А уж что творилось на пунктах разведывательных переправ (ПРП) разведотделов военных округов! (Через эти пункты за кордон перебрасывались агенты, которые действовали в пограничной полосе глубиной 150–200 км). Это было что-то немыслимое. Так, 10 сентября 1933 года румынская контрразведка разгромила резидентуру Одесского ПРП, относившегося к 4-му отделу штаба Украинского ВО. Провал произошел по вине начальника ПРП Днепрова, который переправил за кордон, несмотря на возражения областного отдела ОГПУ, двух человек, имевших контакт с людьми, являвшимися румынскими агентами. Вдобавок к этому оказалось, что сотрудник ПРП Федотов также связан с одним из агентов румынской разведки. Днепрову предложили отстранить Федотова от работы, однако он не только не сделал этого, но послал его на курсы переподготовки, а затем привлек к операции по переброске за границу. И в довершение всего выяснилось, что ведавший переправами сотрудник Каминский в пьяном виде систематически выбалтывал посторонним лицам секретные сведения о работе пункта.

Одесский ПРП был отнюдь не единственным в своем роде. Так, 15 сентября 1933 года в течение одного дня произошли два провала агентов, переброшенных в Турцию Ленинаканским ПРП штаба Краснознаменной Кавказской армии. Причиной первого стала переброска за рубеж подозрительного по своим связям источника Даги Садыхбекова, а второй провал произошел из-за привлечения к вербовочной работе провокатора Мамеда Мама-оглы. Армянское ГПУ предупреждало о ненадежности Садыхбекова, но руководство Ленинаканского ПРП проигнорировало этот сигнал. Одновременно последовали провалы на Эриванском, Батумском и других ПРП. Причины были аналогичными – проникновение в агентурную сеть Разведупра предателей и провокаторов, а также полное игнорирование соответствующих предостережений органов ГПУ.

Но это оказались еще цветочки. В начале июля 1933 года, во время ликвидации в Белоруссии контрреволюционной организации «Белорусский национальный центр», стало известно, что 19 сотрудников негласного состава 4-го отдела штаба Белорусского военного округа одновременно являются членами этого центра, а также агентами польской разведки.

9 февраля 1934 года произошел провал одной из резидентур 4-го отдела штаба Украинского ВО в Аккермане (Румыния). В результате были арестованы 10 агентов, в том числе резидент Апреленко. Причиной явилось преждевременное возобновление связи с агентами, законсервированными после предыдущего провала резидентуры Одесского ПРП в сентябре 1933 года. С арестом резидента была ликвидирована вся резидентура 4-го отдела штаба УВО в Румынии.

В начале января 1934 года последовали провалы сразу нескольких резидентур 4-го отдела штаба ОКДВА в Маньчжурии, в том числе был арестован ряд сотрудников особой группы № 100 (диверсии, саботаж). Японской контрразведке удалось перевербовать задержанных и под видом депортированных переправить в СССР. Разоблаченные Особым отделом ОГПУ, на допросах они, помимо прочего, рассказали о причинах провала. Оказалось, что при подготовке группы к заброске за рубеж сотрудники 4-го отдела грубо нарушили правила секретности. Направленные в Хабаровск для обучения подрывному делу, будущие диверсанты находились на базе Амурской флотилии, где заметно выделялись среди личного состава формой пехотных частей РККА. Всем было известно, что они – выходцы из Харбина и Северной Маньчжурии. Легенды сотрудников особой группы были плохо подготовлены и на допросах в японской контрразведке сразу раскрыты. Кроме того, члены группы знали не только друг друга, но и все линии связи, и поэтому в результате предательства одного из них в руки японской контрразведки попала сразу вся группа. К тому же работа боевых организаций не была должным образом законспирирована. Вопреки правилам конспирации, встречи проходили на харбинской квартире одного из членов группы или в Политехническом институте и т. д.

Конечно, провалы у военных разведчиков случались и раньше. Неопытность, отсутствие квалифицированной агентуры, использование для разведывательной работы членов иностранных компартий – все это было в практике работы и Разведупра, и ИНО ОГПУ. Но за пятнадцать лет можно ведь было чему-нибудь научиться! А тут все наоборот: рекордное количество серьезных провалов за столь короткий срок.

Особый отдел ОГПУ, наблюдавший за работой Наркомата обороны, забил тревогу. Сталину была направлена подробная записка о работе IV Управления Штаба РККА. На десяти страницах содержалось сухое перечисление резидентур Управления с фактами, датами, фамилиями провалившихся. Выводы были сведены в один абзац:

«Тщательное изучение причин провалов, приведших к разгрому крупнейших резидентур, показало, что все они являются следствием засоренности предателями; подбора зарубежных кадров из элементов, сомнительных по своему прошлому и связям; несоблюдением правил конспирации; недостаточного руководства зарубежной работой со стороны самого IV Управления Штаба РККА, что, несомненно, способствовало проникновению большого количества дезориентирующих нас материалов».

26 мая 1934 года Политбюро приняло развернутое постановление о работе военной разведки. В постановлении отмечалось, что создание крупных резидентур в некоторых странах и сосредоточение в одном пункте линий связи нескольких резидентур неправильно, так как при этом резко возрастает возможность провалов. Было подчеркнуто, что «переброска расконспирированных в одной стране работников для работы в другую страну явилось грубейшим нарушением основных принципов конспирации и создавало предпосылки для провалов одновременно в ряде стран». Особое внимание Политбюро обратило на «недостаточность подбора агентурных работников и недостаточную их подготовку».

Но венцом серии провалов стал копенгагенский, случившийся уже при новом руководстве. 19 февраля 1935 года датская полиция арестовала советского агента, американца Джорджа Минка. На его квартире была устроена засада, и за непродолжительное время полиция арестовала четырех (!) работников Центра и десять (!!) иностранных агентов IV Управления (одного американца, помимо самого Минка, и восемь датчан). Главной фигурой среди арестованных стал Улановский – старый работник Разведупра и руководитель резидентуры в Дании.

В советской разведке Улановского можно назвать «королем неудач». Нелегальной разведработой он занимался с 1921 года, а в Разведупр пришел в 1928-м. В 1929–1930 годах он был нелегальным резидентом в Китае, но из-за предательства одного из сотрудников вынужден был покинуть страну. До 1931 года работал в Германии, однако после провала ему пришлось срочно уехать и оттуда. Этот конфуз советской разведки был настолько серьезным, что делом занимался лично Сталин. Он вызвал к себе Берзина, и руководитель разведки в присутствии Ягоды и Ежова полтора часа отвечал на очень неприятные вопросы. Берзину удалось оправдаться и доказать, что он запрещал своим работникам вербовать агентов из числа членов зарубежных компартий (формально это было запрещено еще в 1926 году). А резидентам тогда досталось хорошо.

Но на Улановского эта история мало подействовала. Через четыре года свои берлинские ошибки он повторил в Копенгагене. Несмотря на категорический запрет вербовать членов компартий, все пятеро его связников были американскими и датскими коммунистами. Этот факт Улановский, понимая, что нарушает запреты, попросту скрыл от Центра. Руководству разведки сообщили об этом из Коминтерна, известив, что американец Френк (Минк) вербует датских матросов-коммунистов. Улановский признал, что действительно так оно и есть, после чего ему было приказано вербовку прекратить, а Минка отправить в СССР на учебу. Но резидент не выполнил приказ и продолжал использовать Минка для связи с датчанами. За конспиративной квартирой, которой пользовался Улановский и на адрес которой поступала почта из Германии, было установлено полицейское наблюдение. Ее снимал все тот же Джордж Минк.