— Ну чего так долго-то? — недовольно произнёс мой пушистый напарник, но судя по его глазам, он был доволен скорым избавлением от боя.

— Сгинь, нечисть! — я взмахнул мечом, оставив в воздухе блистающую линию, но лезвие не достало до противника.

Навья ловко отпрыгнула в сторону, шипя, словно змея подколодная. Хотела было броситься на меня, но в этот момент рядом появился Гордей, который заставил нечисть остановиться.

— Что, тварь⁈ — с вызовом выкрикнул он. — Думала, скроешься от нас⁈

С этими словами белоратник хлопнул в ладоши и быстро что-то зашептал. Воздух вокруг нас сгустился, а вместе с этим я заметил, как нашу троицу накрывает еле видный купол, сотканный из магии. Озар с дочерью и Котом остались за границей и были временно в безопасности. А вот мы…

— Крыса в углу превращается в монстра, — прошептал я, покосившись на внезапного союзника.

— Зато никуда не уйдёт, — с лёгкой усмешкой ответил Гордей, обнажив меч. — Защита слабая, но и Навья несильна. Твоё зелье потрепало её.

— Да, надо будет ещё прикупить.

Пока мы болтали, Навья всё же решилась бежать. Но стоило ей только столкнуться с барьером, как от её лба брызнули искры, а сама нечисть истошно закричала. Поняв, что деваться некуда, обернулась к нам, злобно оскалилась и ринулась в бой.

Острые когти столкнулись с моим мечом, но сдержали натиск металла. Навья ловко поднырнула под руку и выскочила позади. Противница оказалась слишком прыткой. Но не для меня. Моё лезвие ещё не успело завершить дугу, как из свободной руки вырвался сгусток пламени, угодивший нечистью в спину. Она вновь заверещала и метнулась в сторону Гордея.

Парнишка успел парировать первый удар, но второй пришёлся снизу вверх, располосовав ему лицо от подбородка до лба. Белоратник закричал от боли, выронив оружие и отступив, прикрывая жуткие раны. И наша противница пожелала этим воспользоваться, замахнувшись для решающего удара.

Но в этот момент из её груди вырвался клинок, покрытый рунами.

— Хватит, — тихо произнёс я, провернув рукоять.

Послышался хруст ломаемых рёбер. На пожухлую траву брызнула тёмная кровь. Навья упала рядом со стонущим Гордеем, на ладонях которых я заметил слабый свет — исцеляющая магия. Но она вряд ли поможет, с этой заразой по-другому надо бороться.

Но сейчас не до этого.

Я посмотрел на дрожащее тело девушки, что уже приняла своё истинное обличье. Золотистые искорки почившей нечисти медленно оседали с её бледной кожи.

Рухнул пред нею на колени. Осторожно приподнял обеими руками голову. Рута захрипела, кашляя кровью. Уставилась на меня стекленеющими, широко распахнутыми глазами. Открыла рот, силясь вымолвить что-то.

— Тише, — я наклонился ниже.

Мне полагалось убить её за содеянное без всякого суда, но проклятая жалость на сердце лежала тяжким грузом. Молодая, нежная, красивая, озорная. Искавшая в жизни не просто мужской ласки и случайного внимания, но чего-то заведомо большего и искреннего.

— Что же приключилось с тобою такого, что связалась ты с нечистой силой, несчастная? — пробормотал я.

Рута скривилась от боли. Снова затрепетали её посиневшие губы. И я склонился так низко, как только мог.

— Отец… мать бил… и меня… а однажды зарезал… её… случайно, — она снова закашлялась. Вздохнула, судорожно цепляясь за мой рукав негнущимися пальцами. — Испугался… решил следы… замести… сварил… меня заставил… помогать ему заставил…

Я видел её глаза так близко. Они были полны слёз и безумия. А ещё боли человека, который в страхе за собственную жизнь варил убитую мать. Немудрено, что Рута после такого переживания в уме повредилась.

— Кости тут… в овраге… зарыли, — продолжала девушка. — Я… боялась отца… смерти искала… Пришла сюда… цветы… маме… а тут… встретила…

Покрытый испариной и грязью лоб девушки наморщился. Она старалась найти имя той силе, что вселилась в неё, но не могла.

— Навью, — подсказал я.

Рута отрывисто кивнула.

— Она… помощь обещала… отца подставить… отомстить… город к рукам прибрать… поддержкой стражи… заручиться.

— И заставила тебя похищать людей, убивать их, а их заколдованным мясом кормить горожан, чтобы зачаровать всех? — предположил я. А когда девушка снова кивнула, спросил: — Но ведь на старого скорняка ночью отец твой напал?

— Это морок нечистый, — она запрокинула голову в конвульсии. — То я… была… Отец и знать… не знал… Не… знал…

Я ждал, что она скажет ещё что-то. Хотел услышать её истаявший голос. Но наступила тишина. Взор девушки остановился. Не на мне. На синеве над нашими головами, где по бескрайнему, чистому простору лениво проплывали стада кучерявых облаков.

* * *

Я устал неимоверно. И всё же занимался тем, что помогал ратнику залечить раны. Чтобы занять себя. Отвлечься от всего того ужаса, что творился в этом городишке под носом у стражи столь долгое время. Да и чтобы хоть как-то почувствовать себя полезным.

— Шрамы всё равно останутся, — подумалось мне вслух.

— Пёс с ними, — сквозь зубы процедил Гордей, пока я прижигал его раны магией.

Парнишка держался стойко. Надо отдать ему должное. Он и крови много потерял. Да и процедура эта была далеко не самая приятная. И всё же терпел. Потому как понимал, что в борьбе против заразы Навьи магия — это лучший, проверенный метод.

— Как ты всё понял? — вдруг спросил Гордей.

— Что именно?

— Что это не злыдень. Да и вовсе не сам трактирщик, — с мрачным видом пояснил белоратник.

Я потёр лоб. Делиться своими мыслями с юнцом из Белой Рати мне не хотелось нисколько. Особенно после всего произошедшего. И всё же я заговорил, чтобы не думать о Руте и всех тех, кого её руками сгубила кровожадная нечисть.

— Злыдни редко в людей вселяются, — начал я. — А те злыдни, которых мы в землянке встретили, были вообще на диво сильны, раз двоих стражников легко убили. Они питались болью и страданиями тех, кто нашёл свой конец в том подвале. Оттого и стали сильнее. Но сами злыдни себе такой промысел организовать никогда не додумаются. Они жестоки, но неимоверно тупы.

— А Навья? — в вопросе Гордея звучал интерес.

— А Навьи именно такие гнёзда с запасами себе и устраивают, — заметил я, а сам подумал о том, что землянку надо бы спалить ко всем чертям, пока там больше никто не завёлся. — Только Навьи в мужчин не вселяются никогда. В женщин исключительно. То