— Смиренно прошу прощения у нашей очаровательной хозяйки, но мне кажется, что нас ожидает не минуемая катастрофа. По состоянию на сегодняшнее утро мы имеем четыре трупа…

Альдо открыл рот, чтобы добавить: «и одно исчезновение», — но вовремя прикусил язык. Полковник не подавал о себе вестей всего лишь с прошлой ночи, и говорить о его исчезновении было слишком рано. Кроме того, не следовало подливать масла в огонь и усиливать очевидное смятение некоторых членов комитета — например, хозяйки дома, которая явно желала, чтобы ее как можно скорее освободили от обязанностей председательницы, потому что звание, столь почетное прежде, теперь приводило ее в ужас. Этой любезной женщине даже нынешний обед казался похожим на поминки: слишком уж печальными выглядели гости. Преамбула Кроуфорда ей понравилась: она ожидала, что шотландец в заключение потребует попросту закрыть выставку. Но быстро поняла, что напоминание о катастрофе стало доводом в пользу усиления охраны Трианона и парка.

— Как вы намереваетесь это сделать? — желчно осведомился генерал де Вернуа. — Рогатки поставите? Призовете на помощь армию? Протянете километры колючей проволоки?

— Почему бы не выкатить и парочку пушек в придачу? — засмеялась Элси Мендл. — Маленький дворец Марии-Антуанетты, как мне кажется, вполне надежно защищен силами полиции и жандармерии. Охрана не торчит на виду, но со своей задачей справляется успешно… Думаю, наш друг Кроуфорд должен пояснить, что он понимает под усилением охраны?— Усиление изнутри, так сказать… И вот тут профессор Понан-Сен-Жермен мог бы оказать нам неоценимую помощь, ведь он знает людей, окружавших королеву на протяжении всей ее жизни, лучше любого из присутствующих здесь.

Занятый отлавливанием хвостика спаржи, уцелевшего на тарелке, профессор ответил на это обращение невнятным мычанием, за которым последовал — бог знает почему! — хитрый смешок. Все переглянулись, но он ничуть не смутился, тщательно вытер рот салфеткой, допил бокал «шабли», удовлетворенно вздохнул и обвел сидевших за столом довольным взглядом:

— Стало быть, я вам нужен?

— Полагаю, да. Нам следует попросить у месье Перате, любезного хранителя, список обслуживающего персонала — во дворцах, садах, парке и в Трианонах. Вы изучите его и отметите имена, которые имеют хоть какое-то касательство к Марии-Антуанетте. Возможно, людей, чьи фамилии могут привлечь внимание преступников, больше нет, но возможно все-таки, что имеются, и тогда их следует временно удалить из Версаля и позаботиться об их охране. Вследствие чего мы, вероятно, будем чувствовать себя немного спокойнее…

— Э, уж очень вы торопитесь! — проворчал старик. — Я знаю далеко не все! За тридцать семь лет, прожитых королевой, вокруг нее побывало множество людей!

— Незачем начинать с детских лет. Люди, от которых она пострадала, могут появиться только с 5 октября 1789 года, когда Версаль был захвачен парижским народом…

— Вы так считаете? Они были и до того! Как вы обойдете дело об ожерелье?

— Его участники не имеют потомков и однофамильцев. Больше не существует таких имен, как Ламот-Валуа или Рето де Вийет[53]… или Калиостро или…

— Роаны[54]существуют, как в прежние времена, — насмешливо бросил Понан-Сен-Жермен, поднимая свой пустой бокал, чтобы его наполнили.

На сей раз в атаку бросился Альдо:

— Наверное, не стоит повторять злобные наветы! Кардинал Луи де Роан, влюбленный в королеву, никоим образом не хотел навредить ей, а после его смерти семья выплатила за ожерелье, украденное мадам де Ламот, все до последнего сантима! Кроме того, мне трудно себе представить, что один из Роанов скрывается в толпе посетителей, преследуя цель убить скромных служителей дворца!

— Вы не думаете, что проще было бы все-таки закрыть «Магию королевы»? — робко спросила графиня де Ла Бегасьер.

— О нет! — возразила мадам де Вернуа. — Вы же видели, сколько народу толпится каждый день у решеток, чтобы посетить нашу выставку. Это настоящее чудо, признайтесь, и сделать что-либо подобное удастся лишь через десятки лет…

— И это еще не все! — воскликнул Жиль Вобрен. — Мне известно из надежного источника, что с каждого парохода, прибывающего в Гавр, сходят американцы, и среди них есть весьма значительные персоны. Это нормально, ведь нашим почетным председателем является Рокфеллер. И мы закроем ворота прямо перед их носом?

В голосе его прозвучала нервозная нотка, и Морозини насторожился. Склонившись через плечо Клотильд де Мальдан к своему другу, он спросил:

— Ты знаком с кем-то из них?

— О да, — ответил антиквар, воздев взор к потолку. — С Дианой Лоуэлл, например! Она даже хотела присутствовать на открытии, но ее задержали дела. Послезавтра прибывает! — добавил он с тяжким вздохом.

Морозини невольно улыбнулся: миссис Лоуэлл из Бостона была сущим кошмаром, который достался бедняге Жилю в прошлом году во время их совместного путешествия в Америку[55]. Вобрен хотел купить доставшееся ей по наследству кресло от письменного стола Людовика XV. Для этого он почти два месяца проявлял чудеса дипломатического искусства, торгуясь часами, словно индеец племени сиу с ирокезом. Разница была только в антураже: вместо костра совета — обтянутый розовым атласом будуар. А трубку мира хитроумная дама заменила потоками черного чая, который помогал французу пропихивать в себя ненавистные ему сэндвичи с огурцами. Да и вожделенное кресло он получил только в комплекте с милейшей дамой Лоуэлл, которая вырвала у него обещание с выгодой продать маленький столик, принадлежавший ее любимице — маркизе де Помпадур. Вот почему, проводив её в Гавр и посадив на пароход, он испытал чувство подлинного освобождения. Какое счастье было — наблюдать, как «Левиафан» выходит за пределы порта в открытое море! И вот теперь она возвращается! Какой ужас!

Унылая мина приятеля рассмешила Морозини:

— Не повезло тебе, старик! Совершенно негаданная неприятность! Слушая твои рассказы о пребывании в ее доме, я даже подумал, не собирается ли она женить тебя на себе!

— Ты что, заболел?

— О, как это забавно! — сказала Клотильд де Мальдан, которая сидела между друзьями, и ей пришлось бы приложить сверхчеловеческие усилия, чтобы не слышать их разговор. — А что собой представляет эта дама? Надеюсь, это не слишком нескромно с моей стороны?

— Вовсе нет, — мрачно ответил Вобрен. — Она богата, как золотоносная жила, и жутко уродлива! Мне предстоят тяжелые деньки, — вздохнул он, устремив томный взгляд на Леонору Кроуфорд, сидевшую напротив.— По моему мнению, у тебя есть только один выход — бегство. Ты встретишь ее на вокзале Сен-Лазар с букетом роз, поцелуешь ручку, посадишь в такси, а сам возьмешь другое, до Лионского вокзала, где сядешь в поезд до Рима… или до Венеции! Слушай, поезжай навестить Лизу! Она тебя очень любит и прекрасно поймет твое положение! К сожалению, она не сознает только того, — мысленно добавил он с глубокой печалью, — что мне она нужна так же, как нашему сыну!