Вероятно, Лучезара – довольно несчастный человек. С матерью она иногда перебрасывалась парой слов по сотовому, но ни разу домой не ездила. Даже бельишко себе постельное не привезла, как собиралась. И мать её тоже к нам ни единожды не заглянула.

Впрочем, может, я просто не в курсе?

Моя мама приезжала в Великоград пару раз за время моего обучения. Я домой езжу только на летние каникулы. Ну да. Особо сюси-пуси мы с мамой тоже не разводим. А вот Дубининская матушка наведывается регулярно. С пирожками и домашним вареньем. С грибочками опять же. Любимое чадушко проведать. И мне гостинцы привозит от моей семьи. Все довольны и счастливы. От Лебяжьего до Великограда – сутки на поезде. Ох, я отвлеклась.

Задумываться о Лучезариных парнях (стражи их наличием тоже интересовались) смысла не имеет никакого. Помнится, у Дубинина однажды появилась подобная девушка. Курсе на втором. Обычная, к счастью, из Численных. Что она в нём нашла, непонятно. Но при каждой возможности во всеуслышание восхищалась тем, какой он замечательный. И умный, разумеется. Красотой она не блистала, уродкой тоже не назовёшь. Вешалась подруга на Милорада при каждой встрече. В буквальном смысле. Нравилось ей бросаться на шею, ножки поднимать. И в переносном – тоже. Навязчивая девушка. Дубинину она вскоре надоела. А со стороны отношения казались идеальными. Цветочки, сердечки, поцелуйчики. Так возвышенно, что противно до зубовного скрежета. Милорад быстро принял решение с ней расстаться. Хотя совсем не быстро привёл его в исполнение. Не в том положении Дубинин, чтобы девушками раскидываться. В Великограде он только с ней и встречался. Дошло до того, что он подругу без дрожи ни слышать, ни видеть не мог. Непроходимо тупая. Вечно идиотские вопросы…

А! Нет! Вру! Не только с ней. На первом курсе встречался Милорад с полной противоположностью описанной персоны. Та была толще нас с Радмилкой, вместе взятых. Вела себя несколько вульгарно. Много курила. Чем-то привлекала мужчин гораздо старше себя. Дубинин ценил её мозги. Умна, талантлива, начитана. В их группе да на всём их мужском курсе – единственная девушка. Её же интересовали плотские утехи. Загоняла парня, а после бросила. И его, и Академию. Как потом выяснилось, не только его загоняла и не только его бросила.

Так, что-то я опять отвлеклась…

Следовательно, начинать поиск Лучезары с поиска её бывших парней (или одного парня) – глупая затея. Даже если я каким-нибудь образом на них (его) выйду. Одинокая зацепка – собственное Лучезарино упоминание о мальчике, который её предал. Впрочем, ведьма, пусть у неё и свёрнуты мозги, вряд ли к такому побежит. Тем более за помощью.

Ах да! Верещагина же сказанула тогда про названую сестру. В принципе, сам обряд названости ещё не делает людей родственниками. Но сближает. Хотя тут неясно, что первично: обряд или сближение. На него решаются и так уже довольно близкие люди. Лучезара обмолвилась, что они с сестрой разругались. Ну так, наверное, давно помирились. Не насмерть же. Впрочем, зная Лучезару… С сестрой-то они тоже ни разу не созванивались…

Однако Чародейка упоминала, что эта самая сестра умеет снимать её заклятия. Вот в этом направлении мне и стоит копать. Надо завтра подкинуть Дубинину идейку. Пусть поищет в Кружеве. У Радмилки спросит. Она собирала досье на Лучезару. А то у меня в лечебнице ни вычислителя, ни подключения к сети.

Для чего ещё нужны названые братья?

Ох…

Иногда Радмилка мне сердито бросает, что у нас с Милорадом уж слишком родственные отношения. А я ей отвечаю:

– Ты просто завидуешь.

– Конечно, – согласно кивает она. – Завидую. У меня ни сестёр, ни братьев. Ни родных, ни двоюродных. Ни сводных, ни названых. А всегда хотелось. Имею право завидовать.

Оно и понятно.

Так, постоянно теряя мысль, я анализировала свою Проблему. И создавшуюся ситуацию в целом. Лишь бы не думать о словах Вадима Ростиславовича. О том, что мне Лучезарина напасть может много лет жизнь отравлять. Или исчезнуть сегодня же. Хотелось бы. А вдруг лекарь зря мне этой фразой надежду подарил. Надежда – штука неплохая, но и нервы может помотать.

Закат приближался. На сей раз лекарь ко мне не пришёл. Отвар принесла дежурная сестра. Я опять перевоплотилась. И снова процесс прошёл легче, чем в последний раз. Но лучше бы он не проходил вовсе.

Я закуталась в печаль и одеяло. Стала разглядывать стену. Власта ушла в общую комнату смотреть дальневизор. Она несколько раз за день пыталась завести со мной приятельскую трепотню. А я, погружённая в свои мысли, её не поддерживала. А уж после закутки в печаль из меня совсем никакой собеседник.

В четверг, как и обещал, приехал Дубинин. Раздражённый, злой. Кипящий вулкан. Это я по выражению его лица поняла. Сразу, как вошёл в палату. Милорад не умеет скрывать чувств.

Я улыбнулась, а он с порога:

– Поздравляю, Вьюжина, ты никому не нужна!

Потрясающе! Просто обожаю начинающиеся с такого захода дружеские беседы. Улыбка, и без того не особо радостная, поползла прочь с моего лица.

– Звучит жизнеутверждающе, – я постаралась вложить в слова иронию. Не вложилась.

Милорад подошёл, подарил обязательную поклёвку в щёку и плюхнулся на стул.

– Я вчера с главой говорил. Выяснил, что твоя беда никого не задевает. Все носятся со Славомиром, чтоб его, Гуляевым!

Нашёл чем удивить!

Дубинин вскочил со стула и принялся расхаживать по палате. Когда он нервничает, то не в состоянии долго пребывать на одном месте. Тем паче в сидячем положении.

Власта, должно быть, спасаясь от вихревых потоков воздуха, возникавших вследствие Милорадовской жестикуляции, почти полностью спряталась под одеялом. Она шелестела бумажками от конфет. Долгоиграющей пациентке часто приносили большие коробки и пакеты со сладостями. Сама сказала. Она ещё сообщила кто да почему, – только я не прислушалась. Думаю, волосатую пилюлю невозможно подсластить.

Власта предлагала угоститься, однако мне ничего в горло не лезло.

– Давай по порядку. Я и так понимаю, что судьба Славомира заботит многих. Не каждый день у нас людей в статуи обращают. Только я-то почему никому не нужна?

– Захожу я вчера к Бояновичу, – начал Дубинин, – так и так, говорю. Нужны специалисты – заклинание снимать. Академия вполне вправе потребовать от родственников Лучезары помощи и содействия. А он мне: «Милослав, Вы не вовремя! Приходите завтра, всё обсудим. Мне некогда».

– Ты сказал, что тебя зовут по-другому?

– Сказал, – Милорад поморщился. – Только он не услышал, как мне показалось. Он меня совсем не слушал.

Тоже логично. Могу представить, как тянут жилы из главы родители Славомира. Понятно, что ему не до меня.

Лишь бы мои родители не узнали!

Я спросила у Дубинина. Нет, он не звонил моей маме. И не собирался. И своей маме тоже ничего рассказывать не планирует. Можно выдохнуть облегчённо.