- Голова, - попытавшись подняться, я схватился за виски и сжался от боли. Синька зло. Пить брошу. Вот только оклемаюсь и сразу начну здоровый образ жизни. Но для начала встану, приму душ и бахну Настиного борща. Идеальный рецепт от похмелья.

Я снова разлепил глаза и увидел, что передо мной… не Настя.

Ну, то есть почти, но не совсем.

Так же злится, так же скрестила руки, на голове непонятная дуля… такая же. Надо мной возвышалась точная копия Савранской, только на пятнадцать лет моложе.

Я даже моргнул для надежности.

- Женя?!

- Ты ждал кого-то другого?!

- Да… - я как дурак закивал головой, а потом очнулся, - то есть, нет. А что с тобой?

- А что со мной?

Она вывернулась, глянула на себя в зеркало, чтобы поправить ужас на голове, который женщины именуют «пучок».

- Обычный вид для выходного дня. Готовка, уборка, пьяное тело посреди кровати. Все как в стабильном браке, кроме штампа в паспорте, - пошутила Женечка и зачем-то стянула с меня одеяло.

- Холодно, - я пытался ухватиться пальцами за пуховый край.

- Закаляться полезно. Давай, у нас на сегодня было много планов.

- И когда мы их успели напланировать?

Женя сделала вид что задумалась. Вытянула пухлые губки в трубочку и почесала высокий лоб:

- Хм, приблизительно вчера. Когда ты клялся что уйдешь всего на пару часов. Когда еще не сбрасывал мои звонки. И когда твое бездыханное тело не притащил какой-то Игорь.

События этой ночи стерлись из моей памяти как по волшебству. Неужели все это было и главное, Какой к черту Игорь?!

- Я не мог сбрасывать твои звонки…

Дрожащей рукой я потянулся к телефону на тумбе, и чуть было не рухнул вниз, чудом удержавшись на весу.

У айфона остался один процент зарядки. Будто я всю ночь решал правительственные вопросы.

А я нет.

Зато, судя по исходящим, я как сумасшедший звонил Насте. Раз за разом, раз за разом, пока не посадил к херам мобильник.

- Я, наверное, не слышал звонок, милая - начал оправдываться я.

- Так увеличь громкость или поставь слуховые аппараты, милый.

В голосе Жени звучал непривычный металл. Я с удивлением поднял голову, чтобы посмотреть на нее, так, словно видел впервые.

Женя стянула с себя заколку, волосы тяжелой волной рассыпались по плечам. Она тряхнула ими, как лев гривой, и, медленно приблизившись, забралась ко мне на колени.

- Прости, коть, - холодный нос уперся мне в висок, - я так волновалась. Ты ушел на час, а тебя не было всю ночь, и где ты, с кем, не понятно. Я даже никому не могу позвонить, если с тобой что-то случится. Все в твоей семье меня ненавидят, никто бы и разговаривать не стал!

Женя жалостливо всхлипнула. Я прижал ее к груди, чувствуя как ее сердце стучит в такт с моим.

- Милая, ну что ты. Не плачь. Не плачь. Ты им всем обязательно понравишься, Томка уже от тебя в восторге, Никита…я даже ревновать к нему буду, уверен, он в тебя влюбится! И с родителями познакомлю, только потом. Не сейчас.

- А как же Савранские не разводятся, - горько прошептала Женя. Она отстранилась и посмотрела мне прямо в глаза. От этого взгляда стало не по себе.

- Ну не надо сейчас об этом… ты же знаешь, меня с Настей ничего не связывает. Мы друг другу посторонние люди.

- Ой, все! Не хочу слышать об этой женщине.

Женечка спрятала лицо у меня на груди. Прижалась, обхватила меня как маленький котенок, такая же беззащитная и ранимая.

Несколько минут мы сидели на кровати, не в состоянии напитаться этой близостью. Я гладил свою женщину, пытался поцеловать, пока глупышка уворачивалась и стеснительно краснела.

- Кеш, ты воняешь, - наконец произнесла она.

- Чем?!

- Перегаром. Фу. И пОтом, ты что, ночью склады разгружал?

Я обиженно засопел. Ну, конечно же я пахну. Не фиалками, я ж не в поле расту, я человек и у моего организма есть различные функции. Но вот так, сказать своему партнеру, что он… воняет?!

Никогда такого не было…

- Коть, я тебе уже ванну набрала, - Женя миролюбиво поцеловала меня в лоб и слезла с колен, - иди помойся, а потом будешь есть лечебный суп.

В ванной комнате я провел не меньше полчаса. Пытался найти, какая из тысячи дорогущих баночек мой гель для душа. Никогда не думал, что женщине для красоты нужно столько средств. Может, если бы Настя пользовалась всем этим…

От мысли о жене нехорошо засосало под ложечкой. Что-то с ней было не так. Может, она заболела? И весь вечер была непривычно тиха? Или наоборот, вела себя как обычно: нагло и развязно?

Не помню… Ничего не помню… Ладно, что-то обязательно да всплывет, главное, чтобы не Настькин труп.

Когда я укутался в халат и вышел на кухню, на столе уже ждала тарелка с чем-то бордовым.

У Насти борщ был больше красный, томатный, чем свекольный. Но такой наверное тоже вкусно.

Женя очевидно переборщила со сметаной. Все плавало в чем-то белом, неаппетитном. Даже есть не хотелось. Но глядя на то, как любимая женщина ждет похвалы – она так и замерла возле стола в неудобной позе, я решился.

Глубоко вдохнул и засунул ложку в рот.

- Это не борщ, - промычал я, глядя Иуде в глаза. Так меня еще никто не предавал! Во рту вместо пищи богов булькало что-то дико холодное и дико невкусное.

- Конечно, это ледник, белорусский суп с отварной свеклой и яйцами, - хитро улыбнулась моя лиса.

Выплюнуть при ней еду казалось невежливым, а потом я через силу проглотил свою порцию яда, мысленно надеясь, что это какая-то шутка.

- А почему мы едим белорусский суп, милая? – Я говорил, а думал лишь о том, как бы не блевануть.

- Ну как же, - так же ласково ответила Женечка, - ты чтишь своих предков и не разводишься с женой. А я чту своих. И поэтому теперь мы едим ледник. Справедливо?

- Конечно.

Я тяжело сглотнул и опустил глаза вниз. Там из тарелки на меня смотрело очень грустное очень бордовое месиво.

И то ли цвет, то ли консистенция, то ли состояние безнадеги при виде этого супа, подкинули мне образ:

Настя Савранская в красном