речи дети просто копируют взрослых. Но это не совсем так. Корней Иванович Чуковский (1882–1969) в своей книге «От двух до пяти» собрал интересные детские фразы и оговорки, которые кажутся ошибками только на первый взгляд, но за ними стоит необычный анализ языка и речи взрослых людей детским сознанием.

Вот примеры таких детских фраз: «У меня развязнулся шнурок», «Я не пил, я только чуть-чуть пивнул», «У мамы коса расплетнулась». Кажется, что это забавные оговорки, но если копнуть глубже, то выяснится, что при словообразовании дети используют суффикс «ну», который в речи обозначает мгновенность, однократность и законченность действия. Этот же суффикс «ну» можно встретить в привычных русских словах: «взглянул», «чихнул», «глотнул», «повернул». Но дети об этом, конечно, не знали и просто интуитивно употребили именно этот суффикс в своей речи.

Дети вообще очень изобретательны, в том числе и в языке. Они могут придумывать свои собственные слова, а порой целые фразы. Например, моя крестница в трёхлетнем возрасте придумала новую форму обращения к своему дедушке. Она называла его «дедик». Не по аналогии с «папиком», а трогательно и душевно. Дедушкой можно назвать и незнакомого престарелого мужчину, а дедик — это близкий, родной человек.

У каждого человека есть языковая генетическая память. И ребёнок не просто хватает слова «из воздуха», он их как будто бы вспоминает, порой «из себя извлекая» даже древние языковые формы.

Доказать наличие генетической языковой памяти достаточно просто. Такие слова, как лик, десница, око, зеница, давно вышли из употребления, но любой истинно русский человек, услышав их, поймёт значение каждого.

Понять глубину и величие русской речи можно на примере исконных русских слов. Рассмотрим хотя бы понятия, передающие восприятие информации через зрение.

Для того чтобы узреть, мы зрим, используя зрение. Слово «зрить» означает предварительное описание образа, его набросок или эскиз.

Видим — это видение глубинной сути, мудрость.

Углядеть — глядим — взгляд. Углядеть — значит выявить какие-то конкретные особенности или подробности.

Мы созерцаем, то есть, воспринимаем информацию параллельно. Зеркало прежде называли «зерцалом». Отсюда созерцание — зеркальное отображение, взгляд из-за зеркала.

Усмотреть — смотрим — смотр. Смотрим на что-то общее, на общую картину, а не вглубь. Например, военный смотр.

Взирать — воззрим — взоры. Взирая, мы выявляем что-нибудь конкретное на грани горизонта, взора. Оно ещё далеко, но мы стараемся понять, что же это такое.

Окоёмить — око — окоёмим, то есть машинально воспринимаем что-нибудь на подсознательном уровне (за каймой человеческого взора, боковым зрением). Окоёмим — оком имеем.

Глазеть — глаз — глазеем — стараемся выяснить первопричину и повлиять на неё. Вначале мы глазом производим обзор для выявления центральной структуры, и как только мы её вычислим, то начинаем на неё влиять. Отсюда и понятие «сглаз» — влияние на энергетическую структуру субъекта через кратковременную передачу отрицательной информации.

Наблюдать — отстранённо отмечать то, что в данный конкретный момент времени находится на поверхности (образно — на блюде).

Блюсти — держать что-то в поле зрения, чтобы данная система, за которой мы наблюдаем, не выходила за рамки определённого канона, то есть порядка.

Итак, через зрение мы воспринимаем внешнюю информацию. А как же мы излучаем? Естественно, что большая часть информации во внешний мир передаётся через человеческую речь. Мы говорим, глаголим, речём, молвим, зовём, кличем, шепчем, сказываем, вещаем, орём, поём, славим, вопрошаем, воем, кричим и так далее.

Видите, как много заложено в нашей родной речи. Представьте себе, насколько шире и многограннее наши предки воспринимали окружающий мир! Какая отточенная за тысячелетия система образной привязки явлений к только им свойственным словесным характеристикам!

Разве вторгающиеся англицизмы способны хоть как-то собой заменить многоОбразную палитру великого и могучего русского языка?..

«Русский язык! Тысячелетия создавал народ это гибкое, пышное, неисчерпаемо богатое, умное, поэтическое и трудовое орудие своей социальной жизни, своей мысли, своих чувств, своих надежд, своего гнева, своего великого будущего», писал Алексей Николаевич Толстой.

А мы забыли эту уникальную образную систему (забыть — находиться за рамками исконного бытия), постепенно переходя на примитивный жаргон Эллочки-людоедочки, и теперь не можем правильно ни сказать, ни молвить, ни глаголить, ни поведать. Для нас — всё едино!

И как-то перестали задумываться над тем, что человеку для нормальной, сознательной жизни важны не только материальные блага и удобства, но и простая возможность быть понятыми другими людьми. А это жизненно важно, потому что мы — люди!

Например, в той же Японии действует программа, цель которой — создание специального стиля для написания документов, которые должны легко читаться и восприниматься. А как с этим дела обстоят у нас?

Меня, например, каждый раз коро́бит, когда я слышу из уст важных ответственных представителей следственных органов или разного рода чиновников официальную формулировку, что некто «совершил покушение на убийство». Такая формулировка не соответствует ни грамматике, ни логике русского языка. Два существительных с противоположным значением не могут стоять в предложении рядом. Это грубейшее нарушение правил!

Покушение — это действие, в результате которого человек остаётся жив, а убийство — это когда человек оказался мёртв. Так человек жив или мёртв? Из такой формулировки это понять невозможно.

В русской речи есть два оборота: «совершено покушение на ЖИЗНЬ человека» и «совершено убийство человека». Это различные преступления, предусматривающие разное наказание. По-русски одновременно того и другого быть не должно. Это не просто юридический казус, это — нонсенс.

И ведь такого рода формулировки — прямое цитирование статей закона. Такие иезуитские выражения можно встретить в большинстве современных российских законов, включая Конституцию нашей страны.

А всё дело в том, что все эти законы наспех писались в 90-е годы прошлого века после развала Советского Союза и при участии американских «кураторов». Точнее, они не писались, а тупо переводились с английского языка на русский. И, судя по всему, филологов или иных языковедов рядом не оказалось. Вот в результате всего этого мы и имеем плохо работающие законы, написанные без учёта логики русского языка и нашей культуры.

Потом очередные активные депутаты пишут свои проекты законов, где на одну непереводимую англоязычную конструкцию наворачивают другую. А мы удивляемся: откуда берутся в нашей огромной стране дикие законы о запрете сбора грибов и ягод или о ромашках и одуванчиках на дачном участке.

Может задумка была и благая, но исполнена эта задумка через…, пардон, американскую кальку. А там законы пишут не ради торжества справедливости, а для зарабатывания денег, и в первую очередь, на простых людях.

Вот у нас и получается, что обычного работягу засудить могут даже за спиленный