– Как вкусно пахнет! – повела носом Лора.

– Готовишь мясо? – улыбнулся Леонид.

На что Настя сердито обронила:

– Как видишь. Самой все приходится делать. И деньги зарабатывать, и на кухне крутиться. Хоть Лорку спать уложишь? Или ты у нас теперь только ремонтом занимаешься, а я всем остальным?

После ужина Лора была водворена в детскую, и Леонид отправился укладывать дочь спать. Девочка уже хотела было встать в привычную позу и заявить, что ляжет только после того, как посмотрит мультик про Пикачу и покормит ужином куклу, но отец уселся на кровать и, поманив ее пальцем, с видом заговорщика прошептал:

– Лора, иди-ка сюда. Ты умеешь хранить тайны?

Доверчиво приблизившись к кровати вместе с куклой, которую небрежно держала за руку, Лора вскарабкалась отцу на колени и серьезно кивнула головой.

– Переоденься в пижамку, – зашептал он еще тише, – ляг в постель, и я открою тебе одну потрясающую тайну.

Ощущая серьезность момента, малышка проворно сдернула колготки, сняла домашнее платьице и, натянув на себя пижаму, улеглась в кровать, выжидательно глядя на отца.

– Думаешь, Лора, злодеи бывают только в сказках? – склоняясь к ее уху, зашептал Леонид. Лора торопливо кивнула, взметнув кудряшки. – Нет, девочка моя, – таинственно продолжал отец. – Злодеи окружают нас везде.

– И даже в садике? – В круглых глазах малышки промелькнул испуг.

– И даже там.

Лора зажмурилась и спряталась под одеяло.

– Но ты не бойся, Лора. Воин-мститель не даст тебя в обиду. Послушай, что я тебе расскажу. Маленьким детишкам много-много лет подряд было страшно ходить через парк, потому что в парке один из таких злодеев выгуливал своего лютого пса. Дети плакали и просили пощады, но злодей лишь смеялся, глядя на их страх. И тогда воин-мститель настиг его и покарал. Вот, смотри, что он с ним сделал.

Откинувшись на подушку, Леонид вытащил из кармана спортивных брюк свежеотпечатанные снимки формата девять на двенадцать и протянул Лоре. Девочка схватила чуть влажные, пахнущие закрепителем фотографии и с интересом приникла к верхнему снимку.

– Ой, а лютый пес совсем-совсем малюсенький, – разочарованно протянула она, рассматривая окровавленное тело собачника и его питомца.

– Это сейчас он малюсенький, а через пару месяцев вырос бы выше тебя, – пообещал Леонид. – Но я не дал ему ни единого шанса.

– Ты? Так это ты, папа, воин-мститель? – восторженно взвизгнула Лора, боднув отца в живот.

– Я, – самодовольно усмехнулся отец. И, прижав указательный палец к по-рыбьему приоткрытому рту, шепотом добавил: – Только чур – молчок! Пусть это будет наш с тобой секрет. Если станешь помалкивать, то я расскажу тебе обо всех злодеях, с которыми расправлюсь.

– Ура! Ура! Как здорово! – восторженно захлопала в ладоши девочка. – Мой папа герой! Картинки мне дай! Хочу, чтобы у меня были картинки!

Секунду поколебавшись, переводчик поднял матрас и, подмигнув Лоре, сунул под него снимки, постаравшись, чтобы свидетельства его безумия оказались спрятанными поглубже в кровати дочери.

Следующие полтора года жизни Леонида Мухина и маленькой Лоры прошли в атмосфере страшной тайны, которую знали только они двое. Вечером, сидя у телевизора и слушая сводку новостей, в которой говорилось об очередном кровавом преступлении Новосибирского маньяка, жертвой которого становились, казалось бы, совсем случайные люди – пострадала даже воспитательница Александра Ивановна из Лориного садика, – Настя сердито ворчала:

– Дурдом какой-то! Тоже мне, милиция! Столько вооруженных сотрудников, и одного больного урода никак не могут вычислить и поймать!

Леонид лишь неопределенно хмыкал, пожимая плечами и согласно кивая головой.

Кошмарная тайна открылась случайно. Как-то, в начале весны, освободившись с работы пораньше, Анастасия решила посмотреть, как продвигается затянувшийся ремонт в квартире свекра. Припарковав машину рядом с высокой аркой, Настя прошла насквозь двор дома, в котором прошло детство ее мужа, и вскоре оказалась у квартиры покойного родственника. Прислушавшись, женщина немного постояла перед обитой коричневой клеенкой дверью и, не услышав характерных для ремонта звуков, нажала на кнопку звонка. Гробовая тишина была ей ответом. С силой надавливая на звонок снова и снова, Настя раздраженно бормотала:

– Черт его знает, где он шатается! Может, за стройматериалами на рынок поехал?

Так и не дождавшись, когда ей откроют, женщина позвонила в соседнюю квартиру. Дверь сразу же распахнулась, и на лестничную клетку выглянула востроносая старуха в бигуди. Поверх домашнего халата она надела ветровку, должно быть, собираясь вынести мусорное ведро, которое держала в руке.

– Добрый день, я жена Леонида Мухина, – раздраженно начала Настя, не умевшая общаться с людьми в ином тоне.

– Приятно познакомиться, – не менее желчно откликнулась соседка, ибо разряженная дамочка, от которой за версту несло дорогими духами, не вызвала у нее ничего, кроме вполне понятной злости.

– Надеюсь, вы в курсе, что в соседней квартире идет ремонт…

– Не знаю ничего, – отмахнулась старуха, выходя на площадку и захлопывая за собой дверь. Но любопытство взяло верх над социальной ненавистью, и она все же уточнила: – Какой такой ремонт? С чего вы взяли?

– Но разве вы не слышите строительного шума за стеной? Леонид не мешает вам стуками молотка и визгом шлифовальной машины?

– Нет там никакого ремонта, все тихо, как обычно, – видя замешательство собеседницы, немного смягчилась соседка.

– Дайте от вас позвонить, – потребовала Анастасия, преисполнившись тревожных предчувствий. – У вас же имеется телефонный номер ЖЭКа?

Предвкушая приключение, старуха поставила полное ведро рядом с дверью, гремя ключами, отперла замок и впустила Настю в свою квартиру. Тут же нашелся и номер ЖЭКа, записанный в толстой растрепанной телефонной книжке, и через десять минут слесарь уже стоял на лестничной площадке и, получив от женщины, представившейся женой хозяина, оплату за работу, взламывал замок. Справившись с задачей, мастер распахнул дверь и отошел в сторону, уступая дорогу Насте. Она прошла в квартиру свекра и обомлела. В ванной была устроена фотолаборатория, и снимки, распечатанные тут же, на кухонном столе, сушились по всей квартире. Со всех сторон на Настю смотрели растерзанные трупы, изувеченные вооруженным ножом безумцем.

Трупы были те самые, которые фигурировали в милицейских сводках и приписывались Новосибирскому маньяку. Настя не увидела фотокарточек только в гостиной, в которой Леонид оборудовал алтарь – выставленные на комоде, увитые искусственными цветами и окруженные наполовину сгоревшими свечами семейные фотографии родителей Мухина и Леонида-ребенка. Обезумевшая от ужаса женщина выбежала из квартиры, случайно задев и опрокинув ведро с мусором, и, ухватив за руку все еще стоящую на лестничной клетке соседскую старуху, чужим голосом пробормотала: