искры, чтобы полыхнуть. Ссоры в этом районе мгновенно оборачивались смертельными побоищами; здесь могли перерезать глотку за пару пенни, и за ту же мелочь можно было купить человеческое тело для любых порочных утех.

Лейт, примыкавший к северо-восточной окраине Эдинбурга, считался, однако, бургом – самостоятельным городом, наделенным административными правами; у него было свое полицейское ведомство, и формально эта территория находилась вне полицейской юрисдикции Эдинбурга. Потому молодой эдинбургский сыщик чувствовал себя в порту вдвойне неуютно. Впрочем, у любого полицейского, независимо от его происхождения и полномочий, будь он в штатском или в униформе, имелись веские основания держать в Лейте ухо востро. Не ровен час, еще примут за какого-нибудь акцизного чиновника из Таможенной службы, которая тут порой выслеживает контрабандистов, – тогда уж беды не оберешься, хуже и представить нельзя.

В общем, Поллок знал, что действовать нужно крайне осторожно.

Точный адрес, по которому проводилось мероприятие, тоже был указан в листовке, но найти нужный дом оказалось не так-то просто. В конце концов детектив-констебль отыскал небольшое деревянное здание у парка железнодорожных путей. Выцветшие от времени и непогоды буквы кривились дугой и едва читались в свете фонаря над входной дверью. Надпись свидетельствовала, что обветшавшее строеньице когда-то принадлежало акционерному обществу с ограниченной ответственностью «Железные дороги Эдинбурга, Лейта и Ньюхейвена». Оно давно пустовало, и на пользу ему это, разумеется, не пошло – дубовая обшивка местами прогнила, и в ней зияли дыры, а оконные стекла почернели от копоти.

Иэн Поллок прибыл на место задолго до начала собрания – от капитана Хайда он получил четкие инструкции доехать на поезде с вокзала Уэверли до центральной станции Лейта с запасом времени, чтобы заранее подыскать себе наблюдательный пункт, откуда хорошо просматривается главный вход в здание и можно будет сделать записи обо всех, кто туда явится.

Этот район Лейта был плохо освещен и тем самым, с одной стороны, предоставлял Поллоку отличную возможность найти укромное местечко поблизости, но вот с другой – быстро стало ясно, что рассмотреть прибывающих на собрание в тусклом свете фонаря над входом в здание будет затруднительно, а иных источников света там не имелось. С той позиции, которую он занял поначалу, виден был лишь женский силуэт в рассеянном свете на крыльце – женщина приветствовала всех новоприбывших и что-то им вручала, когда они входили в здание. Поллок насчитал пятерых, пока стоял на том месте, но рассмотреть лица не получилось. Надо было подобраться поближе, и детектив-констебль переместился из одного пятна мрака в другое. Теперь он был гораздо ближе, а если к крыльцу кто-нибудь подходил, отступал назад, в темный проход между двумя пакгаузами.

Когда Поллок сделал так в очередной раз, из тьмы позади него выплыла человеческая фигура, и он вздрогнул от неожиданности. Привидение, возникшее в темном проходе, казалось пугающе бледным, с губами, криво разрисованными помадой, будто заляпанными кровью, и с такими же кровавыми подтеками румян на скулах. Огромные глаза, тонувшие в глазницах, таращились на Поллока пусто и отупело; щеки ввалились и зияли провалами. На вид, по мнению Поллока, привидению, которое явилось его домогаться, было лет пятнадцать. Оно распахнуло кофточку на груди, предъявив такую же бледную, худосочную грудь. Всю эту процедуру соблазнения оно совершало безмолвно и безрадостно, а когда пришедший в себя Поллок отшил его, резко помотав головой, призрачная шлюха качнулась назад и снова растворилась во мраке, из которого вышла.

Поллок убедился, что Лейт – место коммерческих сделок на любой вкус.

Он подкрался к другому углу одного из пакгаузов, нырнул в новое пятно тьмы, на сей раз совсем близко к обветшалому строению, где проводилась сходка, дождался, когда за дверью скроется последний участник мероприятия, и мысленно выругался, осознав, что собрал так мало сведений для Хайда.

Мгновение поколебавшись, молодой человек решил, что единственный способ выполнить задание капитана – это все-таки поприсутствовать на сходке лично. Такая самодеятельность не противоречила указаниям Хайда, который велел ему держаться в тени, но и узнать как можно больше об окружении Маккендрика. Других вариантов добыть хоть что-то для отчета у него не было.

Сделав глубокий вдох, детектив-констебль на испытательном сроке Иэн Поллок целеустремленно зашагал к свету, который струился на крыльцо обветшалого здания и на стоявшую у двери женскую фигуру.

Глава 20

Элспет Локвуд встала спозаранку и начала готовиться к важному дню. Отец, всегда уходивший в контору своего универмага еще до рассвета, договорился о ее встрече с управляющими всех отделов этим утром, и она твердо была намерена произвести хорошее впечатление как на родителя, так и на его персонал.

Элспет считала, что это первый шаг на пути признания отцом ее права унаследовать семейный бизнес. Поскольку никаких шансов на скорое замужество не было, Джеймс Локвуд вынужден был смириться с тем, что его дочь в конечном счете может стать единственной, кому предстоит определять судьбу фамильного дела.

Служанка – невысокая темноволосая иммигрантка из Ирландии по имени Дейрдре – достала из платяного шкафа по указанию Элспет темно-синие юбку и жакет с жаккардовой блузкой в кремовых тонах, затем помогла одеться. Комнаты у Элспет были светлые – через высокие георгианские окна в них падали лучи утреннего солнца, в которых кружились золотистые пылинки.

Элспет заканчивала утренний туалет с непринужденностью и неспешной грацией – окажись поблизости сторонний наблюдатель, которого, конечно же, тут быть не могло, он не заметил бы в этой сцене ничего странного: незамужняя дочь типичного представителя зажиточного класса готовится к выходу в город. Между тем за ее спокойной внешностью скрывалась невыносимая мука, от которой внутри у Элспет все кричало от боли. Каждую секунду ей приходилось подавлять собственные эмоции, обуздывая нечеловеческий ужас. «Нужно держать себя в руках, – твердила она себе, – сегодня как никогда нужно».

Это продолжалось с той ночи в низине, где стоял дом под названием «Круннах».

Жизнь, лишенная красок и удовольствий, бросила Элспет Локвуд в объятия Фредерика Баллора, в пучину страсти и гедонизма. С самого начала она понимала, что для нее эти отношения – всего лишь кратковременный самообман, тайная попытка противостоять общественной морали, правилам, навязанным ее классом, и запретам, наложенным на представительниц ее пола, возможность предаться распутству и пуститься в любовную авантюру. Фредерик дал ей освобождение, жажду жизни, бурю эмоций, но все остальное, чему он ее учил – весь этот политизированный панкельтизм, тайная псевдофилософия, религиозная мистика – раньше казалось ей смехотворной чушью. Ритуалы, язычество, все, связанное с Leabhar ant-Saoghail Eile — якобы забытой «Книгой иномирья», – до сих пор представлялось нелепицей.

Но потом она увидела