положительно обжигал. Что, если бензобак взорвется? А если раскаленный докрасна обломок камня подожжет самолет? Из-за сочетания слишком большого количества одежды, слишком сильной жары и слишком слабых нервов Оле начал обливаться потом. Ему было нехорошо. Тем не менее он, как отважный глупец, мчался в недра земли по этому огромному туннелю со скоростью в сто двадцать миль в час. Никакая заносчивая девчонка в коротком платьице не сумеет его превзойти!

Заносчивая девчонка пришла в себя. Она чудесно проводила время. Она только сожалела, что ее отец не видел всех этих милых зверей. Нужно будет привезти ему в подарок яйцо одного из них.

В воздухе начал ощущаться привкус дыма. Они находились не более чем в часе лета от входа. Следовательно, между ними и дневным светом пролегло по меньшей мере сто двадцать миль.

И Оле, и Эдит одновременно подумали, что сейчас они, должно быть, приближаются к заполненному дымом первому кратеру. Быстро выстроив теорию, Оле пришел к выводу, что туннель соединял разрушенный кратер и обширную, зеленую, как рай, котловину. Несомненно, взрыв огромного резервуара с нефтью под первым поднял его дно ввысь, усеяв окружающую пустыню обломками черной породы. Служил ли кратер до своего разрушения таким же логовом доисторических монстров — или, как утверждал Лейн, неудачных имитаций таковых? Очевидно, да.

Предположения Оле подтвердились двояким и вдвойне убедительным образом. Словно мертвое воспоминание из забытого прошлого, в ноздри им ударило тошнотворное зловоние. Они вспомнили лунную ночь в антарктическом океане и душераздирающую вонь ветров, долетавших с пляжа монстров.

Вскоре сквозь густеющий дым они увидели кладбище. Туннель был почти полностью завален гниющими тушами огромных зверей, которые в панике затоптали друг друга в кашу, спасаясь от паров, что в конце концов задушили их воинство.

Заглушив двигатель, Оле заскользил к горе разложения. Как раз в тот момент, когда он развернул самолет, спасаясь от зловония, он увидел второе подтверждение своей теории.

Огромные, медленно передвигающиеся звери, каждый весом с трех взрослых гиппопотамов, в роговых кольчугах и с гребнем зазубренной брони, торчащим вдоль позвоночника от плоской, широкой головы до кончика тридцатифугового хвоста, ползали, как огромные тритоны, по гниющей горе или тяжело плескались в вонючей коричневой жиже у ее основания.

Эти гигантские падальщики не обратили никакого внимания на незваных гостей, с ненасытностью продолжая свое грязное пиршество. Вся разлагающаяся груда кишела ими. Об их количестве можно было только догадываться, потому что конец туннеля был невидим сквозь мутный дым. Исследователи в точности не знали, находились ли они в миле или двадцати милях от разрушенного кратера.

Они решили, что пришло время улетать. Оба чувствовали слабость от ужасного зловония. Оле разогнал двигатель до предела. Внезапный рев вспугнул хлопающую крыльями орду мелких падальщиков, которых они ранее не заметили в тусклом свете — те были почти такого же цвета, как их кощунственная еда. Теперь они появлялись тысячами, облако за облаком длинношеих рептилоидных птиц с крыльями летучих мышей. От кончика до кончика их кожистые перепонки простирались в среднем на добрых восемь футов; на шестифутовой шее жадно тянулась вперед ухмыляющаяся голова размером с лошадиную. Жесткие круглые глаза, похожие на глаза гигантских змей, каменным взором уставились на незваных гостей, оценивая их пригодность как пищи. Бесцельно лязгающие шестидюймовые зубы наполнили воздух отвратительной какофонией.

То ли их собственный отталкивающий пир был нм больше по вкусу, то ли птицы-рептилии по натуре были падальщиками миролюбивыми и не склонными к дракам, но только они довольствовались тем, что стаями кружили вокруг неизвестной птицы двадцатого века. Их родословная насчитывала миллионы лет; этот парвеню вчера был младенцем. Бросая жесткие, полные презрения взгляды, они вскоре широкими спиралями вернулись к прерванной трапезе.

Поблагодарив небеса за избавление от опасности, Эдит снова вздохнула. Но ее благодарность была преждевременной. Раздался странно знакомый грохот, послуживший прелюдией к запомнившемуся грому подземных взрывов. Она знала, что последует далее.

Знал и Оле. Предвидя это, он заглушил двигатель и постепенно снизился. Отчаянно надеясь, что каменный пол непосредственно перед машиной не усеян значительным количеством скальных обломков, он затем посадил самолет. Удача улыбнулась исследователям — посадка прошла благополучно.

Они поспешно выбрались наружу. Сотрясение под ногами едва не повергло их на землю. Они услышали внезапный звук несущихся вихрей, устремившихся вниз, в подземные помещения, и увидели то, чего страшились. Словно борясь за свою жизнь с демоническими ветрами, столбы нисходящего пламени на мгновение задрожали в воздухе и с гибельным ревом исчезли в абсолютной ночи, спускаясь в колодцы.

Глава VII

ДЬЯВОЛЬСКИЙ ЦЫПЛЕНОК

Час в непроницаемой тьме этого удушливого зловония длился сто лет. К сожалению, у Оле был большой запас спичек. В случае пусть тяжелого, но заурядного испытания спички были бы даром Божьим. Здесь они оказались чрезвычайно хитрым даром дьявола.

В тот миг, когда ужасающая тряска прекратилась, Оле зажег первую спичку. Была половина двенадцатого утра. Пять часов назад они с Эдит наслаждались сытным завтраком. На ланч у них теперь не было ничего, кроме какого-никакого воздуха. Откусив по кусочку, они отказались от попыток съесть свои бутерброды. Мясо напоминало на вкус падаль, а хлеб превратился в губку и впитал все зловоние этого отвратительного места.

Они забрались обратно в машину, дожидаясь следующего землетрясения и возобновления работы газовых скважин. Чтобы скоротать время, Оле теоретизировал и каждые пять минут чиркал спичками. Короткие вспышки выхватывали из темноты его осунувшееся, побледневшее лицо, большие карие глаза с расширенными, почти черными зрачками и решительный, красиво вырезанный рот с плотно сжатыми губами. Малышка, признался он себе, держалась как герой. Он ожидал, что она разрыдается.

— Мне вот интересно, — сказала она примерно на пятой спичке, — как мы выберемся из этого ужасного туннеля, если темнота продлится, скажем, неделю. — Она печально рассмеялась. — Слово «ужасный» сразу во многих отношениях правильно его описывает. Запах ужасный, в менее кошмарном конце этой грязной норы находится ужасное логово доисторических зверей, а заднюю дверь загораживает ужасная вонючая гора мертвых животных. Предположим, мы двинемся пешком, но куда? В пасть к этим падальщикам и отвратительным птицеящерам?

— Что бы ни случилось, — твердо ответил Оле, — я не собираюсь идти пешком. До живых дьяволов отсюда сто двадцать миль. Какой дурак станет столько идти, только чтобы быть разорванным на куски? Особенно на пустой желудок?

— Нет, это не по мне, — довольно грустно согласилась Эдит. — И вы думаете, я собираюсь пересечь эти мили грязи позади нас? — Она вздрогнула. — Я не смогла бы пройти этим путем, даже если бы там не было мерзких птиц и