Селия вздрогнула от столь беспрецедентного вторжения в ее зад. Она испытала весьма приятное ощущение от того, что сэр Джейсон пальцем ввел в оба ее отверстия столь много объектов. Чувствительность в этих проходах обострилась, и она почувствовала загадочность внутренних сторон влагалища и прямой магистрали, пока виноград и вишня распирали их стенки. Некоторые области, похоже, больше пробудились от их присутствия, напоминая Селии о том, как трение ручки расчески возбудило ее в том особом месте, находившемся на полпути задней магистрали, и вызвало мощный и головокружительный оргазм, похожий на тот, который, как ей показалось, надвигался в данный момент. Приобретшие запах банана соки все еще держались на ее устах, и у нее возникло неожиданное желание поцеловать сэра Джейсона, глубоко проникнуть языком в его рот, чтобы он тоже отведал этого вкуса. Она нахмурилась, подумав, как это любопытно, что он никогда не предлагал ей свой язык, и с удивлением обнаружила, что раздосадована этим. В этом отношении он был так непохож на Колина, ибо возлюбленный дегустировал ее влажные преподношения, словно знаток нектара.

В тот вечер фрукты очень пригодились, но, к несчастью, исстрадавшийся пенис сэра Джейсона не нашел себе применения. Когда давление в заднем углублении Селии стало невыносимо и желание освободиться слишком большим, она извергла из своего ануса целый каскад вишен, издавая при этом нескромные звуки. Словно под аккомпанемент этому напряженные мускулы выдавили из влагалища несколько виноградин. Столь необычное зрелище избавления от фруктов заставило сэра Джейсона извергнуть семя прямо в брюки. Оно собралось в одном месте и стекало вниз по его бедрам, пропитывая брюки, купленные на «Сэвилл-Роу». Несмотря на спонтанный оргазм, ему хватило сообразительности взяться за фотоаппарат и зафиксировать последнюю картечь фруктов, которые вырывались из задницы Селии, окрашивая ее розовую впадину ярко-пурпурным цветом вишневого сока. Сэр Джейсон даже умудрился поймать рукой несколько вишен и обнаружил, что те сильно нагрелись. Он украдкой засунул одну из них в рот и, пока жевал, от восторга закрыл темные глаза.

Если бы только он мог прильнуть губами к окрашенному вишневым соком ободку и высосать эти освященные фрукты все до единого…

Многочисленные фотографии от этого сеанса будут показаны Колину с целью наставить ему рога и продемонстрировать, сколь огромна власть сэра Джейсона над предметом этих съемок. Видно было, что старший Хардвик может заставить прелестную Селию, делать все, что захочет, сколь бы унизительно или болезненно это ни было; ей все это нравилось, и она желала все что мог предложить его изобретательный ум. Тем не менее сэр Джейсон скрыл момент, когда сам тайком наслаждался фруктами. Его лицо вспыхивало, когда он вспоминал это, и горело так же, как и его язык, жаждущий отведать еще одну ягодку.

Колин почувствовал еще большую потребность утопить в вине безумные страсти, поглощавшие его, пока он рассматривал эти непристойные снимки, которые сэр Джейсон с такой радостью показывал ему. Как мог кузен совершить такие развратные действия над его прелестной Селией? Почему он не защитил ее от таких непристойностей? Он должен был выбить дверь ногой, а не прижиматься к ней ухом, снова и снова достигая оргазма от воображения того, что может твориться в комнате сэра Джейсона. Колин не сомневался, что его кузен украсил бы этими фотографиями стены Дома на Пустоши, если бы сюда дважды в неделю не приходила женатая пара слуг. «Моя бедная Селия! — кричал он, хлопая себя по бедрам. — Она терпела такие ужасы!» Теперь эти позорные моменты, которые лишь мельком возникали в воображении Колина, вечно запечатлелись на пленке и Селии приходилось переживать их снова и снова.

Она тоже больше не могла не обращать на них внимания. Ибо сэр Джейсон устраивал настоящее событие, показывая свои фотоальбомы по вечерам, когда поглощался не один бокал хереса, прижавшись к своим двумя гостям под яркой осветительной лампой, той самой, которую он использовал, чтобы выделить каждую влажно-розовую деталь наготы Селии. Хозяин дома скоро достигнет крайней степени возбужденности, которая потребует выхода и — опьянев от вина, желания и унижения — Селия позволит, чтобы ее уста прижали к его коленям, где ей придется отведать напиток, оставленный специально для нее. Но ее опьяневший возлюбленный снова всего лишь беспомощно наблюдал, его собственный орган пошевеливался от жажды коснуться ее теплых уст. Когда сэр Джейсон разрядился семенем на ее языке, Селия брала член Колина в рот, лизала и сосала его до тех пор, пока семя возлюбленного не присоединялось к подношениям старшего кузена.

Совсем опустошенный этими развратными фотографиями, Колин не мог оторвать глаз от ряда распутных снимков, выложенных перед ним, и его пенис назойливо пробуждался к жизни в узком пространстве штанов. Чем больше он рассматривал фотографии, тем больше менялось его восприятие того, что происходило во время их рождения. Цветущие разведенные ягодицы Селии казались выпяченными более похотливо, чем обычно, и пространство между ними обнажало эластичное отверстие для самых развратных желаний мужчин и даже приглашало осуществить их. Ее припухшие срамные губы выступали навстречу объективу фотоаппарата и обнажали бутон плоти, ставший в два раза больше и сверкавший от капель, скатывавшихся сверху. Колин зажмурил глаза, пытаясь стереть эту картину, ставшей пятном на его памяти. Когда он открыл глаза, то обнаружил, что ничего не изменилось, если не считать, что эти изображения открыли то, что можно было бы назвать лихорадочным блеском в глазах Селии.

Колин покачал головой, не веря этому. Не может быть, чтобы Селия могла получить удовольствие от такого обращения с ней его кузена. Это исключено. Полностью исключено…

Поведение сэра Джейсона не переставало изумлять Селию, и она невольно ловила себя на мысли, что с нетерпением ждет дальнейших событий, хотя и желала, чтобы он не ограничивал участие Колина в общих играх, ибо это еще больше усилило бы безудержный трепет в ее чреслах, ведущий к оргазмам. По какой-то неизвестной для нее причине сэр Джейсон, похоже, охладел к своему кузену, его слова звучали резко, что могло смутить и более сильного мужчину. Ей часто хотелось, чтобы возлюбленный воспротивился своему кузену и проявил силу воли, но власть старшего Хардвика оказалась слишком сильной… а Селия это хорошо знала, ибо тоже находилась во власти пленительных чар сэра Джейсона.

И они действительно были пленительными. Селия не переставала удивляться, как развивались бы события, если бы она встретила загадочного сэра Джейсона раньше, чем его кузена. Да, она вне всяких сомнений любила Колина и всегда думала, что оба однажды поженятся и проведут остаток жизни вместе как два обычных молодых человека своего времени. Однако ей пришлось признать, что их встречи наедине лишились той пылкой страсти, которой отличались раньше. Конечно, по английской земле не ходил более приятный и нежный мужчина, только сейчас ее уши жаждали услышать зажигательные распутные изречения старшего кузена. Похоже, сэр Джейсон знал это, ибо при каждом удобном случае он разражался самой распущенной прозой, какую можно вообразить, доводя Селию до постыдных порывов упоения. Следующая за этим обильная влажность смущала ее, особенно когда это состояние обнаруживал этот распутный мужчина, который с большим восторгом возбуждал ее словами, вызывая дополнительные всплески медовых подношений.