и еще вагон и маленькую тележку дел, возникших в связи с новыми обстоятельствами. Ему удалось поспать пару часов, потом Юля разбудила их с Юрием, и тот, воспользовавшись служебным положением, пустил его ополоснуться в душ для сотрудников, так что теперь Коваленко мог спокойно работать дальше, не опасаясь, что коллеги и свидетели смогут подходить к нему только с наветренной стороны. По дороге на работу он купил в круглосуточном ларьке большой стакан кофе на вынос и, пока добрался до своего кабинета, почти окончательно пришел в себя.

Первым делом предстояло подготовить рапорт руководству о ночном происшествии в больнице, а также запросы на предоставление информации для председателей гаражных кооперативов, с которыми на сегодня были назначены встречи. На утренней летучке нужно было доложить о случившемся и предоставить дальнейший план действий. Далее в его планах шло просмотреть записи камер наблюдения с мега-молла и отчеты экспертов, до которых у него пока не дошли руки. И уже потом пришлось бы покинуть теплый рабочий кабинет и поехать на запланированные встречи. А еще Борис хотел успеть встретиться с начальником своего отделения, по совместительству старым другом, и поговорить с ним по душам, чтобы с его помощью и через его связи постараться выяснить хотя бы примерно, куда и кто увел его подопечную. Кроме того, нужно было получить информацию по дачным участкам и сопоставить ее со списком друзей и знакомых Царёвых. Да и с самим Михаилом тоже, кажется, самое время было побеседовать. Словом, как пелось в старой песне, покой нам только снится…

Летучка прошла в штатном режиме, только доклад Коваленко вызвал некоторое оживление. Разумеется, в рапорте и в устном рассказе он ни словом не упомянул о трансформациях Царёвой, выдал лишь предположения о ее поведении примерно в тех же словах, в которых чуть раньше обрисовала ему ситуацию Юля. Шеф одобрил озвученные планы и велел работать дальше, напомнив также, что и другие его дела требуют внимания.

Записи камер ничего существенного не дали. Капитан смог увидеть лишь, что Елена Царёва, сопровождаемая всё тем же неизвестным мужчиной, прошла через парковку, но ни в один из автомобилей не села. Это, конечно, не означало, что машина похитителя не была оставлена за пределами стоянки мега-молла или, скажем, где-нибудь на самой ее окраине, где обзор для камер в ночное время был ограничен. Но, вероятнее всего, женщину всё-таки увели пешком. Косвенно это подтверждалось показаниями свидетелей, видевших ее дальше от торгового центра и ближе к гаражам, идущую уже с другим мужчиной. А вот куда по пути подевался первый? Непонятно.

Старый друг, он же начальник отделения подполковник Парфёнов, нашел время для разговора с Коваленко и заодно подписал ему документы. Борис сидел за столом, смотрел, как начальственная рука быстро и размашисто ставит подписи, и думал насколько с ним можно быть откровенным. Всё-таки Димка – не только близкий друг и соратник, знакомый еще с детства, но и его руководитель. И кто знает, какая из ипостасей победит в нем, если он услышит из уст младшего друга и подчиненного фантастическую историю об оборотнях. Шанс на то, что он хотя бы задумается, поверить Борису или нет, был ничтожно мал. Уж скорее он, из самых лучших побуждений, отправит его в принудительный отпуск по состоянию здоровья, предложит съездить куда-нибудь проветрить мозги, а дело отдаст кому-то другому. А уж тот, другой, вряд ли будет заморачиваться, проверяя всё и докапываясь до истины, – найдет первого попавшегося, более-менее подходящего на роль похитителя, сдаст его ребятам из следственного комитета, а те благополучно передадут дело в суд. В любом случае, висяков не захочется никому.

– Ты чего мрачный такой, Борис? – спросил Дмитрий Вячеславович, закончивший подписывать бумаги и теперь пристально рассматривавший друга. Или всё-таки сейчас именно подчиненного? – Не выспался?

– Есть такое, Дим, – покаялся Коваленко. – Я сегодня от силы пару часов вздремнул.

– Ага, слышал я про это ваше приключение в областной больнице. Народ в отделении уже болтал, что у тебя из-под носа докторишки пострадавшую увезли.

