

Я долгие годы думал, что темнота и кровавые аспекты нашей работы разрушили его рассудок, но обнаружил, что он прекрасно все понимает. Понимает и планирует на два шага вперед. Вместе мы представляли собой убийственную комбинацию. Жаль, что наше перемирие закончится в ту же секунду, как умрет Виктор и в братве Черновых откроется вакуум власти.

— Как поживает наша маленькая принцесса с тех пор, как ты силком притащил ее обратно в Нью-Йорк?

Я кинул на него злобный взгляд. Я давно перестал притворяться, что разговоры Николая о Молли не выводят меня из себя. Я никогда не прощу его за то, что он раскрыл все мои секреты до того, как у меня появился шанс осторожно поделиться ими с ней.

— Она в порядке, — коротко ответил я.

— Передай ей мои наилучшие пожелания. Думаю, что она питает ко мне слабость.

— Она знает, что ты убил ее отца, — напомнил я.

Николай скривился.

— Точно. Спасибо за это. Полагаю, мне следует послать ей цветы или что-то в этом роде. Может быть, корзину фруктов.

— Ты сумасшедший, — вздохнул я.

Ухмылка Николая была пугающей.

— Может и так, но