Кроме того, не будем забывать про логику первого столкновения. Возможно, он не ждет плохих новостей, но если все-таки ждет — нападет первым.

И, наконец, общая картина. Она знает, что моя работа заключается в противодействии множеству врагов в разных частях света. Она знает, что я работаю в поле, которое можно изобразить так.

Здесь один реальный конфликт: США против бен Ладена. И множество потенциальных. Это значит, что мне нужно проникнуть во множество потенциальных альянсов противника.

Лживого осведомителя на этом поле не было. Он всего лишь мелкий игрок, находящийся далеко в стороне от главного конфликта. Когда-нибудь он мог бы стать более важным игроком, но его подвели принятые им решения. Глупые решения. Он по-прежнему был очень далек от значительных конфликтов.

Я озвучил объективные аргументы. Математика, логика, разумный анализ.

Но она не хотела слушать. Для нее имела значение лишь одна вещь: официальная иерархия. Ее работа говорить мне, что делать, моя работа — исполнять.

Но ей не хотелось отдавать мне прямой приказ, если в этом не было необходимости. Ей хотелось оставаться милой.

Поэтому она попыталась меня убедить. Она сказала, что я должен сделать так, как предлагает она, потому что «так мы решаем наши проблемы».

Апелляция к идентичности. Аргумент в духе «ты ведь помнишь, кто мы такие?» и «ты ведь не хочешь отличаться от других?». Аргумент «оставайся-внутри-группы».

Это сильнее, чем мои логические аргументы. Я почувствовал его вес. Это было убедительно. Я не хотел оказаться «вне группы». Только не из-за одного решения. Не так ли?

Я снова представил себе конечную цель. Обдумал все в обратном порядке.

«Все же это не имеет смысла», — сказал я. Я знаю этого парня. Я знаю, как он думает. Он собирается что-то предпринять. Вероятно, что-то глупое.

Она покраснела. Набрала воздух, как будто собирается повысить голос, но промолчала. Она не встала из-за стола, не стала расхаживать по комнате, как делают некоторые. Она осталась сидеть. Мускулы слегка подрагивали на ее лице. Она не собиралась уступать.

Как и я. Значит, мы подошли к конфликту. Это игра с нулевой суммой. Но не самый худший ее тип. Проигравшего здесь не уничтожат. И не второй, чуть менее худший, где конфликт возобновляется снова и снова. По меньшей мере, я на это надеялся.

Я надеялся, что это будет игра с нулевой суммой третьего типа. Игра за звание босса. Игра за то, кто имеет право принять решение.

Один из нас примет решение, которое будет исполнено. Другой уступит это право. Один выиграет, а другой проиграет.

Когда это произойдет, наша игра с положительной суммой, как я надеялся, продолжится. Мы снова вернемся к взаимодействию, в котором выигрывают обе стороны.

Поэтому конфликт, скорее всего, будет сдержанным. С обеих сторон, хотелось бы верить.

С ее стороны сдержанность выразилась в новом предложении.

Ее лицо успокоилось. Она глубоко вздохнула. Она предложила отправить вместе со мной еще людей. В качестве защиты.

Этого я не ожидал. Обычно я работаю один. Но это было великодушное предложение, поэтому я его обдумал.

Когда на твоей стороне больше людей, это создает в тебе ощущение большей власти. И чувство страха — в противнике.

Иногда это на пользу. Помогает, если ты хочешь кого-то впечатлить. Но безопасности не гарантирует. Иногда больше людей — значит больше жертв.

Этот парень — не самоубийца, способный принести с собой бомбу и взорвать себя вместе с другими. Для этого он слишком самовлюблен. Но ему не обязательно иметь при себе бомбу или любое другое оружие. Он может причинить много вреда, пользуясь только своими руками. Он может пойти на отчаянные шаги.

Когда он увидит, что я пришел на встречу не один, он может запаниковать. Паника заставляет совершать глупые поступки. Поступки, способные привести к жертвам.

Я покачал головой. Если прибавить к этой маленькой игре большее число людей, она может приобрести более крупные масштабы. Она может стать достаточно крупной, чтобы затронуть еще больше других, действительно важных игр.

Правильный шаг — сделать эту игру меньше. Заключить ее в рамки. Сжать. Свести к нулю. Оптимальный вариант — разделаться с ней быстро и незаметно.

Я снова сказал нет. Привлечь больше людей — плохая идея. Это не снизит риск. А только его увеличит.

Она внимательно посмотрела на меня. Она все еще хотела быть тем, кто принимает решения. Хотела победить. Она не собиралась мне уступать.

Я вздохнул. Придется пойти тактическим путем. Первым моим шагом будет блеф.

Работая шпионом, ты постоянно находишься среди опасных людей. Они опасны, потому что у них есть пушки. У них есть бомбы. Они могут причинить тебе боль. Навредить или убить, если захотят.

Но обычно этого не происходит. Обычно они не убивают, потому что не хотят этого делать. Они могли бы, если бы захотели. У них есть возможность на тебя напасть, но нет стремления сделать это.

Для нападения необходимо обладать двумя вещами.

Возможность.

Стремление.

Стремление всегда важнее.

После 11 сентября возможности бен Ладена становились все меньше и меньше. Военные силы США, союзные войска и даже государства, которыми не были нашими союзниками, работали над этой задачей. Сотни тысяч людей провели над этой задачей миллионы часов.

Но возможности бен Ладена не свелись к нулю. Он еще мог что-то сделать. Он мог запустить какой-то новый конфликт через третьи руки. В конце концов, у него было на это целых десять лет. За десять лет могло случиться многое. Но бен Ладен ничего не сделал.

Если, имея возможность напасть, Бен Ладен ею не воспользовался, значит, он этого не хотел. У него не было стремления напасть.

Это кажется странным. Бен Ладен уже нападал, и его атака имела сокрушительный эффект. Его стратегия выиграла от этого в четырех отношениях. И в четырех отношениях ослабила его врагов. Почему он не напал снова?

Ответ можно найти в стратегии бен Ладена.

Конечная цель бен Ладена — построение халифата. Его стратегия должна была обеспечить халифат необходимыми местами, вещами и людьми. Он стремился заполучить умму, Ближний Восток и его ресурсы. Кроме того, внутри этой игры он хотел быть боссом. Стать халифом.