В принципе, не было ничего странного, что Дима подошел к нему, ведь они были друзьями, но, тем не менее, седой как лунь Дорохов по-прежнему казался Вадиму чужим, незнакомым, словно между ними пролегла непреодолимая пропасть…

Дорохов заметил замешательство во взгляде Нечаева и молча присел рядом. Некоторое время они провели в тишине, а потом Дима вдруг произнес, глядя в сторону освещенных взлетно-посадочных полос:

— Не бойся их. И больше доверяй своему дройду, он смышленый, такой же, как мой Дейвид. — Дорохов говорил спокойно, словно речь шла не о смертельной опасности и человеческих судьбах, брошенных на тонкую грань жизни и смерти, а об обычном полете.

Вадим посмотрел на своего старого знакомого, как нормальные люди глядят на безумцев.

Дорохов усмехнулся, вторично поймав его взгляд. Достав сигареты, он протянул пачку Нечаеву, потом прикурил сам и сказал:

— Они умирают точно так же, как мы. Это люди. Их техника превосходит нашу на много порядков, но бойцы Альянса такие же молодые парни, как я и ты. Не знаю, что их подвигло на этот беспредел, но я видел их близко, как тебя, и могу сказать, что никакими сверхлюдьми на борту крейсеров и не пахнет.

— Тогда почему они вторглись к нам? — Возможно, этот вопрос выпадал из логики уже произнесенных фраз, но он вертелся в разуме, словно больно ранящая спираль, насильно вкрученная в мозг.

— Им приказали. — Дорохов глубоко затянулся. — Но они прекрасно понимают, что творят. Среди пленных я не встретил марионеток, каждый имел вполне осмысленный взгляд на окружающий мир и войну в частности.

Вадим молча слушал его, докуривая последнюю сигарету перед стартом и не чувствуя ее вкуса.

Он не знал, через какой ад пришлось пройти Дорохову. Более того, Нечаев не мог заставить себя относиться к Диме как раньше. Не получалось простецкого, непринужденного разговора. Вадим не воспринимал его как равного себе, как молодого парня, которого уже осенила своим черным крылом война, сделав капитаном корабля в силу страшных обстоятельств. Между двумя одногодками не ощущалось равенства, один казался другому стариком, но это равенство неизбежно возникнет… если Нечаев выйдет живым из своего первого боя, если вернется назад, если… Дорохов хмуро смотрел на него и видел: Вадим не понимает, что ждет его там, в истыканной колючими искрами звезд черноте.

«Почему Шахоев не позволил мне лететь с ними?!» — с досадой подумал Дмитрий, глядя на ровный строй переоборудованных челночных кораблей, которые спустя несколько минут начнут выруливать на взлетно-посадочную полосу, чтобы взмыть в небеса навстречу приближающейся из космоса армаде…

— Удачи тебе, — чувствуя, что разговор не клеится, Дорохов бросил окурок на стеклобетон стартового поля и раздавил его ногой. — На, на всякий случай, — он внезапно вытащил блокнот и чиркнул на листе пластбумаги цифробуквенный код. — Это несущая волна и позывной «Иглы». Может пригодиться.

Вадим машинально кивнул, складывая вдвое маленький листок, и в этот миг, нарушая тишину, раздался усиленный динамиками системы оповещения голос Шахоева:

— Пилоты первой волны, по машинам!

* * *

Когда кончилась предстартовая суета и первое звено истребителей вырулило на параллельные взлетно-посадочные полосы, в предрассветных сумерках вдруг наступила глухая, ватная тишина, словно сама планета прощалась в этот миг с мирными рассветами и тихими теплыми летними ночами.

— Ну… — раздался в коммуникаторе шлема Вадима Нечаева хрипловатый голос полковника Шахоева, — с богом…

Тонко взвыли реактивные струи, вырвавшиеся из кормовых сопел трех орбитальных истребителей.

Короткая, судорожная цепочка разрешающих зеленых огней метнулась вдоль центральной полосы, Вадим разблокировал тормозную систему, и нарастающее ускорение вдавило его в кресло.

Когда скорость разгона достигла четырехсот километров в час, он плавно оторвал корабль от взлетно-посадочной полосы, одновременно почувствовав, как завибрировал где-то под креслом автоматически включившийся механизм, убирающий многоосные шасси…

Хьюго, перед креслом которого трепетно сияли индикаторами системы контроля шести спаренных орудийных установок, чисто человеческим жестом задрал вверх большой палец правой руки.

Вадим уже привык к подобным выходкам дройда и все меньше обращал внимания на его внешность.

Слой перистых облаков, уже подкрашенных светом зари, быстро сменила фиолетовая синь стратосферы, небо тут же покрылось звездами, которые уже не мигали, как это видится с поверхности земли, а сияли ровно и холодно.

Сориентировавшись по приборам, Вадим начал перестроение.

* * *

Так для него началась Галактическая война.

Земной Альянс готовился к ней долго и основательно, в распоряжении Всемирного Правительства имелось три космических Флота, в состав которых входили пятнадцать тяжелых крейсеров и сотни более мелких кораблей.

Колонии, на которые внезапно обрушился удар, по логике были обречены на быстрое поражение и капитуляцию, но затянувшаяся оборона Дабога, сковавшая основные ударные силы вторжения Альянса, дала другим колониям время на то, чтобы осмыслить ситуацию, поверить в ее неотвратимость и подготовиться к встрече с захватчиками…

Хотя если разбираться всерьез, то наспех переоборудованные грузовые и пассажирские корабли трех цивилизаций, которые совсем недавно начали вторичное освоение космического пространства, казались смехотворной помехой на пути грозных разрушительных крейсеров, чья мрачная слава зародилась еще во внутренних конфликтах Солнечной системы, на орбитах лун Юпитера…

Три развитые планеты-колонии образовали оборонительный союз, прежде всего пытаясь оградить свои поселения от орбитальных атак, но никому не было известно точное количество существовавших колоний, ведь четыреста лет назад с Земли стартовали тысячи транспортов. Если Дабог дал жесткий отпор захватчикам благодаря уникальности своих подземных поселений и развитой промышленности, а Элио, Кьюиг и Стеллар обладали начатками собственного космического флота, то десятки, если не сотни иных, безвестных пока планет не имели даже этих минимальных предпосылок для сопротивления.

«Скорее всего», — размышлял Вадим, — «они уже покорены Альянсом, иначе как объяснить, что в районе Дабога попеременно действовало от трех до шести крейсеров? Наверняка остальные ударные силы рыскали в космосе, всплывая из пучин гиперсферы в узловых точках напряжений, отыскивая менее развитые миры и захватывая их территорию».

По этим расчетам выходило, что Альянсу, если в его распоряжении уже имеется хотя бы несколько покоренных планет, нет нужды в жизненных пространствах развитых миров, — источники сопротивления гораздо проще сжечь, уничтожить раз и навсегда, чем терять корабли и надолго тормозить свое наступление на орбитах Элио, Кьюига или Стеллара…

В мысленных рассуждениях Нечаева заключалась изрядная доля правды. Он не мог знать обо всех событиях, происходящих вне его родной планеты, но, интуитивно разгадав логику адмиралов Земного Альянса, был близок к истине. Если ударные силы Земли превратили в радиоактивный шлак поверхность Дабога, пытались отбомбиться на Элио, а теперь движутся к Кьюигу, то их цель ясна…