– Я не опоздаю, – кратко сказала я. Берн нажал на «отбой», а я подошла к окну, не зная, радоваться мне или печалиться из-за нашей завтрашней встречи? Что он согласен увидеться – это хорошо, но вот то, что он вытворяет с Лизой с подачи своей мамаши, – ужасно! Я сомневалась, что завтра мне удастся сохранить с ним нейтральный тон: я уже представляла себе, какое терпение и выдержка мне понадобятся, чтобы не сорваться. А допустить этого я никак не могла, даже если бы и хотела. На душе стало муторно. Я набрала Викин номер.

– Как ты там? – выпалила она вместо приветствия.

– Обживаюсь потихоньку. Завтра у меня свидание с Берном.

– Все-таки согласился на встречу?!

– Да. Я и сама удивилась, с чего бы это совесть в нем проснулась?

– Тогда тебе удастся свой план осуществить, – хмыкнула Вика.

– Не говори об этом. Как представлю, что придется с ним люли-малину разводить, так прямо тошнотворный рефлекс просыпается!

– А ты не думай об этом. Представь, что тебе нужно сделать необходимую операцию. Чик – и все. Думай не о нем, а о Лизе!

– Да-да, – прервала я ее, – я все понимаю, можешь не разжевывать. Понимаю прекрасно, но от этого мне легче не становится.

– Как там твой приятель?

– Читает шведские газеты и дружит с хозяйским котом. Короче, с ним полный порядок.

– У вас там, я смотрю, дружба наклевывается, – хихикнула Вика. – «Назад в прошлое»? Как название женского любовного романа.

– Любовные романы я не читаю. А что касается Родьки… – я понизила голос. – Я тебе уже много раз говорила, что отношения между нами сугубо временно-приятельские. Не более того! И твои подколы – абсолютно мимо цели.

Не успела я положить сотовый на прикроватную тумбочку после разговора с Викой, как телефон зазвонил снова. Я посмотрела на дисплей. Полынников!

– Алло!

– Это Полынников.

– Да, – я опустилась на кровать.

– Наташа? Вы меня слышите?

– Да.

– Почему я не могу связаться с вами? Где вы?

– Я… в Калуге, – выпалила я. Признаваться, что я в Швеции, – это был финт из разряда невозможных. Он бы отругал меня по полной, и еще хуже – счел бы меня полной идиоткой.

– Что вы там делаете?! Я же сказал, чтобы вы сидели в Москве и были предельно осторожны. Неужели я недостаточно ясно выразился? – в его голосе послышались сердитые нотки. – Вроде бы мы с вами обо всем договорились. Раз я занимаюсь вашим делом, вы должны следовать моим указаниям. Мне как адвокату виднее, что и как. Кроме того, имеется некая информация, которой я пока не могу с вами поделиться.

– Да?.. – Голова моя шла кругом, и я не знала, что говорить. Пару раз во время его монолога я порывалась прервать Полынникова и во всем ему признаться. Но что-то останавливало меня. Наверное, тот факт, что после моих признаний он, скорее всего, повесит трубку и не захочет больше со мной разговаривать. А мне этого совсем не хотелось. Я слушала его голос и желала слушать еще… еще… Пусть он сердится, пусть выговаривает, пусть кричит на меня – но только бы он со мной общался, не бросал меня окончательно и бесповоротно и думал обо мне – хотя бы иногда!

– Наташа! Ты меня слушаешь? – спросил Полынников, внезапно переходя на «ты».

– Да.

– А почему ты молчишь?

Я откашлялась:

– Я виновата. Я… – и вдруг я расплакалась.

– Господи! – воскликнул Полынников. – Прекрати плакать! Немедленно! А то я себя чувствую каким-то злодеем и извергом. Довел до слез бедную девочку!

От слов «бедная девочка» я окончательно растаяла. Теперь я уже жалела, что предприняла этот демарш в Швецию без ведома Ф.Ф. Надо было все-таки позвонить и рассказать ему о своей поездке, а заодно и о плане. Почему я этого не сделала? Гордость заела! Как же, как же… я звоню ему, а он отделывается от меня пустыми фразами и все время советует подождать. Я ждать не хотела – вот и сложилась эта дурацкая ситуация, и исправить ее в данный момент невозможно.

Я шмыгнула носом.

– Ты успокоилась?

– Успокоилась.

– Тогда собирай свои вещи и возвращайся в Москву, договорились?

– Договорились… – эхом откликнулась я.

– Ну… пока. Я жду.

После разговора с Полынниковым я упала ничком на кровать и лежала так какое-то время, ощущая полную сумятицу в душе. Я сама отрезала себе все пути-выходы на Ф.Ф. Вряд ли он захочет иметь со мной дело, когда узнает, как я его провела! Если бы я могла чуточку подождать, как советовал мне Полынников, если бы я могла перемотать ленту событий обратно, в недавнее прошлое… Но, к моему великому сожалению, сделать это было невозможно…

Вечер прошел как в тумане. Родька уже вполне освоился. Он охотно объяснялся с хозяйкой жестами, по-прежнему листал газеты и трепал по холке кота, который неизменно саботировал Родькины попытки сближения и демонстративно уходил от него в другой конец гостиной. Ужинали мы в полном молчании. Наконец Родька не выдержал.

– Ты в похоронном бюро сидишь или где? Натали, не действуй мне на нервы! Будь добра, сделай приветливую мордочку. Ты же приехала сюда по делам, а не чтобы кукситься без причины.

– Значит, причина все-таки есть, – огрызнулась я. – Не приставай ко мне с расспросами.

– Не буду. Ты еще кофе хочешь?

– Валяй.

Мы сидели за столом в гостиной одни. Кроме нас, в отеле жила еще гей-пара – двое мужиков лет по тридцать, но мы их видели всего один раз, мельком.

– Пойду спрошу у Маргариты.

– Какой еще Маргариты?

– Хозяйки. Ты разве забыла, что ее зовут Маргарита Кнауфф?

– Забыла. – У меня действительно все вылетело из головы. – Она немка?

– Муж ее был немец, Маргарита вдова, в настоящее время она одна владеет этой гостиницей.

Я внимательно посмотрела на Родьку. Он был гладко выбрит, причесан. От него слабо пахло парфюмом. А глаза его как-то непривычно блестели.

– Ты имеешь виды на эту Маргариту? По-моему, она прикольная старушка.

– Ничуть! Ей всего лишь пятьдесят лет. А это разве возраст?

Я не знала, как мне реагировать на все это: то ли засмеяться, то ли принять Родькины поползновения в сторону хозяйки на полном серьезе. Мне все еще казалось, что он просто прикалывается.

– Мы уже познакомились, – продолжал Родька.

– Когда ты успел?

– Пока ты в своей комнате торчала, я даром время не терял.

– И как же ты объясняешься с прекрасной Марго? Жестами, как глухонемой?

– Почему жестами? – внезапно обиделся Родька. – Не только! У меня русско-шведский разговорник есть. – Он вынул из кармана пиджака небольшую книжицу и помахал ею в воздухе. – Я еще в Москве его купил!