вечереет, и снова с грустью посмотрела на мольберт. Взяла кисть и задумалась: «И все-таки живопись выше поэзии. Так, наверное, размышлял когда-то великий мастер Леонардо да Винчи. Она изображает дела Бога, а не человеческие вымыслы, которыми довольствуются поэты, по крайней мере, наших дней. Они не изображают, а только описывают, заимствуя у других все, что имеют. Поэты лишь сочиняют. Леонардо возражали многие, а мне кажется, он прав. Глаз дает человеку более совершенное знание природы, чем ухо. Вот почему живопись, немая поэзия, ближе к точной науке. В картине все образы, все краски являются вместе, сливаясь в одно, подобно звукам в созвучии, как в музыке. Даже в перьях птиц, в воде встречаются переливы красок, в узорах инея на деревьях, на замерзших окнах. Если бы спросить у мужчины, что ему приятнее — портрет возлюбленной или описание, сделанное хотя бы величайшим поэтом…»

Зорина улыбнулась таким мыслям, положила кисть и оглянулась. Увидев, что Марты в холле нет, удивилась ее бесшумному исчезновению. Девушка прошлась по коридору и только хотела постучать в дверь комнаты, в которой всегда отдыхала Марта, как она открылась. Марта стояла перед ней в темно-коричневом пальто и шляпке с маленькими полями, будто еще носила траур по бабуле.

— Ой, Зоренька, не ожидала, что увижу тебя у дверей, — растерялась домработница. — Я хотела попросить твоего разрешения уйти пораньше. Нужно к Семеновне зайти, приболела она.

— Кто такая Семеновна?

— Соседка. Тоже одна живет.

— Конечно, обязательно навестите, — утвердительно сказала Зорина и направилась к лестнице.

— Завтра рано приду.

— Не торопись, — приостановилась девушка и посмотрела на Марту, которая шла за ней следом. — Ты уже все сделала. Можешь отдохнуть. Только скажи, где ключ от подвального помещения?

— У садовника. Я никогда не спрашивала про него. Он раньше туда ходил, а после смерти Ксении Михайловны перестал.

— Я так понимаю, это нулевой этаж?

— Да, верно. Там все коммуникации, трубы разные проходят…

— Ладно, разберусь, — махнула рукой Зорина и быстро поднялась по лестнице.

Марта посмотрела ей вслед, покачала головой и подумала: «Зачем ей туда? Что же это будет?»

Глава 11

Дождь давно перестал моросить, был по-осеннему теплый вечер. Только что включенные садовником фонари осветили двор. Зорина вышла на улицу и стала присматриваться, не видно ли где неподалеку Николая Ефремовича. Увидев его в беседке с Джейком, поспешила к ним и села рядом на скамеечку. Обрадованный пес положил лапы ей на колени и попытался лизнуть в нос. Хозяйка гладила его и приговаривала:

— Джейк, хороший, мальчик мой…

Пес отвечал преданным повизгиванием и лаем.

— Я поражаюсь его уму, — с любовью произнес садовник.

— Это ваша заслуга, Николай Ефремович. Ведь обучается у вас, — засмеялась Зорина.

— Джейк! — позвал Николай Ефремович и хлопнул ладонью по колену.

Пес тут же сел рядом и, вытянув шею, посмотрел ему в глаза.

— Вот это да, — протянула Зорина, — я и не знала, что он такой послушный.

— Так ты редко с ним видишься. Только когда дома, и то у вас одни нежности на уме. А тут дисциплина нужна.

— В общем, как на службе он у вас.

— Можно сказать и так.

— Николай Ефремович, а где у нас ключ от подвала?

— У меня. А зачем тебе? Там ничего интересного для мадемуазель нет. Коммуникации. Бойлерная. Я слежу за этим хозяйством. Не доверяешь? — пронзительно глянул он на нее. — Ксения Михайловна доверяла.

— Да нет же, нет, вы не так поняли, — стала оправдываться Зорина, чтобы не обидеть мужчину. — Мне просто интересно посмотреть как хозяйке. Ведь теперь Ксении Михайловны нет. А она, как я знаю, бывала там.

Зорина действительно не помнила, чтобы у них прорвало трубу или были какие-то неполадки по хозяйственной части.

— Хорошо, — согласился Николай Ефремович. — Я сам проведу тебя туда.

— Я хочу сейчас.

Мужчина встал, сунул руку в карман, нащупав ключ, коротко бросил:

— Пошли.

Зорина последовала за ним. Джейк тоже поплелся следом. Вход был с заднего двора. Они спустились по небольшой винтовой лестнице вниз, Николай Ефремович включил свет. В помещении находились разного диаметра трубы, котлы, вентили. Было чисто и сухо, немного пахло краской.

— Недавно сделал косметический ремонт. Краска еще не выветрилась, — пояснил Николай Ефремович.

— А за этой металлической дверью что? — спросила Зорина, увидев между загнутыми трубами покрашенную черной краской дверь.

— Ты хочешь, чтобы я открыл ее?

Николай Ефремович немного помолчал, откашлявшись, произнес:

— Вижу, Зорина, что ты за этим сюда и пришла. Не трубы и котлы тебя интересовали, а совсем другое. Может, и нужно рассказать о том, что бабушка от всех скрывала. Хотя я сомневаюсь…

— Это тайна?

— Не моя, Ксении Михайловны. Я один в этом доме знал об этой комнате. Даже твой отец не был посвящен… Он бывал здесь, но его дверь не интересовала. Скорее всего, он думал, что за ней хранят хозяйственный инвентарь. А я не рассказывал.

— Откройте.

— Ты настаиваешь?

— Хотелось бы, — ответила нерешительно Зорина, предчувствуя что-то неизвестное и пугающее.

Садовник вставил в замочную скважину ключ, повернул два раза, с силой потянул за ручку, и дверь натужно заскрипела. Зорине показалось, что перед ней разверзлась черная бездна.

— Я не буду туда спускаться, — сказал садовник, — включу свет, а ты иди. Там пять ступенек, держись за перила. Буду ждать тебя здесь.

— Почему вы не хотите спуститься со мной? — испугалась Зорина. — Я не думала, что там еще лестница…

— Ксения Михайловна всегда ходила одна, без меня. У тебя появится много вопросов. Когда поднимешься, я отвечу на них.

— Как могла старая женщина без помощи спускаться туда?

— Спуститься легко. Удобные ступеньки и перила. А вот подниматься ей было трудно.

— Мне становится страшно.

— Не бойся. Ты же хотела этого. Рано или поздно туда попала бы. Неужели тебе бабушка ничего не рассказывала?

— Может, и хотела рассказать, но не успела, — ступая на первую ступеньку и глядя вниз, ответила Зорина.

— Это и к лучшему. Я тебя жду наверху.

Зорина медленно и осторожно нащупывала ногой каждую ступеньку, крепко держась за перила. Вдруг вспышка света озарила все помещение, она на миг зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела небольшую комнату, похожую на кладовую. По периметру были полки, и на них стояли разной величины баночки, бутылочки, коробочки, старинные шкатулки, которых она никогда не видела в магазинах. «Что это? — подумала Зорина, — нужно будет посмотреть, но не сейчас». Жуткий страх растекался по всему телу, вызывал противную дрожь и комом подступал к горлу. Она решила немедленно вернуться и почти бегом поднялась по лестнице.

— Ну что? — спросил ожидавший ее Николай