Я на пике эмоций выложила наши семейные новости и даже обняла ее. Лена спокойно вытерпела мои объятья, вежливо улыбнулась и сказала:

— Поздравляю. Все нашли свое призвание. Папа, можно тебя на минутку, поговорить о моем призвании?

Они вышли в сад. Мы с мамой принялись накрывать на стол, гремели посудой, но Лена с дядей Сережей так кричали друг на друга, что я невольно оказалась в курсе дела. Лена решительно не понимала, зачем ей тратить деньги и время на репетиторов, если геометрия, физика и химия ей в жизни не пригодятся, будущему адвокату нужна риторика и история права, нельзя ли ей просто пойти в другую школу?

Тут я насторожилась. Лена давно уже не упоминала о другой школе, я думала, она вполне счастлива в окружении своих подруг, к тому же теперь у нее есть Жора, неужели она способна расстаться со всем ради призрака будущей карьеры?

— Елена, пойми, ты скатилась на тройки, ни один колледж не возьмет тебя с такими отметками. Закончи первую четверть хорошо, мы начнем переговоры, возможно, тебя примут после зимних каникул.

— Нельзя ли мне вернуться в Москву? — по голосу казалось, она вот-вот расплачется.

— Что ты будешь там делать одна?

Ответа я не услышала. Мама включила телевизор.

После ужина я постучалась к Лене. Та открыла дверь, оставив узкую щелку. Ее глаза были мокрыми.

— Ты что, плакала? — спросила я.

— Что тебе надо?

— Позволь мне войти.

— Зачем?

— Мне нужен твой совет. Я серьезно, Лена, — причину я придумала заранее, — меня пригласили учиться рисовать, значит, мне придется часто иметь дело с растворителями и другой химией. Маникюр у меня и так не супер, не то, что твой, а с этим руки будут, как у гусыни. Может, у тебя в каком-то из журналов есть статья на эту тему?

— Черт с тобой, входи, — Лена посторонилась.

В комнате у нее творилось нечто невообразимое. На зеркальных поверхностях брызги и пятна, разбросана одежда и косметика, сильно пахло духами и потом…

— Что с тобой?

— Депрессия, — Лена гордо улыбнулась.

— Ты выглядишь как обычно, красивая и элегантная, — возразила я.

— Вот как? Ты считаешь, что я элегантная?

— Тебе мама давно не пишет? — догадалась я.

С лица Лены пропала улыбка. Она сказала зло:

— Зато твоя мама цветет и пахнет. Бери журналы, прочитаешь в своей комнате.

— Лена, может, тебе помочь?

— Прибраться, что ли? — прищурилась Лена. — Будешь моей горничной?

— Хотя бы с уроками. Кстати, почему ты хочешь уйти из школы?

— Ты подслушивала?

— Вы очень громко кричали.

— Это не твое дело. Впрочем, ты мне можешь помочь. Всего лишь давай мне списывать домашнее задание, договорились?

— Только с условием, что ты не будешь разводить в доме тараканов, — улыбнулась я.

— Прибраться, что ли? О’кей, тем более что послезавтра пятница. А завтра я с Жорой иду в аквапарк. Хочешь с нами?

Скорее всего она задала этот вопрос, чтобы поиздеваться надо мной.

— Хочу! — неожиданно сказала я.

— Тогда сделаешь за меня доклад по биологии.

— Ладно.

— Хорошо! — улыбнулась Лена. — Не опаздывай! Встречаемся завтра в шесть у аквапарка, надеюсь, тебе хватит времени купить себе приличный купальник вместо твоего убожества.

— Не сомневайся, — заверила я ее.

Жалость к ней прошла после того, как Лена начала торговаться из-за уроков.

— Эй, Кикимора, если пообещаешь давать мне списывать контрольные в конце четверти, я разрешу тебе поцеловать Жоржика…

— Кого?

— Мы приняли Жору в наш клуб, и он теперь Жоржик.

Я вспомнила, как мы с Жорой готовились к выставке, его скульптуры, его нежную заботу обо мне после того, как я упала в море, его поцелуй, его гордость, потом мысленно назвала его Жоржиком — и мне стало противно. Теперь у меня не просто не осталось добрых чувств к Лене, я вообще пожалела, что предложила ей свою помощь.

— Спасибо за предложение, заманчиво, но… нет. Я уже нацеловалась с Георгием в свое удовольствие, теперь он твой. Будь моей гостьей!

Выпалив это, я увидела, как побледнела Лена и поспешно ретировалась. Она хотела поддразнить меня, сделать мне больно, я вернула ей удар. Сердце не камень. Нам обеим больно. К чему бессмысленная жестокость?

Я села за комп, получила почту, очередное письмо от Миши, полное высокопарных нежностей и рифмованных строчек. Я перечитала его несколько раз, потом внимательно рассматривала фотки, что он мне прислал, старалась вспомнить наш танец, первый поцелуй, разжигала в себе что-то, пока мне не показалось, что я действительно по нему соскучилась. Тогда я придвинула к себе телефон и набрала номер…

— Але?

— Мишенька?

— Да, я, Катюша.

— Это Марина.

— Кто?

— Марина Беловикова!

— Ой, Мариш, не узнал, как ты, солнце? Таня уже спит. Что-то давно о тебе не слышно было.

— Я же только что получила твое письмо?

— Э, девушка, вы номером не ошиблись?

— Нет, если ты знаком с Мариной Беловиковой, — мне стало очень жарко, только южная ночь была тут ни при чем, перед ноябрем в Анапе заметно похолодало.

— Марина, я не писал тебе, ты меня с кем-то путаешь!

— Ну как же, я получила от тебя пятнадцать писем, по Интернету.

— Я не пользуюсь «мылом». Бывает, торчу в сети, но только в «аське».

— Мне ты написал, что ненавидишь «аську».

— Что?

— Ничего, — я готова была заплакать. — Миша, это точно ты? Ты помнишь меня?

— Конечно, помню, Мариш.

— Помнишь, как ты влез ко мне в окно?

В ответ какое-то время было молчание.

— Помнишь наш последний танец, когда ты сказал, что не забудешь меня?

— Марина, я не знаю, что сказать.

— Правду…

— Хорошо, слушай. У нас все было хорошо, но ты решила уехать с матерью, так? Ты сама бросила меня!

— У меня не было выбора.

— Это было так давно.

— Ты забыл меня.

— Марина, не надо только истерик. Ты где, в Анапе?

— Да.

— Ну так какого черта звонишь мне?

— Я думала, ты меня любишь.

— Какая ты еще маленькая и глупая, — он явно начал тяготиться нашим разговором. — Слушай, выброси все это из головы, ладно? Хочешь, я разбужу Таньку?