– Кто? – Рус дёрнулся, но головы не повернул.

– Исаев…

– Блядь! Она что… Дочь Исаева?

– Предположительно…

Этот престарелый бизнесмен словил второе дыхание года четыре назад. Именно с его подачи на меня устроили охоту и госструктуры, требуя мзду, и пресса, выворачивая факты и приплетая криминал, к которому я не имел никакого отношения. Дед вдруг решил, что может забрать мой аэропорт, а если не забрать, то стать совладельцем, наплевав на незаконность своих методов. Исаев… Неужели она его дочь?

– А тебе сказать, кто лучший друг Исаева? – Рустам ощерился, блеснув красными от бессонницы глазами. Кого-кого… А Исаева Рустам изучил под микроскопом. Мы очень долго отбивались от него, теряя огромные деньги, пункты рейтинга и сопутствующие расходы. – Химик Иванецкий, Вадь. Иванецкий…

В комнате наступила тишина. Тяжелая, трещащая тёмными мыслями. Мы оба анализировали собранную информацию. Я ощущал себя за покерным столом, на зеленом бархате которого на меня смотрела комбинация «стрит-флеш» противника… И спасти меня мог только «роял-флеш», причём основанный на мастерском блефе. Ну хорошо… Тогда блефуем, товарищи… Блефуем.

– Может, позвонить Исаеву? – тихо и осторожно выдал Акишев, боясь даже повернуться в мою сторону.

– Только попробуй, Акишев! – взревел я. Вскочил, как раненый зверь, вновь подбегая к боксёрской груше. – Я не отдам её! Не отдам!

Глава 22

Леся

Мне нравился этот большой просторный дом. Высокие потолки, светлые комнаты, не загромождённые мебелью. Здесь было столько воздуха, что голова начинала кружиться. Первый этаж был из натурального, ещё пахнущего сладкой смолой кругляка. Стильная светлая мебель, уютные ковры и утончённый минимализм дарили ощущение свободы и тепла. Было странно, но я ощущала себя как дома… Особенно учитывая, что я не знаю, где он… этот дом. Но если бы он был, то непременно таким…

Я быстро приняла душ, стараясь не делать резких движений, потому что тело просто стонало от тупой боли, ударяющей в низ живота резкими выстрелами. Мышцы трусились, мысли путались, а щёки то и дело вспыхивали румянцем. И это состояние дарило чувство опьянения. Оно мне нравилось.

Кожа помнила его ласки, а сердечко заходилось аритмией от ярких картинок секса. Они сочными обрывками комикса скакали перед глазами, вызывая предательскую дрожь. Но я не могла не вспоминать каждую подробность… Сильные руки, виртуозно порхающие по телу, пухлые чувственные губы, от которых, казалось, уже не спастись никогда, и взгляд… Безумный, сумасшедший, утягивающий на дно своей уютной болотистой зелени, хранящей порок и сладкую томную страсть…

– Успокойся, дурочка, – я укуталась в халат Вадима и стыдливо вышла из ванной, то ли надеясь увидеть его, то ли до одури боясь этого, но спальня оказалась пустой.

Сбежала по лестнице, прислушалась к тишине дома. Осторожно свернула в просторный коридор справа от холла, замедлившись у кабинета Вадима, двери которого были прямо напротив отведённой мне комнаты.

Рука замерла над чёрной ручкой, а дыхание остановилось, собственно, как и биение сердца… Я боролась со жгучим любопытством и желанием увидеть его, хоть краем глаза. Представляла, как он, такой серьёзный и преступно красивый, сидит в своём чёрном кресле и задумчиво смотрит вдаль… Романтично? Конечно! А ещё глупо и весьма наивно. Такие мужчины не топятся в романтике, они чётко осознают цель, к которой прут танком. Хотя… Мне-то откуда это знать? Я даже имени своего не знаю.

– Это уже клиника, деточка, – передразнила я свои мысли чопорным голосом Клары Ивановны, выдохнула, неслышно вошла в комнату, захлопнув дверь и застыла… В центре светлого плюшевого ковра стояла гора брендированных пакетов. – Это ещё чьё?

Сгорала от стыда и любопытства одновременно, но всё же отогнула бумажную упаковку, чтобы заглянуть вовнутрь, и тут же осела на пол.

«Не бойся, он всегда возвращается домой, – Клара Ивановна приобняла, похлопала по плечу, придирчиво осмотрев мой внешний вид. Я даже не думала над этими мелочами. Как угорелая выбежала на улицу, натянув лишь пальто, хранящее тепло и соблазнительный аромат Вадима, потому что ожидание меня убивало. Не чувствовала холода, дрожи и граней приличия. Топталась у крыльца, сильно раздражая охрану, но не могла иначе. Не могла… Да останься я дома ещё на минуту, разрыдалась бы от обиды и страха. Вадим ушёл ещё утром, забыв попрощаться. Минуты текли тёплым воском, вселяя лишь тревогу. – Деточка, для тебя доставили посылку, я отнесла её в твою комнату. И вообще, иди в дом и не мёрзни!

– Спасибо, Клара Ивановна, но я ещё немного постою, – улыбнулась старушке, провожая её серебристый седан за открытые ворота территории. Решение пришло внезапно. Как только створки скрипнули в обратном движении, я рванула вперёд, остановившись лишь у каменной башни, потому что отсюда прекрасно просматривалась подъездная дорожка. А на территории кроме трёхметрового забора и мутного от снежных туч неба ничего не видно было…»

Вот тебе и посылка… Разбирала одежду, ловя себя на мысли, что вкус у старушки просто отменный. Спокойные тона, качественная ткань и современный крой. Никаких рюшей, принта с алыми маками или ещё какой-нибудь ерунды из прошлого века.

Забила на чистоплюйство, содрала бирки и надела красивые трусики в рубчик, топ из той же ткани. Отрыла джинсы свободного фасона и светлый вязаный кардиган.

А неплохо… Сдержанно, красиво и очень даже по-домашнему. Довольно осмотрела себя в зеркало, чуть задержав взгляд на лице.

– Кто ты, девочка?

Я в сотый раз задала этот вопрос своему отражению, но оно продолжало хранить молчание. В голове кружился миллион вопросов, ответов на которые у меня не было.

Первые сутки я просто не могла остановить поток слёз. Казалось, что это всё – страшный сон, который рано или поздно закончится. Но… Следующим утром всё начиналось сначала: вопросы зеркалу, головная боль от попыток вспомнить хоть что-то и отвращение к собственному телу. Моя кожа была испещрена чужими отметинами, она пестрила незатянувшимися порезами и пугала уродливыми ожогами. Казалось, что это не я вовсе! Такого со мной просто не могло случиться… Но моё отражение, напоминающее красочную новогоднюю ёлку, утверждало обратное.

И мне было страшно…

Я долго присматривалась к молчаливому и вечно нахмуренному мужчине, спасшему меня. Ожидала подвоха, допроса или ещё каких-либо резких движений в мою сторону. Но он молчал! Мирился с моим присутствием в своем красивом доме, примерно так же, как и с рыжим котёнком, доставшимся ему в комплекте с беспамятной девушкой. Он то ли делал вид, что так и должно быть, то ли давал мне время адаптироваться. И всё бы ничего, если бы не пламя, что вспыхивало каждый раз, когда он смотрел в мою