– Что с твоим лицом? – я спрашиваю это быстрее, чем на самом деле понимаю причину толкнувшейся в груди тревоги.

– А-а, это? – парень с улыбкой проводит тыльной стороной ладони по разбитым губам. Поворачивает голову, демонстрируя наливающийся багровым цветом кровоподтек под левой бровью и заплывающий глаз. – Это должок, Тань, который мне вернули полчаса назад. Только и всего.

– Кто вернул? – не понимаю я.

– А ты догадайся. Он сказал, что предупреждал тебя, так что ты не должна сильно удивиться. Кстати, этот Бампер, кажется, деньги любит не меньше, чем симпатичных девчонок, – не думай, подруга, что я не видел, как он оглаживал ту брюнетку у клуба. Но я дал себе слово не лезть в твою жизнь и не буду. В конце концов, каждый из нас волен совершать свои собственные ошибки. Не замуж же тебе за него выходить! Так что личное бизнесу не помеха. Мы с ребятами уже в деле и сегодня ночью выжмем Черехинскую трассу по-серьезному. Ты не представляешь, Закорючка, сколько людей готовы платить хорошие деньги за зрелище. Такие ставки, грех не рискнуть! Может, через пару-тройку удачных заездов, когда меня узнают, – в меня поверят так же, как в Сашку Лома! А почему нет? Даже первоклассному механику наличный капиталец не лишний, если у него есть совершенный спортбайк.

– Постой, – я пропускаю замечание Медведа насчет совершенных мной ошибок мимо ушей и сосредотачиваюсь на последней новости. – Ты решил принять участие в нелегальной мотогонке? Я правильно поняла?

– Правильно, Тань, – криво улыбается Мишка. – Не все же тебе одной по треку гонять. Кстати, поздравляю с последней победой, – салютует друг, – мне Сан Саныч рассказал. Похоже, ты была права, и Глаша действительно способна на большее, чем все мы думали. Жаль, что ты ограничила себя рамками дружеского заезда на уровне провинциального городка. Когда в деле пахнет интересом, это совсем другие ощущения, поверь мне, детка!

– Не хочу! К черту, Мишка! Ты что, вчера родился или сошел с ума? – искренне удивляюсь словам Медведа. Он что, шутит? – Я что-то не пойму? Ты на трассу посмотри! Она уже сейчас скользкая от дождя, а что будет через пару часов? Убьешься! Какие гонки в такую погоду?

– Риск тоже стоит денег, – невозмутимо отвечает Медвед. – А я в своем спортбайке уверен на все сто!

– В спортбайке – возможно. А в себе? В себе ты уверен? – заглядываю в карие глаза, подходя к парню. – Думаешь, погонял с месяц по колдобинам с друзьями и уже спец?.. Да, какой из тебя гонщик, Мишка? Ты даже на велосипеде никогда не мог обогнать меня! А на мотоцикле едва не убил нас обоих!

Вокруг поздний вечер, и все же я вижу, как бледнеют щеки друга, мокрые от дождя.

– Ну, спасибо за прямоту, Тань, не ожидал.

– Да возьми с довеском, пожалуйста! Для дурака не жалко! – возмущаюсь я. – Ты хороший механик. Дай время и станешь лучше, чем наши отцы вместе взятые! Но трасса… Оставь ее в покое, Медвед, послушай меня. Да вот хоть своему Лому! Он не убьется. И Ромыча с собой прихвати! Похоже, сегодня вам обоим жить надоело!

Вот дура! Знаю, обидела. Признаю, перегнула палку. Ну так ведь не чужой же человек! И двумя руками на месте так просто не удержать!

Медведев меняется в лице, отводя взгляд. Надев шлем, включает зажигание тут же взревевшей «Kawasaki».

– Мишка, – я делаю шаг в сторону, понимая, что натворила. Тщетно пытаясь поймать стремительно ускользающую от меня руку. – Только посмей уехать, ничего не сказав! Только посмей, и ты мне больше не друг! – кричу вслед, холодея сердцем… Но он уезжает. Бросив короткое «увидимся», дав команду друзьям сорваться с места, оставив меня одну мокнуть под дождем.

