– Да, Ваше Величество. – Чуть наклонила голову, выражая то, что поняла и запомнила слова императора. Ожидая, пока другие покидали зал после ужина, я едва удерживала себя на стуле, чтобы банально не сбежать. Когда за последним из гостей закрылись двери, отделяя нас от других участниц, а в зале остался только Ромул и Реян, стоящий за спиной императора словно тень. Император поднялся, и следом за ним поднялась я. Не пристало сидеть, когда император стоит. Внутренне я напряглась, уже предполагая, что меня могут банально выгнать с отбора. Сомневаюсь, что канцлера устроил бы такой поворот событий, и он бы так просто меня отпустил после такого.

Император подошёл и протянул мне раскрытую ладонь. Мне ничего не оставалось, как вложить в неё свою руку. Ромул припал в легком поцелуе к руке, вызвав этим действием на моем лице нервный тик. В голове билась припадочная мысль, что что-то не так! Действия императора вызывали какой-то диссонанс с происходящим ранее, а от того было ещё непонятней и страшней. Не отпуская мою руку, Ромул выпрямился и, глядя мне в глаза, произнес.

– Леди, простите, что уделил вам так ничтожно мало времени на встрече. К сожалению, государственные дела не дают мне гулять столько, сколько я хочу, даже с настолько прекрасными дамами. Если вы позволите, после всех свиданий я бы хотел снова с вами встретиться в неформальной обстановке.

Мало времени? Мы разошлись всего за час до ужина! Неформальная обстановка? Он действительно считает, что после того, что произошло в саду, я осмелюсь остаться с ним один на один?

В поиске поддержки перевожу взгляд на стоящего позади Ромула Реяна, и практически утопаю в его презрении? Ненависти? Ревности? Что происходит? Хочется плюнуть на все эти игры и сбежать уже сейчас, послать их вместе с императором куда подальше, но непослушные губы шепчут:

– Как вам будет угодно, Ваше Величество.

– Просто Ромул, когда мы одни. – Чувство дежавю переполняет меня вплоть до легких, будто я им дышу. Может мне всё приснилось? Мы прогулялись с императором, его позвали куда-то, я вернулась к себе, заснула, а всё остальное мне приснилось? Или есть другое логичное объяснение творившемуся бреду?

– Мне кажется, Ваша Милость, леди пока не заслужила такое право. – Голос Реяна будто разрезает наступившую тишину. Император, улыбаясь, оборачивается на друга и смеётся.

– Ну что вы говорите, лорд Оттери. Леди заслужила его своей красотой и индивидуальностью.

– Скорее глупостью. – Шепчет недовольно в сторону канцлер, но мы оба с Ромулом слышим эти слова, и улыбка сходит с наших лиц практически одновременно. Возмущенно мы поворачиваемся к канцлеру, но тот делает вид, что ничего не произошло. Император не знает, что делать, это чувствуется в его позе, повороте головы, руках, что отпустили наконец-то мою. С одной стороны друг и соратник, закрывающий спину, с другой девушка, гостья и подданная другого государства. Манеры требуют вступиться за честь девушки, как и принципы.

– Благодарю вас, Ромул. – Радостный голос, и напряжение из воздуха не пропадает, но утихает ненадолго. Император вновь с улыбкой поворачивается ко мне. – Разрешите мне пока покинуть вас. Сегодня был очень… эмоциональный день для меня.

Мужчина кивает и провожает до дверей, вновь целуя мою руку. Кажется, я понимаю, почему многие аристократки носят перчатки. Им на руках поцелуями мозоли натёрли, вот они их и скрывают. У меня вот, если всё так и продолжиться в этом духе, они скоро, однозначно, появятся.

– Буду ждать новой встречи с вами, Роян.

За спиной смыкаются деревянные створки, и я практически бегу в сторону своей комнаты. Туфли летят в кресло, как только закрываюсь в покоях. Два движения десертного ножа по шнуровке корсета, и платье летит следом, а я, наконец, могу дышаться полной грудью. Несколько глотков прямо из стоящего на тумбочке графина с прохладной водой, в попытке освежиться, и я практически падаю спиной на кровать.

Не так. Всё не так. Но как так может быть?

Поднимаю правую руку вверх, поворачивая к себе ладонью, будто сжимая воздух, но странное ощущение никуда не девается. Тот же голос, тот же день, тот же человек. Но не та рука. Это была не та рука, что раньше. Ощущения совсем не те. Рука, которой я касалась в саду, и та, что держала мою несколько минут назад, были совершенно разные. Но как такое может быть?

Пытаюсь призвать в голове образ императора, но вновь сталкиваюсь с размытым пятном в воспоминаниях. Для чего это нужно? Догадки? Догадки есть, но вновь вопрос: «Зачем?». Хотя нет, теперь прибавился ещё один вопрос: «Кто?»

– Леди. Вы уже вернулись? – Стук в дверь отвлекает от всех размышлений. Вставать и впускать никого, тем более Марианн, не хотелось. Поморщившись от чужого голоса, не выдерживаю, и кричу, наплевав на этикет.

– Уходи. Сегодня мне ничего не нужно.

Тишина за дверью длилась недолго. В голосе девушки появились обиженные нотки.

– Но леди, привезли украшения и обувь. Разрешите отнести их в ваш гардероб, или мне прийти попозже?

Желание вставать не появилось, но открывать было нужно. Мало ли какие ещё слухи пойдут. Накинув на себя халат, вздохнув, направилась впускать девушку.

***

Утро вторника, и мой пятый день во дворце начался с громких криков. Вначале я пыталась отстраниться от посторонних звуков, спрятав голову под подушкой, но это практически не помогало. Уши по-прежнему страдали от женского визга, действующего на нервы не хуже скрежета по стеклу. Так и не сумев вновь погрузиться в сон, где я получала доступ в закрытую библиотеку замка, я была вынуждена проснуться. В раздражении скинула с себя одеяло, резко сев в кровати, и, проморгавшись от яркого света, пробивающегося сквозь незадёрнутые вчера вечером шторы, тяжело вздохнула. Видимо моей участью было постоянно получать плохие известия и попадать в передряги с самого утра.

Так как крик был громким, а значит, его источник находился недалеко, я могла одеться по-домашнему. Этикет вполне позволял утром передвигаться по комнатам в женском крыле в закрытом халате. Так что, накинув на себя длинный до пят бардовый шлафрок, я закуталась в него, и, надев тапочки, пошла на звук. Идти пришлось недалеко. Даже если бы крик прекратился, не заметить толпу любопытствующих было бы сложно. Слуги и ухмыляющиеся девушки толпились перед покоями Малеар, которая, если судить по перешедшему в визг крику, и находилась в состоянии близком к истерии. Растолкав слуг, которые, видя меня, и сами расступались, я также смогла заглянуть в комнату, хоть это и было с моей стороны некрасиво.

В первый миг я даже не поняла, что не так, и почему девушка, одетая в красивое алое кружевное нижнее белье, голосит, словно крестьянка на базаре. Причина крика была мне непонятна, как и смеха окружающих, но стоило посмотреть на девушку ещё несколько секунд, и становилось ясно, что что-то в ней изменилось. А когда я поняла, что именно поменялось, едва не согнулась в приступе смеха, присоединяясь к другим. Самая выдающаяся часть девушки, что являлась её главным достоинством, по мнению самой Малеар и окружающих её мужчин, уменьшилась где-то на три размера, и лиф весел на ней, свободно, едва закрывая остатки былой роскоши.