на ночлег в скромную комнатку чуть ли не в подвале, которую удалось выпросить у добренького персонала на одну ночь. Жаль, фамильяра уже не вызвать, он до утра будет заперт в комнате с двумя моими подопечными. Шиншилла, которая сама открывает дверь — это слишком уж вызывающе. Поэтому пришлось просто спать. На свежем воздухе это дается особенно легко. Я даже утром чуть не пропустила момент, когда все начали собираться и паковаться обратно в экипаж к душке-дроу.

Большая машина с грохотом и урчанием сорвалась с места, а я восхитилась стилем вождения дроу. Какой он темпераментный, судя по всему! Но долго думать об этом я не могла, потому что надо решать, как добираться обратно в мой бункерочек. Сюда я удачно доехала в кузове грузового экипажа, перевозящего ящики с игристым. Ихихик! Но второй раз так повезет вряд ли.

Я быстро упаковала свои вещички в свою крохотную сумочку. Она у меня с секретом, ихихих. Там внутри словно черная дыра, которая может вместить в себя любой объем, очень удобно в путешествиях, поэтому я всегда езжу налегке. Туда поместилась и палатка, которую я брала на всякий случай, и рюкзак, и пять коробок с обувью. Она мне не пригодилась, но вдруг! Подумав, я и остатки грибочков туда упаковала.

И тут фортуна вновь мне улыбнулась! Когда я уже брела вдоль дороги, рядом остановилась внушительных размеров жестяная коробка с маленькими окошечками и с водительского места выглянул щуплый гномик. Кажется, один из служащих клуба, вчера я его видела, когда искала подходы к руководству.

— Могу добросить до города! — предложил он мне и счастливо улыбнулся, демонстрируя отсутствие половины зубов. Наверное, его тут иногда вместо мишени используют.

— Только у меня тут не очень чисто, я за продуктами еду, — сообщил гном. Но мне это было не принципиально. В крайнем случае, палатку свою там соберу, ихихих.

Внутри и правда оказалось ужасненько, и до города я болталась в обществе банановых шкурок, пустых банок из-под всякого съедобного и выпивательного. Но вполне сносно. Напоследок гномуля попытался взять у меня адресок, но я умею избегать навязчивых попыток познакомиться. Щелкнула его по слишком любознательному носу и легкой походкой упорхнула в свой наблюдательный пункт. Решила приехать сюда только из-за Гулля, до бункера ему добираться неудобно. Вытянув ноги в кресле, услышала, как он скребется под дверью.

— Долго ты ехала, — сказал малыш ворчливо, — мне ж теперь ночевать в лаборатории нельзя! Там сигналка.

— Бедный мой мышонок! — выразила я сочувствие. — Эти гадкие ученые выгнали тебя на весенний мороз? Ихихих! Вот я им за это задам.

— Да не выгнали, — мрачно ответил Гулль, — под столом у Авроры постелили. Пообещали потом домик сделать. Домик! Это же будка какая-то собачья. А я фамильяр, а не барбос.

Ух, какой у меня рыжик гордый! Другой бы и в коробке выспаться не отказался.

— Рассказывай, что там у профессора с эльфом такое было? — решила я отвлечь его от грустных мыслей.

— Да ерунда, — буркнул Гулль, — ходят, вздыхают, взгляды друг на друга бросают многозначительные. Но так, чтобы незаметно было. Хорошо ты им мозги набекрень сдвинула. Вот помню, эльф забыл дверь в ванной закрыть, а профессор зашел перышки почистить, да и вылетел сразу. И почему, спрашивается? Оливер только что не при параде был. Там в халат троих таких эльфов спрятать можно. А туда же, бледнеть, краснеть и стонать от ужаса.

— И не говори, слабаки, — хихикнула я. Альбертик меня не разочаровывает, страдает как положено, — а дальше что было?

— А ничего. Проф в комнате закрылся и сидел там до утра. А Оливер так и вздыхал. В халате.

— И что, больше ничегошеньки интересного? — уточнила я. — Ни внезапных откровений милашке-шиншилле, ничего такого?

Мне показалось, что Гулль слегка вздрогнул. Будто бы вспомнил что-то. Но потом почесал нос и сказал:

— Нет, ничего особенного. Скучная поездочка вышла, никаких открытий.

— Это у тебя! А вот ребятушки наши немного встряхнулись! Муахаха!

Жаль, конечно, что в куколки поиграть не вышло. Но тут у меня твердая позиция, принцип, можно сказать: я сама должна видеть, что получается, а не гадать или через птичек подглядывать. Так что главная забава все еще впереди, и чем больше ее предвкушаешь, тем приятнее.

Я разрешила Гуллю поспать в своем кресле, а сама отправилась в бункер. Мне тоже расслабляться не следует, с телепортом возникли проблемы, надо что-то придумывать, чтобы вывести его из строя… да и мой конструктор без дела простаивает. Как раз под настроение можно им заняться.

Альберт

Моя идея, надо полагать провалилась с треском. В овраг. А ведь так хорошо все начиналось, я уже накидывал в уме общие темы для непринужденных разговоров с ассистентом между свершениями мировых открытий. Сам виноват, нелепо было надеяться, что совместное размахивание острыми предметами вернет на нужные рельсы поезд, который несется под откос.

О чем теперь говорить? “Оливер, подай мне вон тот ускоритель… а кстати, помнишь, как я нес тебя на руках и чувствовал себя как электрон, оторвавшийся от атома?” А он в ответ: “Точно, это было в тот вечер, когда вы увидели меня в халате и убежали, хлопнув дверью”.

Отличные воспоминания о прекрасно проведенном мужском корпоративе. Первый день после этого неоднозначного отдыха прошел как-то натянуто. Эльф слегка прихрамывал, но выглядел вполне здоровым. Пончик постоянно вертелся вокруг него, видать, выбрал в свои любимчики окончательно. И я его понимаю… стоп. Хватит об этом. О науке надо думать, Альберт. О предстоящем прорыве в сфере телепортирования.

Работа — лучший антистресс. Я постарался сосредоточиться полностью на своем открытии, тем более что после установки трех сигнализаций в разных частях лаборатории странности прекратились. Чертежи были в порядке, а оба модуля с утра выглядели в точности такими, как мы их оставили вечером. Оливер был прав, это диверсия. И почему юный эльф сразу об этом подумал, а я — нет? Ведь не моя ли карьера и репутация в свое время с треском накрылись именно из-за подобных происков? Спасибо Гросу, подумал о том, чтобы разнообразить нашу команду кем-то, кто обращает внимание на происходящее не только внутри телепорта и моей головы.

Через три дня после неудавшегося корпоратива я понял, что пора повторить наш эксперимент.

— Профессор, если можно, давайте начнем с неодушевленных объектов? — попросил Оливер, услышав мою идею. И покраснел от смущения. Ему