– Но вы же терпеть не можете работать в саду, – удивилась я.

– Именно поэтому там никто ничего и не делает. Наверное, мне стоило бы поспрашивать, не найдется ли поблизости какой-нибудь надежный малый, который мог бы заняться посадкой и обрезкой деревьев и кустов вместо нас.

– А знаете, кого я всегда считала хорошим кандидатом в садовники? – сказала я.

– Нет, не знаю. Кого? – Теперь она рассеянно перебирала почту.

– Помните того малого, который помог нам с делом Спенсера Кэрадайна? Того, который живет в кибитке, стоящей в лесу?

– Обадайя Таппенс, – безучастно проговорила она.

– Джедедайя Хафпенни, – поправила ее я. – Более известный как Старина Джед. Уверена, что он неплохо разбирается в садоводстве. Уверена также, что он был бы рад получить пару монет за честный труд. Кстати, вы ему понравились.

– Я нравлюсь всем, дорогая. Ведь я так мила. Но если ты считаешь, что он справится с нашим садом, можешь разыскать его и попробовать нанять его на работу. О, это письмо от Гарри. Дай мне свой нож для масла, хорошо? Мой чем-то испачкан.

– Для масла?

– Да, будь добра.

Я дала ей нож, и она воспользовалась им, чтобы разрезать конверт письма от ее брата Гарри. И начала читать.

– Он здоров? – осведомилась я.

– Здоров и на вершине блаженства. Похоже, семейная жизнь ему по душе…. Так, что там дальше… Они сняли дом на Бедфорд-сквер. Оттуда до Уайтхолла путь неблизкий, но он пишет, что пешие прогулки пойдут ему на пользу… Что там еще… Они наняли слуг, и теперь у него есть даже камердинер, так что у него больше нет оправданий для того, чтобы выглядеть не комильфо. Должна признаться, что меня всегда очень расстраивало, что в той квартире на Сент-Джонс-Вуд у него была только экономка, да и та работала всего полдня… Лавиния, как всегда, подвизается в благотворительных организациях и принимает участие во всевозможных благих делах. О, еще ее назначили в совет директоров компании ее брата. У нее проницательный ум, так что там она будет на месте.

Брат леди Лавинии и был тем самым Пройдохой, у которого леди Хардкасл рассчитывала купить новый автомотор.

Она продолжила читать.

– Затем он справляется обо мне. Да, и о тебе тоже. Лавиния хочет узнать, когда мы нанесем им визит…. Так, кое-что о работе… О-о. – Она вдруг быстро опустила письмо на стол.

– В чем дело? – спросила я.

– Эрлихман. Его видели опять.

Гюнтер Эрлихман был тот самый германский агент, который убил мужа леди Хардкасл, сэра Родерика, в Шанхае. Мы знали о нем только то, что через несколько секунд после того, как он прикончил сэра Родерика, леди Хардкасл пристрелила его. Однако, несмотря на его вполне реальную и довольно кровавую смерть, наши друзья – Скинз и Данн, два исполнителя рэгтайма, видели его в одном из лондонских ночных клубов незадолго до Рождества.

– А что именно пишет по этому поводу ваш брат? – попыталась уточнить я.

– Ты помнишь, что Скинз и Данн рассказали нам относительно своего разговора с Гарри после встречи с тем, кто назвал себя Эрлихманом?

– Помню, – ответила я. – Ваш брат тогда сказал им, что по его заявлению Министерство иностранных дел пустило за ним хвост.

– Да, те, кто следил за ним, упустили его, но Гарри задействовал и Особую службу, и один из их ребят видел его в этот четверг. На вокзале Паддингтон, когда он садился в поезд на Пензанс.

– А поезда, идущие на Пензанс, проходят через Бристоль – заключила я.

– Верно. Гарри сумел устроить так, что в Бристоле на вокзале Темпл-Мидз этот поезд встретил кто-то из местных агентов, и, хотя того, кто назвал себя Эрлихманом, этот малый найти так и не смог, все это вместе взятое не может не вызывать тревогу, ты не находишь?

– Если он оказался в Бристоле, то на какое-то время он в самом деле приблизился к вам, миледи, но, если он доехал до самого Пензанса, теперь он дальше от вас, чем когда он находился в Лондоне.

– Верно, но что находится в Пензансе?

– К примеру, железнодорожная станция, – сказала я. – И порт. Возможно, он хочет покинуть страну.

– Не исключено. Как все это выбивает из колеи. А я-то думала, что вся эта дребедень осталась в прошлом.

– Нам остается только одно – смотреть в оба. И держать при себе оружие.

– Отлично. Мне как раз не терпелось поносить ту шляпу-кобуру, которую ты подарила мне на Рождество. В ближайшие дни и недели я буду отдавать предпочтение именно ей. Конечно, если не считать сегодняшнего вечера, когда я буду должна выглядеть изысканно и блистать.

– Это точно. Пока вы будете сибаритствовать, а я буду гнуть на вас спину…

– Ты собираешься гнуть спину?

– Собственно, я хотела сказать, что займусь тем, чтобы ваше вечернее платье, туфли и драгоценности были на высоте.

– Ты меня балуешь.

– Ваша правда. Кстати, вы будете есть ваш последний тост?

* * *

Как нам пришлось убедиться, в сельской местности званые вечера начинаются не в пристойное время, как в больших городах, а неприлично рано. В Лондоне никому и в голову не придет начать вечеринку задолго до десяти вечера, однако здесь, в расчудесной английской глубинке, дела обстояли иначе. Здесь жили согласно поговорке: «рано в кровать и рано вставать – горя и хвори не будете знать» и ничтоже сумняшеся готовы были начинать свои сборища аж в семь часов.

Посему ровно в четверть восьмого я доставила леди Хардкасл к парадной двери усадьбы «Грейндж». После чего, приветственно помахав Дженкинсу, дворецкому Фарли-Страудов, объехала их большой дом, припарковала «ровер» перед бывшей конюшней, которая теперь служила гаражом для их собственного автомотора, и вернулась к дому при свете, льющемся из двери для слуг.

Внутрь я вошла без стука, без приключений добралась до двери Мод и тут коротко постучала.

– Ох, ради всего свя… Что там еще? – послышался голос из-за двери.

– Это я, мисс Дентон, – ответствовала я. – Простая странница из дальних краев, явившаяся, дабы просить приюта в вашей обители. Или же просто-напросто твоя соседка Фло, явившаяся, чтобы выпить чашку чая и поболтать. Выбирай тот из двух вариантов, который тебе нравится больше.

Дверь отворилась, и передо мной предстала улыбающаяся Мод Дентон, горничная и чемпионка Англии по увиливанию от работы. Она была немного старше, чем я (хотя на сколько именно, я так и узнала), а также чуть-чуть выше и намного толще в талии. Но у нее были озорные глаза девушки вдвое моложе меня и заразительная улыбка.

– Ради всего святого, заходи, пока нас никто не застукал, – сказала она и, схватив за рукав, втащила меня в комнату.

– Добрый вечер, Мод, – поздоровалась я, доставая из-под пальто припрятанную там форму для выпечки с испеченным мною кексом. – У тебя есть чай?