что потом! Ужратый был в дугу, всю дорогу бутылкой водки размахивал… Жаловался, что столько лет под землей сидел, а результаты другим достанутся. Короче, он даже второй пузырь не допил. На бок завалился и все. Я когда к нему в угол зашел — не дышал. Мы его в большой ящик уложили и вывезли от греха подальше.

— Тело где?

— На мусоросжигательном заводе оприходовали. Там у старших люди прикормленные, разное через них в печи отправляем… И тяжелый был, зараза. Я себе колено повредил, пока кантовали. Поэтому мне еще в бубен настучали, что за придурком этим не углядел. И сказали сидеть тихо на дачах, не отсвечивать.

— Пожар — дело твоих рук?

— Говорю же, — мужик начал размазывать кровавые сопли, — под шконку меня загнали! Парни сами решили все провернуть. Когда барахло на полки пихали, много интересного увидели. Вот и решили склад почистить. И подпалить потом, чтобы никаких следов… Ну и как их заминусовали, я решил свалить к родне. Чтобы меня крайним не сделали…

Дослушав грустную историю, Мори Джомей вытащил из компьютера крипто-флэшку и внимательно посмотрел на ликвидатора:

— Я так и не понял, почему нанятая банда решила грабежом заняться. Вроде бы им заплатили за первый этап, сколько просили.

— Главарь большую часть денег забрал себе. Вот остальные и решили поправить финансовое положение.

— Бардак… Всегда говорил, что с местными невозможно работать. Абсолютно неуправляемы… Значит, из лаборатории никаких документов по проекту мы не вывозили.

— Список номер четыре. Только лабораторная посуда, инструменты и реактивы. Никакой готовой продукции. Мало того, часть мусора лежала у нас. Вывезли на переработку в прошлом месяце. Все, что было в коробках, мы проверили лично перед утилизацией. Никаких документов, видео-материалов, образцов или чего-нибудь подобного.

Поднявшись, второй директор филиала закрыл крышку ноутбука и приказал:

— Этого Журавлева перевести в отдельную камеру. Показать врачам, чтобы не сдох раньше времени. Пусть посидит. Вдруг у директоров «Идемицу Косан» возникнут вопросы, захотят пообщаться лично. Я же предоставлю запись. Билеты возьму на вечер, завтра уже буду докладывать. Вам — работа по текущим задачам.

— Хай, Мори-сан.

Эту же самую запись на час позже просмотрела и Хасэгава Норико. Только выводы она сделала чуть-чуть другие. Побарабанила пальчиками по раскрытой книге «Особенности русского менталитета на примере произведений Достоевского». Затем положила закладку, закрыла толстый талмуд и переспросила:

— У нас в министерстве обороны все еще сидит нужный человек? Который и дал наводку на эти лаборатории? Отлично. Тогда передайте ему просьбу проверить архивы, накопившиеся за четыре года. Особенно — интересовался ли кто-нибудь темой, результатами и тем, куда подевался коллектив ученых.

Липовый «Сидоров» поклонился:

— Будет сделано, Хасэгава-сан.

— За господином директором дома присмотрят. Как я понимаю, он спит и видит триумфальное возвращение в Сендай. Поэтому его устроит максимально быстрое завершение изысканий по «Хиганбане». Я же хочу узнать правду. От русских можно ожидать чего угодно. И не удивлюсь, если они в самом деле получили пресловутый эликсир. Или боевое отравляющее вещество на его основе… Нам подойдет и то, и другое. Пожирающую изнутри дрянь можно выгодно продать. Или скормить конкурентам на бизнес-ланче… Хорошего вечера, Сидоров-сан. Если будут какие-то результаты, можете побеспокоить меня в любое время.

— Хай, госпожа.

* * *

Двадцать шестое число. Пятница. Что это означает? Да, люди явно вне темы. Последняя пятница месяца, идет автоматом рассылка на «корпоративный тимбилдинг». Который обычно подразумевает для мужиков возможность почти на халяву неплохо пивом нагрузиться. А для женщин — удрать с работы на час раньше. По кабакам женский коллектив не любит ходить. Потому что у японцев странные представления о прекрасном. Типа — отдельный зал со стриптизершами и крепкой выпивкой для руководства. С дамами у шеста подешевле и пивом для мужского коллектива. И зал с караоке для женского. В котором толком и не наливают, поэтому народ разбивается по группкам и сплетничает, поглядывая на часы. Или вообще игнорирует, если получается незаметно к лифтам прокрасться.

Единственный плюс мероприятия — половину оплачивает корпорация из специальных фондов. Минус — толком не оттянуться. Ведь это не большой корпоратив. Это пятничные посиделки, раз в месяц. А у нас что? У нас в отделе девяносто процентов — дамы. Многие в возрасте больше сорока, с грудой домашних заморочек и прочими бытовыми трудностями.

Я успел перехватить бегущего мимо стажера и спросил его, заставив подвиснуть в воздухе и перебирать ногами:

— Мухин-сан, я в июне как-то не успел на вечеринку попасть. Интересно было?

— Так не было посиделок, — отрапортовал шкет, продолжая на автопилоте дрыгать конечностями. — Проверка была, поэтому все празднования прикрыли.

— Надо же… Но ты хоть на одной успел побывать?

— Мне по статусу не положено пока, — все, лапы замерли, на лице грусть-печаль. Блин, в самом деле. Он же все еще «человек без нормального бейджика». Один плюс — ко мне чуть привык и не заикается, когда разговариваем. Боссы все еще парня в ступор вгоняют любым вопросом.

— Начало во сколько?

Увидев, что мы что-то на пару замышляем, моментально рядом нарисовался Миша Каргасов. Вот кому кабак и пиво за полцены — бальзам на душу.

— Обычно в шесть отдел сгребают, потом в половине все организованно идут в метро. Две остановки — и там фудкорт есть в торговом центре.

— Че-е-его? — у меня рвет шаблон. Какой такой фудкорт? Корейские забегаловки с лапшой и хоровое пение с кучей зрителей, вечером набежавших за покупками? Хрень какая-то. — Давай я угадаю. Это идея одного колобка, который таким образом экономит. Да?

Каргасов довольно скалится. Значит я попал в точку.

Не, бардак какой-то. Но с подобным вопросом к боссу идти смысла особого нет. Официально за такие заморочки отвечает даже не зам. Это в ведении Макаровой, нашего цербера в юбке. Кто над каждой минутой трясется и с большой неохотой с одного проекта на другой часы перебрасывает. Исключительно после того, как получит официальную цидулю со всеми необходимыми подписями.