Плющ с восхищением рассматривает диковинную шкатулку с заграничными наклейками: «Какая прелесть!» – «Это вам, сувенир», – сообщает Горбунков. Плющ в восторге, однако, когда она нажимает кнопочку и из шкатулки выскакивает черт, ее восторг тут же улетучивается. Вернув шкатулку хозяину, она спешно покидает квартиру Горбунковых. Кстати, шкатулку придумал оператор фильма Игорь Черных. Гайдаю идея понравилась, и диковинную штуку смастерили в мастерской «Мосфильма».

Эпизоды, где Горбунков посещает блондинку Анну Сергеевну в гостинице, снимали 9 августа 1968 года в павильоне № 6: Анна Сергеевна кидает в бокал вина, предназначенный для Горбункова, таблетку; Анна Сергеевна подходит с бокалами к гостю; Анна Сергеевна снимает халат и швыряет его в Горбункова (кстати, чтобы придать этому эпизоду более сексуальный характер, Гайдай распорядился подложить в бюстгальтер Светличной накладки из пенопласта, чтобы грудь казалась пышнее); Горбунков зажмуривает глаза; из лифта выходят жена Горбункова и Плющ; в дверях номера стоят жена Горбункова, Плющ, Володя и др.; Анна Сергеевна кричит: «Не виноватая я! Он сам пришел!»; танцует Плющ.

О том, как снимался эпизод, когда бешено кружатся все лица вокруг бледного лица обманутой жены Горбункова, рассказывает оператор Игорь Черных:

«…Я придумал эту сложную конструкцию – раму размером с полстола, в ней два круга с плексигласом, которые бегают на роликах. Центр у них был прозрачный, а по краям я сделал выборки и отполировал. Причем электромотор вращал эти стекла в разные стороны. Трудоемкий процесс, но результат того стоил. Когда стекло перед объективом – изображение не искажено. Как только оно начинает удаляться от камеры – в кадр попадают искривленные участки. Так и была снята сцена в номере…».

В этот же день состоялся худсовет по отснятому материалу (8 роликов). Приведу отрывки из некоторых выступлений:

Александр Столпер:

«…Гайдай – это режиссер особого, уникального дара. В его картинах есть вещи, которые никто сделать не может. Но по сегодняшнему материалу надо серьезно поговорить, хотя и здесь есть прекрасные находки. Путешествие мальчика по воде и танец Миронова – это великолепные вещи. Но есть и то, от чего надо освободиться. Все, что касается прямого сюжета, – не хочется смотреть, это скучно. Отношения героя с детьми, внешним миром – это все хуже, чем там, где есть эксцентрика. От этого надо постараться уйти. Его пугливость, вся история с семьей – все это не очень интересно. Я намеренно сгущаю краски, так как хочется это остановить… Убежден, что в целом картина сложится прекрасно…».

Майя Туровская:

«…Я увидела в материале удачные вещи и менее удачные. Там, где куски освобождены от быта, – это интересно. Во многом мне понравился Миронов. Меньше, чем обычно, мне здесь нравится Никулин, там, где он в бытовых сценах. Великолепна сцена с полковником, когда идут недосказанные фразы. Дети, кроватки – это все менее удачно. Многое можно опустить… Слабее всего управдом – Мордюкова. Ее очень много, и она несмешна. Вся эксцентрика превосходна…».

Эльдар Рязанов:

«…Материал у меня вызывает тревогу. У Гайдая, несомненно, необыкновенный дар. Но здесь он попытался отойти от своего обычного взгляда (в смысле бытовых сцен), а эксцентрика осталась. Тут надо привести все в единый план. Я не являюсь сторонником чистоты жанра, но должна быть одна интонация, одна линия. Пока это не очень сочетается. Кажется, что и режиссер в нерешительности. Нет ощущения целого. У меня осталось ощущение некоторой чересполосицы. Эксцентрические куски, безусловно, сильнее.

По актерам. Никулин в основном играет реальный план и вдруг делает трюки. Пока это органически не сочетается. Папанов жмет на всю железку. Он опасный артист. Есть тут куски чудовищного пережима. Двойственность (реальный план и эксцентрика) есть у Миронова. Мордюкова не получилась. Танец Миронова – полная неожиданность, я не был к нему готов. Это чистая условность.

У меня осталось впечатление очень разного материала, ощущение раздвоенности. Главное сейчас – найти точную интонацию…».

Лео Арнштам:

«…Роль Мордюковой и в сценарии была слабой. Надо ее побольше подрезать, может быть, оставить ее только как мотив или сделать странно эксцентричной. Миронову не хватает заземления, тогда сразу станет виден образ…».

Леонид Гайдай:

«…У меня лично материал тревоги не вызывает. Всегда что-то удается, что-то нет. Не понимаю, что такое чересполосица, по-моему, так и должно быть (Намек на выступление Э. Рязанова. – Ф.Р.). Думаю, что мы на правильном пути…».

Александр Столпер:

«…Я убежден, что картина будет интересной, мы не хотим ничего диктовать, но если какие-то вещи мы находим не на уровне Гайдая, как вся история с Мордюковой, то к ним надо прислушаться и перестраиваться на том же уровне…».

Майя Туровская:

Юрий Никулин с сыном на съемках фильма «Бриллиантовая рука»

Юрий Никулин играет в нарды. Баку, 1968 год

Леонид Гайдай и Юрий Никулин на съемках в Баку

«…Обычно, когда картина Гайдая смонтирована, она становится интересной. Детям всегда нравятся картины Гайдая, да и взрослым, так как в них есть одно необходимое качество – эксцентрика, хотя она все не исчерпывает. Это народный балаган в кино, где есть и грубость. Это божий дар, которым надо дорожить.

Бытовые сцены, повторяю, не очень интересны, потому что нет главного – они не затрагивают струн души, в сценах с женой нет сентиментальности, как у Чаплина. Самое страшное в таких картинах – скука. Мордюкова снята скромно и просто – и это неинтересно. Побольше надо оставлять балаганную стилистику, этого не надо бояться…».

13 сентября съемочная группа переезжает в Баку для съемок эпизодов «за границей» (по сценарию это одна из арабских стран). Работа там началась 17 сентября – снимали следующие эпизоды: улицы заграничного города; Горбунков щелкает фотоаппаратом; уличная проститутка (в этой роли снялась не профессиональная актриса, а филолог по образованию, работавшая в библиотеке, В. Островская, которую сосватала режиссеру невеста Леонида Каневского, игравшего одного из аптекарей-контрабандистов) затаскивает Горбункова в дом, но он выбегает через другую дверь; Граф идет по улице после посещения аптеки; уличная проститутка приглашает Графа зайти в дом, тот пропускает даму вперед, а сам убегает. Съемки шли с семи утра до пяти вечера.