– Крюкова, эй! Выручи с конспектом? Нужна теория отраслевых рынков! Всего часа на два, не больше. Мне бы на последнюю лекцию Мартыненко хоть глазочком взглянуть! Я свой конспект Ленке Куяшевой дала, а она его дома у Димки забыла, представляешь? А тот дрозд найти не может! Короче, засада полная! Выручай!

– Что? – Я останавливаюсь на пороге своей комнаты и поднимаю глаза на Лильку, высунувшую голову из-за соседней двери. – Какой конспект?

– Говорю же, по теории отраслевых рынков! Тань? – окликает меня соседка через минуту, следом за мной входя в комнату, когда я, застыв у стола, тщетно пытаюсь сосредоточить внимание на стопке с тетрадями. – Что с тобой? И почему ты вся промокла? Делать, что ли, нечего – под дождем стоять?

Я все-таки нахожу конспект и отдаю девушке. Сажусь на кровать, снимая с плеч куртку.

– Мишка приезжал, Лиль. Вышла поговорить. Как видишь, неудачно.

– Да ну? – удивляется подруга, опускаясь рядом. – Это тот, который с Ломом и Ромычем? На спортбайке?

– Он самый.

– Еще один дрозд! А как люди под навесом нельзя, что ли, было поговорить? И вообще, Тань, я думала: ты с ним порвала. Еще тем вечером, у клуба.

Еременко не отличается тактом, а я – душевной субтильностью. Жизнь в общежитие лишает лишней шелухи, сдирает верхнюю одежку, оставляя тебя перед глазами соседей почти нагим, так что я вовсе не удивляюсь словам девушки.

– Если бы все было так просто, Лиль, то не было бы на душе так гадко. Мы с Мишкой друзья детства, говорила же. А теперь вот и не знаю даже кто. Как-то сложно все выходит.

– Что-что? Вот это место, где про дружбу – это ты нашей Насте в уши залей, она, быть может, и поверит, – фыркает соседка, вскидывая к лицу указательный палец, – а мне не надо! Я сама видела, как твой Мишка к тебе подкатывал. Тоже мне, друг.

– Дурак, – вздыхаю я.

– Вот это точно! – кивает Лилька. – А ты дуреха! – беззлобно замечает, утаскивая со стола конфету.

– Это еще почему, Еременко? – Нет, я, конечно, согласна, но знать все равно интересно.

– Потому, Крюкова, что ты еще после Вовки своего не перебесилась. То к одному тебя кидает, то к другому. Вот что хочешь про меня думай, а я знаю, что той ночью из клуба ты с хозяином уехала. Как его, Бампером, кажется. Хоть и не признаешься, но мы с Настей не слепые, видели, как вы глазели друг на друга. Представляю, что твой Мишка, который типа друг, – Лилька хитро подмигивает, – подумал. Он же тоже в зале был, видел, наверно. И дураку ясно, что он Бамперу не соперник. Ромыч мне трепался, что они к Рыжему по делу приехали, а ты карты смешала. На ровном месте как петухи завелись… Эй, Танька! Ты куда?

Но я уже вскакиваю на ноги и несусь к дверям.

– В клуб! К Рыжему! Не спрашивай! Прямо сейчас!

– В халате?! – Не знаю как, но Еременко ловит меня, возвращая назад. – Точно дуреха!

Думать некогда, и я тут же сбрасываю халат, доставая из шкафа джинсы. Запутавшись в штанине, падаю на пол.

– Не вздумай! – орет Лилька, вырывая брюки из рук.

– Лилька, отдай! – я тоже ору, но руки так дрожат, что подруга легко побеждает.

– Фиги две! Не знаю, Танька, что у тебя вдруг стряслось, но я тебя в брюках не пущу! Тем более в «Бампер и Ко»! Посмотри на себя, Крюкова! Бледная худая немощь! И так, как кошка мокрая, а в штанах – чистый детсад! Да тебя никто в приличное место не пустит! Давай платье какое-нибудь! Ноги у тебя что надо, а на каблуках – так вообще звезда!