– Народ бы меньше болтал, а больше делом занимался, – огрызнулся Борис, которому еще только слухов не хватало. Не в первый и не в последний раз, конечно, но именно сейчас это почему-то злило его особенно.

– Не рычи, – улыбнулся шеф. – Лучше расскажи, что там медики нашли у этой твоей мадам? Действительно такая опасная штука?

– В душе не чаю, знать не знаю, ведать не ведаю. На вот сам почитай приказ, которым они прикрывались, когда Царёву увозили. – Он достал из папки упомянутую бумагу и подвинул через стол подполковнику.

Тот с интересом прочел документ, потом подумал и перечитал еще раз.

– Ничего противозаконного, они в своем праве, – сказал он. – Но и ничего конкретного. Под такие формулировки можно много чего подвести.

– Я об этом и хотел поговорить с тобой, Димка, – наконец решился Коваленко. – В частном, так сказать, порядке. Мне помощь твоя нужна.

Подполковник спокойно встретил его пристальный взгляд.

– Что ты задумал? – спросил он. – Ты ее выкрасть хочешь, что ли?

– Тьфу на тебя! – не сдержался капитан. – И придумал же! Даже если бы я и хотел ее выкрасть, для начала нужно знать откуда. А я не знаю. И не думаю, что у меня есть шанс узнать.

– С чего ты взял?

– А с того. Незадолго до приезда этих, с позволения сказать, врачей, я звонил в дежурную часть и просил прислать до утра пару человек в качестве охраны: то ли самой потерпевшей, то ли медперсонала от нее.

Дмитрий улыбнулся одними губами, показывая, что чувство юмора оценил, но глаза у него при этом были серьезные и даже какие-то хищные, словно он поймал носом след и собирается идти по нему.

– Дальше, – потребовал он.

– А дальше, пока я опрашивал свидетелей, явились двое в костюмах, помахали приказом перед носом дежурного врача и увезли нашу девочку. Я, кстати, не удивлюсь, если увезли ее вместе с историей болезни, – это я по запарке забыл проверить. И уж тем более потрясением не будет, если в ближайшее время появятся еще какие-то парни или девушки в костюмах, которые запросят у меня все материалы по этому делу – и больше я никогда не увижу ни тех, ни других.

Парфёнов слушал, машинально постукивая карандашом по полированной поверхности столешницы. Ничего хорошего его лицо не выражало. Коваленко понимал, что его начальник опытным нюхом прослужившего всю сознательную жизнь мента чует за всем этим след крупного зверя, а также то, какие неприятности на их головы могут скрываться за этим делом.

– И ты, конечно, будешь против, если это произойдет? – наконец язвительно спросил он.

– Разумеется, буду, – согласился капитан, отвечая другу таким же язвительным взглядом. – Ты же меня знаешь. Теперь я в это дело вцеплюсь зубами.

– И ты за этим ко мне пришел? – снова проявил чудеса проницательности Дмитрий. – Тебе нужно, чтобы я тебя прикрывал?

– Не столько прикрывал, сколько поспрашивал знакомых, куда отвезли Царёву, – прямо в лоб, без увиливаний сказал Коваленко.

– Даже так… – протянул начальник, глядя на подчиненного глазами мудрого папаши, нежно любящего свое дитя: с одной стороны, безмерная гордость за силу и ум сыночка, а с другой – тревога из-за того, что он опять вляпался в большую кучу непонятно чего. – То есть ты настроен предельно серьезно, как я понимаю?

– Правильно понимаешь, Дмитрий Вячеславович. Мне очень нужна твоя помощь. Твои знакомые могут хотя бы приоткрыть завесу, а там уж я потрясу своих – глядишь, и выплывет что-то определенное.

– А что именно ты хочешь делать? Ну, узнаем мы, куда отвезли твою потерпевшую, – и дальше что?

– А дальше мы уже сможем понять, по чьему ведомству проходит это самое секретное место. И я не буду удивлен, если окажется, что нашу барышню и похищали изначально именно потому, что она что-то или кого-то знала. Вот только я не пойму пока, как в эту картину вписываются издевательства над ней и то, что ее нашли в лесу еле живой. Если бы я хотел избавиться от свидетеля, хрен бы кто его вообще нашел…

– Но-но, – повысил голос подполковник. – А вот этого не надо! Давай ты всё-таки останешься