мне всё-всё расскажут? Как бы не так, по крупицам собирать придётся информацию. А она, между прочим, касается в первую очередь меня.

Да уж, дожила, с тенью разговариваю. Но развивать дальше эту мысль не стала, а, чуть приоткрыв дверь, прислушалась к тому, что происходит снаружи. Два голоса о чём-то спорили, когда к ним присоединился третий, в котором я узнала ректора.

— Он нарушил обещание, Армадж! — мой отец, вернее, тот, с которым я прожила всю свою сознательную жизнь, был вне себя от гнева.

— О боги, ты как был непроходимым остолопом, так им и остался, — тут я узнала и второго говорившего, это был Максимилиан.

— Не тебе меня оскорблять, она выбрала меня! Меня, понимаешь?

— И это была самая большая ошибка в жизни Агнессы.

— Предлагаю пройти в мой кабинет и там обсудить сложившуюся ситуацию, — ректор, казалось, был нисколько не смущён разыгравшейся в коридоре сценой и возможными свидетелями оной.

Похоже, его призыв обсудить все разногласия в другом, более подходящем для этого месте услышала лишь я, потому как ни Максимилиан, ни Вильгельм не спешили умолкать и ссора двух мужчин только набирала обороты.

— Самая большая ошибка — это встретить тебя. Ты её бросил, сделал ей ребёнка и смылся в свой Драконий край. Столько лет прошло, ты даже и не вспоминал о ней. Что такое, Максимилиан? Почему тебя не было столько лет? Почему ты вспомнил о ребёнке только сейчас?! — Вильгельм перешёл на крик, постепенно наступая на Максимилиана и тесня его к стенке.

Я никогда не видела своего отца в таком гневе. Обычно спокойный и размеренный, сейчас он казался чужаком. Красные глаза, всклокоченные волосы и засученные рукава — когда только успел — придавали ему вид не столько воинственный, сколько потерянный.

— Я не знал о ней! — глухой звук удара о стену заставил меня вздрогнуть всем телом. — Она не сказала, что была беременна, только несколько месяцев назад я почувствовал свою силу в ней, Агнесса что-то с ней сделала и скрыла её от меня. Неужели ты думаешь, что я мог бы так с ней поступить?

Максимилиан выглядел не лучше. Старые раны, зарубцованные временем, вновь открылись, я видела, как тяжело ему давались слова о маме, обо мне, о том, что он не знал, что я вообще существую.

Я услышала какой-то шорох, а затем все звуки смолкли. Видимо, ректор активировал какой-то артефакт для поглощения звуков. Как вовремя, я услышала практически всё, что нужно, чтобы картина произошедшего стала ясной. Знал ли ректор, что я так бессовестно подслушиваю не предназначенный для моих ушей разговор? Скорее всего, да, очень уж удачно был завершён диалог. Мне не оставалось ничего другого, как вернуться обратно в кровать и обдумать всё услышанное.

Итак, что мы имеем. Из рассказов Алекса я знаю, что его дядя учился здесь и у него был роман с моей мамой, Агнессой. Его отец, то есть дед Алекса, был против мамы и настоял на разрыве их отношения с отцом, даже несмотря на то, что она была его истинной. Получается, мама не сказала о том, что в положении, и вышла замуж за моего приемного папу — наконец-то я определилась с формулировками, кто кому и кем приходится! Но почему Максимилиан не чувствовал меня, почему только несколько месяцев назад он понял, что есть наследник? Что случилось в это время? Шею будто прожгло фантомной болью на том месте, где раньше висел кулон. Так вот в чём причина! По срокам примерно сходится. Значит, мама спрятала меня от отца, чтобы он не узнал обо мне. А от отца ли? Он вроде не отказывается от меня, даже тени прислал в трудный момент, возможно, он и не против того, чтобы иметь такую дочь, как я.

Завершить мысль мне не дали. Ещё одни посетители не заставили себя долго ждать, и в дверь буквально ввалились мои подруги, борясь за право обнять меня первой.

— Как же я за тебя волновалась, ты даже представить себе не можешь! — без предисловий начала Дебби и сжала меня так крепко, что мне показалось, я услышала похрустывание рёбер.

— Полегче, Деб, иначе это будут мои последние объятия, — сказала я, вырываясь и делая полной грудью глоток свежего воздуха.

— Как ты? — Лиззи взяла меня за руку, присев на край кровати.

На Брину они не обращали никакого внимания, хотя она лежала прямо рядом со мной, переливаясь серебром. Из чего я сделала вывод, что это какая-то наследственная особенность — видеть тени, для других они остаются незримыми и не несут ничего страшного, если, конечно, нет никакой угрозы извне. Вспомнив, что случилось в итоге с диким и на что они способны в случае опасности, даже вздрогнула.

— Вроде всё хорошо, чувствую себя уже намного лучше. Спасибо, девочки.

— И всё? Мы тут, между прочим, места себе не находили, когда выяснилось, что вы с Кристофером пропали! — от нервов Дебби неосознанно начала кричать и жестикулировать.

— Она права, Мария. Знаешь, как мы испугались, когда вы не вернулись? А уж когда поняли, что ваши связные артефакты не работают, тут побледнел даже сам ректор. А ты знаешь: чтобы его напугать, надо постараться очень сильно, и не факт ещё, что ты при этом выживешь, а он всё же испугается.

— Вы не знаете, почему так произошло? — я вопросительно смотрела на подруг, ожидая ответа. — Слышали что-нибудь?

— К сожалению, нет, ничего, что могло бы пролить свет на случившееся, — подруги в унисон покачали головой. — Единственная странность за всё время, на которую мы обратили внимание, — это Сильвия в слезах. Никогда её такой не видела.

— Да, это точно странно и на неё не похоже. — согласилась я. — Наверное, переживала за Криса. Всё-таки он серьёзно пострадал в итоге, спасая меня.

— Ты же нам расскажешь, что именно случилось? И что за мужчина был вместе с ректором, когда они нашли вас и вернули обратно? — подхватила Лиззи.

— Такой красивый! — затянула Деб. — Я таких ещё не встречала. Вы, кстати, чем-то похожи, только не могу понять чем. Когда вы пропали, все начали носиться и кричать, профессор Годин вообще, мне кажется, поседел за эти несколько часов. Потом искали парня, который давал вам артефакты связи, потом искали на той местности, куда вас должно было перенести, а когда поняли, что там вас нет, что никак не достучаться до вас, тогда-то и появился он.

— Я сама видела, как посреди холла, где как раз все и собрались, а ректор отдавал указания, появилась тёмная воронка, что-то вроде портала, но почему-то чёрного,