Вместе с рядовым Виитаненом мы подкрались по левой стороне дороги на 10–15 метров к танку. Мы действовали крайне осторожно, так как подозревали, что рядом с танком могут быть солдаты противника, прикрывающие его. Мы решили, что Виитанен подползет к танку слева и бросит противотанковую гранату под танк, в то время как я поползу прямо на танк и кину гранату на крышу. Гранаты решили кидать так, чтобы по ошибке в темноте не попасть друг в друга.

Мы решили, что сначала бутылки с зажигательной смесью использовать не будем. Атаку начинает тот, от кого танк отворачивает пушку, а затем второй из нас кидает свою гранату. Мы разделились, от Виитанена остался только примятый снег, сам он растворился в темноте.

Я начал продвигаться к танку, подползая к нему сбоку. Я подобрался к танку на 3–4 метра. На мое счастье, меня прикрывали ветки упавшей сосны. Оттуда я начал наблюдать за танком и прислушиваться. К своему удивлению, я обнаружил, что этот танк был значительно ниже предыдущего. Между его башней и люком водителя была горизонтальная поверхность. Туда я и решил бросить гранату.

Прошло достаточно много времени с того момента, как Виитанен уполз влево. Иногда, когда танк не стрелял, наступала пугающая тишина. В голову ко мне закралось подозрение, что танкисты заметили наше приближение, так как они часто открывали люк механика-водителя. Наконец танк выпустил длинную очередь из пулемета по направлению к шоссе, пушка задвигалась, и раздался выстрел. В тот же момент я услышал взрыв гранаты Виитанена за танком. Как только надо мной прошли осколки, я выскочил из своего укрытия и бросил гранату на горизонтальную поверхность рядом с башней. Я едва успел запрыгнуть в свое укрытие, как взрывом с танка сорвало башню и отбросило на землю рядом со мной. Осколки еще какое-то время пели в вышине. Из танка повалил дым, и он не подавал больше признаков жизни. Виитанен и Поркка поспешили к танку, и вместе с ними я удостоверился, что этот храбрый танк больше не будет нас беспокоить. На этом наши действия были закончены. Этот день был самый трудный из всех».

Финские противотанкисты с пушкой Бофорс. Из коллекции Баира Иринчеева.

Всю ночь около КП батальона, бункера № 16, кружили два советских танка, ведя огонь из пушек и пулеметов. Один из них был уничтожен примерно в 24.00. По донесению, направленному в штаб 15-го пехотного полка, за три дня боев, с 17 по 19 декабря, 2-й батальон уничтожил 18 советских танков, которые остались стоять в глубине финских позиций. По донесению командира батальона, «в это число не входят танки, которые были подбиты, но затем отбуксированы противником с поля боя. Таких танков, наверное, около десяти».

Следует отметить, что все финские офицеры в один голос говорят о мощных атаках советских танков и об интенсивных артобстрелах, о действиях советской пехоты упоминаний крайне мало. Это свидетельствует о том, что пехота 138-й дивизии крайне неохотно шла за танками и залегала при первой же возможности. 18 декабря в журнале боевых действий батальона Йенссона появляется запись: «С передовой докладывают, что бьет артиллерия, наступают танки противника, пехота противника наступает слабовато».

В наступлении на УР Сумманкюля и УР Ляхде приняли участие телетанковые группы 217-го отдельного танкового батальона майора Кушелева. Несколько танков было пущено вперед под спецуправлением, то есть экипажи управляли танками по радио. Однако механики-водители, управляющие телетанками из тыла, не могли видеть, куда направить танки для преодоления надолб, и в результате четыре телетанка в надолбах застряли. 123.

На следующий день, 20 декабря, советские части прекратили попытки штурма УР и начали методический обстрел финских укреплений тяжелой артиллерией. Таким образом, встречающиеся в некоторых книгах описания боев в УР Сумма в декабре как «недели кровавого штурма», когда «красноармейцы шли на финские ДОТ с винтовками волна за волной, держась за руки с пением Интернационала», являются, мягко говоря, преувеличением. Единственная атака, которая могла бы претендовать на «атаку сомкнутым строем, держась за руки», — это наступление рот 768-го стрелкового полка на опорный пункт Мякипяя в сомкнутом строю 17 декабря 1939 года, которую мы описали выше.

20 же декабря в журнале боевых действий 6-й роты появилась запись, которая вскоре стала привычной для финских документов: «сильный артиллерийский обстрел, вся связь нарушена».

Уже 21 декабря днем за советскими позициями в воздухе появился советский аэростат-корректировщик, и капитан Йенссен запросил полк вызвать истребители, так как батальон не мог сбить аэростат своими силами. В дни 21 и 22 декабря советская тяжелая артиллерия вела огонь с 10.00 до 17.00, огонь был сосредоточен на ДОТ, расположенных непосредственно около шоссе, — № 3, № 5, № 6 и убежище № 15. Советские артиллеристы прощупывали огнем каждый подозрительный бугорок. Задача усложнялась тем, что у шоссе до войны скученно стояли дома деревни Сумма, и каждый фундамент и погреб походил на ДОТ. На карте целей советской артиллерии лишь половина целей были настоящими ДОТ, остальные цели были погребами и развалинами.

Помимо аэростатов советские артиллерийские разведчики использовали для разведки и другие способы — например, забирались в подбитые танки и оттуда вели наблюдение за финской обороной. Финны сумели обнаружить один такой импровизированный НП и уничтожить его:

«Двое наших солдат сожгли бутылками советский танк, что стоял около погреба. Танк снаружи выглядел целым, люки были заперты изнутри, в сторону противника от танка шли телефонные провода, а на башне были антенны».

Самой тяжелой потерей для 2-го батальона 21 декабря стало прямое попадание тяжелого советского снаряда в блиндаж 5-й роты. Фугасный снаряд, очевидно, пробил крышу и разорвался внутри, обрушив перекрытия. Погибли все, кто находился в блиндаже, — всего 19 человек. В живых остались только часовой, который стоял снаружи в траншее, и один солдат, которого взрывной волной выбросило от входа в блиндаж.

Перед советско-финской войной финская армия комплектовалась по территориальному признаку, в одно подразделение призывались мужчины из одной деревни или одного района города. С одной стороны, это гарантировало большую сплоченность подразделения, с другой стороны — если подразделение попадало в пекло и несло большие потери, то деревня в один день могла потерять всех своих мужчин. Почти все погибшие солдаты 5-й роты были из одной деревни — Калвола, что неподалеку от Хямеенлинна. О раскопках блиндажа и похоронах погибших в боевой обстановке не могло быть и речи. В сумерках дня 21 декабря на руины блиндажа прибыл капеллан, который прочел отходную молитву, и блиндаж был официально объявлен братской могилой. Над ней финны установили простой березовый крест. Перезахоронение останков на кладбище в родной деревне погибших Кал-вола состоялось только в 1942 году. В 1990-е годы российские поисковики вновь вскрыли руины блиндажа. Взрывом винтовки погибших солдат были изогнуты как знак вопроса.