— Нужно уничтожить все заводы, где производят это оружие, — подытожил Атвар.

— Да, господин адмирал, — отозвался Кирел.

«А ведь он не сказал „Будет исполнено“», — заметил Атвар.

С воздуха все заводы выглядели одинаково. Уничтожение всех заводов Дойчланда — чрезмерно трудная задача. По сравнению со всей планетой Дойчланд был небольшой империей, но Атвар уже убедился, что здесь даже маленькие империи имеют большое влияние. У других тосевитских империй тоже есть заводы. Как близко они подошли к производству ракет?

* * *

В бескрайних просторах юга России, прямо посреди степи, с пыхтением остановился поезд. С него спрыгнули люди в молевой форме и энергично принялись за дело. Они могли бы действовать еще эффективнее, если бы вместо бешеной гонки им позволили работать в обычной, отличающейся методичностью, манере. Так думал Карл Беккер. Но приказ фюрера есть приказ фюрера. Его надо выполнять как можно скорее.

— Карл, а ведь грунт не удастся как следует подготовить, — с грустью проговорил Михаэль Аренвальд.

Они оба входили в отделение инженерных войск батальона тяжелой артиллерии «Дора».

— Ты прав, — обреченно кивнул Беккер. — Но сколько снарядов мы сумеем выпустить, прежде чем ящеры нас накроют?

Батальон находился в шестидесяти километрах от базы ящеров. Однако самолет, особенно такой, на каких летали ящеры, преодолевал это расстояние в мгновение ока. Карл Беккер был далеко не глуп: услышав о миссии, он сразу понял, что их посылают на самоубийство.

Возможно, Аренвальд тоже это понимал — но предпочитал хранить свои догадки при себе.

— Мы успеем выпустить полдюжины снарядов, прежде чем они сообразят, что творится.

— А потом — пиф-паф! — усмехнулся берлинец Беккер, приставив указательный палец к виску.

— Ты покойник, я покойник, мы все покойники, целый батальон. Остается ответить лишь на один вопрос: сколько ящеров мы сможем забрать с собой, чтобы наши смерти были не впустую?

— Рано или поздно все мы будем покойники, — рассмеялся Аренвальд. — В любом случае прежде, чем покинуть этот бренный мир, мы устроим им сюрприз.

— Дай Бог, чтобы мы сумели его устроить, — признался Беккер. — А то…

Он замолк на полуслове и закашлялся. Батальону было придано отделение химзащиты, в задачу которого входило создание дымовой завесы, надежно скрывающей от наблюдателей с воздуха все подготовительные работы. Часть дыма создавалась довольно нехитрым образом — при помощи ведер с горящим моторным маслом. Вдыхание такой смеси не сулило легким ничего хорошего. Беккер снова закашлялся, потом перестал обращать на дым внимание.

Люди сновали вокруг поезда как муравьи. Для батальонной пушки были уложены специальные рельсы — четыре плавно изогнутые дуги, каждая на одинаковом расстоянии друг от друга. Между рельсами внутренней пары было ровно двадцать футов. К внешней паре монтажные бригады начали подгонять специальные дизельные подъемные краны, которым предстояло работать на последующей сборке пушки.

Глядя на всю эту деятельность, Аренвальд снова засмеялся:

— Недурно, учитывая неравенство наших сил.

— А сколько лишнего народа мы притащили с собой, если учесть, что долго здесь не задержимся…

Когда батальон тяжелой артиллерии «Дора» прибыл в Россию, его сопровождали подразделение охраны численностью из трехсот солдат и охранников с собаками, а также усиленный зенитный батальон, насчитывавший четыре сотни человек. Сейчас и то и другое не имело никакого значения. Если ящеры решат двинуться в этом направлении, немецкие пехотинцы не смогут их сдержать, а зенитки — отогнать их самолеты. Единственная надежда — на то, что пушка сумеет выстрелить раньше, чем врага обнаружат ее присутствие.

Беккер тоже рассмеялся. Дым успел закоптить его лицо. Аренвальд с любопытством посмотрел на него. Тот пояснил:

— Держать «Дору» в секрете — все равно что пытаться спрятать в кармане слона из зоопарка.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Аренвальд, разгоняя рукой дым. — Но видишь ли, Каря, у нас здесь очень вместительный «карман».

— Да и «слон» у нас тоже очень объемистый. Беккер спрыгнул с поезда и зашагал между рельсами, теми, что примут на себя вес «Доры». Для придания полотну дополнительной прочности рельсы были уложены на почти притиснутые одна к другой крестообразные шпалы. Если бы пушка оставалась здесь надолго, все это имело бы смысл. Но для нескольких выстрелов, после которых «Дора», вероятнее всего, сгинет, состояние грунта не играет роли.

Следующие несколько дней прошли в страшной спешке, люди спали урывками, часто под поездом, дававшим хоть какую-то защиту на случай появления самолета ящеров. По инструкции на сборку «Доры» требовалась неделя. Подстегиваемый страхом, батальон тяжелой артиллерии управился за четыре с половиной дня.

Две половины нижней части лафета «Доры» двигались по центральным путям и были соединены друг с другом. Они помещались на двадцати рельсовых тележках, что опять-таки было сделано для распределения массы «Доры» по возможно большей площади. Беккер входил в службу, которая занималась гидравлической центровкой нижнего основания.

Дизельные краны подняли на нижнее основание крестовины, затем установили на свои места две половины верхней части лафета. Верхушка несла на себе зарядный блок. С нижней частью его соединяли десятки массивных болтов. Беккер прошелся вдоль одной стороны лафета, а Аренвальд — с другой, проверяя, все ли на месте. В конце пути они встретились, улыбнулись, обменялись чертежами и двинулись обратно, теперь уже проверяя работу друг друга. К моменту начала стрельбы все должно работать как надо, ибо чинить будет некогда.

После сборки лафета дальнейший монтаж пошел быстрее. На свои места подняли люльку ствола, казенник, части самого ствола. Когда наконец «Дора» была целиком собрана, Беккер с восхищением оглядел гигантскую пушку. Лафет этого восьмидесятисантиметрового чуда инженерной мысли достигал пятидесяти метров в длину и одиннадцати в высоту; длина одного ствола равнялась тридцати метрам.

Где-то за завесой дыма, с большой высоты, раздался скулящий звук пролетающего самолета ящеров. Плечи Беккера поникли, руки сжались в бесполезные в этой ситуации кулаки.

— Боже, — взмолился он, — только не сейчас, мы ведь так близки к завершению!

Михаэль Аренвальд похлопал его по плечу:

— Они и прежде летали над нами. Карл. Все будет в порядке, вот увидишь.

На них не упало ни единой бомбы; ни одной ракеты не разорвалось возле лафета пушки. Кран поднял из грузового вагона семитонный снаряд, имевший в длину почти пять метров, повернул длинную стрелу и поместил груз в казенную часть пушки.

Казенная часть приняла снаряд и захлопнулась с лязгом, напоминающим грохот в заводском цеху. Когда ствол пушки медленно поднялся, весь батальон разразился ликующими криками. Аренвальд рассмеялся: