– Эй, а что это вы здесь делаете, девушка? – вдруг раздался чей-то голос. – А мы-то надеялись, что вы сидите в безопасности в своей комнате.

– Так оно и было, – Бланш улыбнулась, узнав Макнелли, который сидел на высоком стуле возле двери. – Но мне там ужасно тоскливо.

– Жилю это не понравится, – Макнелли был серьезен и не улыбнулся в ответ. – Не хотелось бы, чтобы за вами пришли сюда стражники.

Пораженная его холодностью, она возразила:

– Но если я буду весь день сидеть в комнате, хозяин может заинтересоваться, почему я не в театре. Разве нет? А потом, не сомневаюсь, что мистер Вудли тоже здесь.

Макнелли обреченно махнул рукой.

– Ладно, Бог с вами. Только не мешайте.

– Постараюсь. – Девушка проскользнула в гримерную. За соседней дверью то громче, то тише звучали голоса, и она подумала, что там, очевидно, играют какую-то пьесу. Вскоре она узнала шекспировский текст и, проскользнув между двумя перегородками, выглянула на сцену.

До этого дня Бланш ни разу не была в театре. У ее родных вечно не хватало денег, чтобы тратить их на развлечения, домохозяйка в Лондоне считала это зрелище безнравственным, так что девушка не знала, чего ждать от первой встречи с этим загадочным местом.

Пол на сцене был покрыт толстым слоем пыли, а сверху свисал потертый, обтрепавшийся бархатный занавес. За краем сцены в темноту уходили ряды скамеек, на которых, очевидно, и размещалась публика, приходящая на спектакль. Высоко вверху висела большая люстра со множеством пока погашенных свечей, а на самой сцене в эту минуту находилось несколько человек, стоявших в разных позах. Еще одна женщина, Бланш ее уже, кажется, встречала, расхаживала в углу взад и вперед, прищурившись, посматривала в листок бумаги и что-то тихонько бормотала. Основная масса актеров во главе с Жилем стояла в центре сцены. Все они читали стихи, жестикулируя при этом, иногда останавливались, замолкая, потом пробовали какие-то другие жесты, и порой казалось, что они вот-вот поругаются. В глубине сцены Бланш заметила Фебу. Девушка сидела на ящике и казалась одинокой и печальной.

Бланш сразу почувствовала жалость к этой несчастной девушке. Она вообще всегда старалась помочь тем, кому плохо, а Феба казалась здесь такой неприкаянной, ее так хотелось поддержать и утешить! Бланш подумала, что они обе чувствуют себя чужими в среде бродячих комедиантов, это явно не их стихия. Поэтому, не раздумывая, она тут же направилась к юной актрисе, присела с ней рядом и спросила:

– Что они тут все делают?

Феба от неожиданности едва не подпрыгнула, но тут же узнала гостью и успокоилась.

– Кто? Актеры? Они сейчас прогоняют акт. То есть репетируют.

– Что это значит?

– Это значит, что мистер Роули, мой муж и все остальные решают, где стоять во время спектакля и как двигаться.

Бланш смотрела некоторое время на артистов, чувствуя, что не очень понимает, о чем идет речь.

– А что будет потом? – поинтересовалась она.

– Потом будут репетировать другую сцену. – Феба уселась поудобнее, подперла ладонями щеки и стала похожа на маленькую девочку. – В этом акте я тоже буду играть.

Бланш изумленно посмотрела на нее.

– Неужели вы участвуете в этой пьесе?

– Да, конечно. – Феба взглянула на нее так, словно она сказала какую-то глупость.

Бланш подвинулась чуть поближе и спросила:

– Я могу чем-нибудь помочь?

На самом деле она в глубине души надеялась, что Феба все-таки откажется, но та безнадежно сказала:

– Хорошо, если бы кто-то помог мне выучить мою роль.

– Выучить роль? – не поняла Бланш.

– Да. Понимаете, я занята в сцене, которая у меня никогда не получалась. Если бы кто-нибудь читал за одного героя, то я бы смогла быстрее заучить свои слова. Молюсь Богу, что не перепутаю чего-нибудь.

– Хотите, я попробую? – предложила она. Феба посмотрела на нее с надеждой.

– Ой, как здорово! – В одно мгновение лицо девушки осветилось такой радостью, что Бланш даже поразилась, никак не ожидая от своей новой подруги такого всплеска эмоций. – Вот, держите, это ваша роль.

С этими словами она сунула Бланш несколько мятых листков с текстом, и та бегло их просмотрела. Господи, что она делает!

– Откуда мне читать? – спросила она.

– С самого начала, там, где слова Дункана.

– Ага, хорошо. – Бланш тут же сделала, как ее просили.

Феба ответила ей своей фразой, и Бланш внезапно поразилась тем изменениям, которые на ее глазах произошли с юной актрисой. Голос у девушки стал глубже, женственней, и сама она как будто выросла, постарела, даже во взгляде появилась некая усталость, как у умудренной опытом женщины. Добровольная помощница изумленно смотрела на актрису, пока та не толкнула ее локтем.

– Ну же, теперь ваши слова.

– Что? Ах да! – Бланш торопливо прочитала свою реплику, пытаясь понять, каким образом девушка смогла так мгновенно измениться. В следующую секунду Феба поморщилась.

– Нет, не так! Вы же король, понимаете? Вы должны говорить веско, уверенно. Попробуйте еще раз!

Сумасшедший дом, – подумала Бланш. Один актер ходит из угла в угол и разговаривает сам с собой, другие спорят о том, где им стоять, чтобы сказать слова, написанные кем-то еще. Полный идиотизм! Неужели Феба ожидает, что она всерьез увлечется всем этим бредом? И все-таки Бланш откашлялась и, стараясь говорить грубым мужским голосом, прочитала строку еще раз.

Феба хлопнула в ладоши.

– Вот! Теперь значительно лучше, продолжайте!

Новоявленная актриса не очень поверила ей, но все-таки вспомнила, как Феба настаивала: «Поверьте в то, что вы говорите». Ну ладно – подумала она и следующую реплику произнесла громко, уверенно, так, как, по её мнению, должен был говорить государь.

Феба тут же ответила, мгновенно войдя в образ знатной дамы, причем сделала это настолько убедительно, что Бланш, совершенно непроизвольно, сама заговорила ей в тон. Они произносили реплику за репликой, фразу за фразой, леди Макбет на глазах становилась очаровательной и в то же время коварной. Бланш словно сама превратилась в мужчину, правителя, опутанного сетями предательства, но не желающего в это поверить. И ни одна женщина, даже такая сильная и властная, как леди Макбет, не сможет поколебать его убежденности, ведь он – король! Феба произнесла последнюю реплику. Бланш посмотрела в листок. Ее роль окончена, но она могла бы прочитать за другого персонажа, если Феба желает… Внезапно в зале раздались аплодисменты; и Бланш удивленно оглянулась вокруг. Те самые люди, которые недавно репетировали свои роли и спорили о том, где кому стоять, теперь окружили их с Фебой и хлопали. И только тогда она перевела дыхание и окончательно пришла в себя. Оказывается, она не в сыром мрачном шотландском замке, а в пыльном, маленьком театре, находящемся в провинциальном английском городке. Странно, у нее появилось такое чувство, будто она и, правда король.