Из выступления Магистра Сол’Орандо на срочном внеочередном Общем Сборе Мастеров 19 июня 259 года.

16

Он проснулся давно, но тем не менее продолжал свой начатый в бессознательном полупробуждении бег, прислушиваясь к ночной песне огромного леса, он быстро и безошибочно находил правильную, единственно верную тропу.

Собственно, под большинством из его широких, быстрых прыжков вовсе не было никакой тропы, — но он видел и чувствовал ее.

Усталая, больная мать и угрюмый отчим вместе с деревней, в которой его не любили и в которой значимого не было абсолютно ничего, остались далеко позади.

Его, юного и очень странного, тянул в глубь бесконечных северных лесов непререкаемый, глубокий, всепроникающий Зов. Камень Времени, таинственный, незнакомый и властный, звал его.

Мальчишка, словно гончая, вынюхивающая след, без устали мчался вперед.

17

Лес был огромный, редкий и старый. Почти голые деревья длинными стволами протыкали небо, на темнеющем фоне сплетая корявые кроны. Здесь, кажется, стояла осень, и недавно был дождь. Или было лето, но далекий север.

Дрожа от холода, Элейни расширенными глазами рассматривала темную глыбу, с которой только что сошла.

«Камень как камень? — подумала она. — Ну нет».

Это явно не был «камень как камень». Странной формы, напоминающей великанский трон, вытесанный из цельной серой скалы, он казался воплощением старости. Все остальное в этом лесу, даже ровным кольцом окружающие его деревья-великаны, было моложе, много моложе.

Элейни хотела бы забраться на камень снова, чтобы почувствовать себя выше, увереннее и спокойнее, — но было в нем что-то такое; ощутив это, девочка вздрогнула, стиснула тонкие руки в кулачки и быстро отступила от камня на несколько шагов.

В этот момент где-то совсем рядом, но выше, и в темноте крон завыла ночная птица, гулко предвещая близящийся рассвет.

Элейни подскочила на месте, сердце ее зашлось от страха. Хотелось броситься прочь и бежать сломя голову до тех пор, пока не встретится хоть кто-нибудь живой.

— Мама, — тихонько сказала она, как всегда в минуты страха вспоминая давно ушедшую мать, сжимаясь, озираясь и пятясь от камня, — мамочка!..

Где-то вдалеке откликнулись еще несколько таких же древесных крикунов, затем послышалось хлопанье многочисленных крыльев, сопровождаемое тонкими краткими выкриками ночных птиц — недовольными и даже злобными.

— Пошли вон, твари! — внезапно кто-то громко крикнул из темноты. — Вон отсюда!

Элейни чуть не закричала в ответ, но испугалась до такой степени, что от неожиданности и слова произнести не смогла. Она только подумала: «Кто же там?!».

В ответ на ее вопрос хлопанье крыльев многократно усилилось, птичьи крики приняли более высокий и пронзительный тон, а обладатель тонкого юношеского голоса истошно завопил: «А-а-а!.. Спасите!..»; затем из чащи непроходимых кустов вывалился здоровенный темный ком, покатившийся по очень пологому склону вниз, к самому подножию камня; птицы торжествующе пропели что-то непонятное, очень нестройное, лохматой стаей рванувшись вверх, и растаяли в смешении крон, будто их и не было.

Ком не останавливался. Элейни, стоявшая у него на пути, едва сдержав визг, отпрыгнула в сторону.

Прокатившись шагов семь, он ударился о первую каменную ступень и развернулся в невысокого человека, лицо которого очень хорошо осветила луна.

— Твари! — все еще истерично пробормотал он, ощупывая себя. — Вот твари!..

Элейни, стоя на самой границе падающей от деревьев тени, лихорадочно размышляла, стоит ли ей обнаруживать себя и пытаться заговорить с этим человеком. Говорил он на хорском{12} и, вполне возможно, знал, что же такое с ней произошло, а если даже не знал, то все равно мог помочь выбраться отсюда, или хотя бы дать что-нибудь теплое.

Между тем человек поднялся, отряхиваясь, кряхтя и возбужденно сопя, и дал Элейни хорошую возможность рассмотреть себя.

Был он худощав, неуклюж, лет эдак пятнадцати на вид, облачен в неприемлемую для путешествия серую робу (монотонную, какие обычно носят ученики волшебников или сами начинающие маги), теперь изодранную о кусты и камни, мрачен на вид и на первый взгляд не очень симпатичен. Правда, был он еще и до ужаса смешным, а потому Элейни, не подумав, фыркнула, разглядывая, как он неловко пытается поправить застрявший на спине небольшой походный ранец.

Юноша тут же вскинулся, развернулся в ее сторону, по привычке хватаясь растопыренными руками за отсутствующий посох, и, замерев, прищуренно уставился в темноту. Торчащие, словно у ежика, светлые его вихры колыхались еще несколько мгновений, потом застыли.

Элейни застыла, чувствуя, как растекается по животу волна холодного напряжения и страха, быстро поднимаясь к рукам и опускаясь в начинающие дрожать ноги.

«Мамочка!..» — мысленно всхлипнула она.

— Ты кто? — хрипловато спросил юноша, не разгибаясь, стоя с чуть вытянутыми вперед руками и все так же мрачно поглядывая на ее едва различимый силуэт.

— Элейни… — тихо ответила она и только потом пожалела, что при первой встрече выболтала ему свое имя.

«Дура! — расстроенно подумала она. — А еще магом хотела стать!»

На юношу произнесение имени особенного впечатления не оказало.

— Ну и что? — подозрительно спросил он.

— Ничего, — правдиво ответила Элейни, все еще опасаясь его.

После такого ответа юноша изрядно осмелел. Он выпрямился, дернул свой ранец (отчего незамедлительно треснула зацепленная пряжкой ткань робы на спине) и, установив его на место, а точнее, ровно посреди лопаток, спросил еще:

— А что ты здесь делаешь?

— Я не знаю, — поразмыслив, ответила Элейни. — Я сюда попала.

— Попала? — безо всякого приличествующего удивления переспросил тот. — Ну надо же… Прямо как я.

— Вы тоже! — обрадовалась Элейни. — А вы знаете, как отсюда выбраться?

— Откуда? — несколько иронично спросил он.

Элейни молчала, сбитая с толку.

— Короче, девочка, — неизвестно зачем заговорив о длине, продолжил вихрастый, растопырив пальцы и разводя руки в сторону, — мы с тобой круто попали. Куда — не знаю. Знаю, что проклятые птицы гнали меня сюда. — Он сделал со своим лицом что-то очень странное, что должно было имитировать глубокомысленность. Элейни не поняла, а потому уставилась на него, пытаясь слушать внимательно. С видом всезнайки, молодой человек тем временем продолжал:

— Так что здесь, возможно, заключен ответ на все наши вопросы.

— На все? — привыкшая доверять взрослым, тем не менее с недоверием спросила Элейни, даже переставая дрожать от ночного холода.

— На все, девочка, на все, — кивнул парень, видимо, не уловив, что Элейни в данный момент была предельно, необычайно конкретна.