лестнице, стараясь не перегружать ногу. Дверь в кабинет секретаря была открыта. Она наверняка не услышала моих тихих шагов, а потому спокойно вела странную беседу сама с собой. Хотя я бы давно поставила знак равенства между странным и Авророй.

— Мир должен существовать по строгим алгоритмам и подчиняться определенным правилам, — говорила ведьма, — и если знать эти законы, то можно подчинить себе окружающий мир, заставить его следовать твоей воле. Зная, как работают госучреждения можно говорить с ними на одном языке и заставить их выполнять то, что они должны.

Я осторожно заглянула в кабинет к секретарю. Никого кроме Авроры там не было. Рыжеволосая ведьма стояла у зеркала, протирая его от пыли. Беседу она вела с самым разумным существом, которое было в помещении — с самой собой. Последние несколько шагов я сделала нарочито громкими, чтобы не смутить Аврору своим внезапным появлением. Хотя кто сказал, что ее вообще может что-то смутить?

— Аврора, доброе утро! — Поздоровалась я. — Нет ли у тебя обезболивающего зелья?

— Нога все еще ноет? Сочувствую, Оливер, — ведьма обернулась ко мне и улыбнулась мне самой приятной из всех своих вежливых улыбок, которые у нее были в арсенале.

Аврора распахнула шкафчик, который скрывался за зеркалом. Я невольно залюбовалась тем, как красиво были расставлены пузырьки и коробочки. Они были отсортированы по цветам и размерам, образовывая строгие перпендикулярные линии и стояли четко на одинаковом расстоянии друг от друга. Задумавшись всего лишь на секунду, ведьма взяла с полки пузырек с микстурой и баночку с мазью. Все было подписано ровным аккуратным почерком и сопровождалось точной инструкцией, переписанной каллиграфическим почерком.

— Пей микстуру два раза в день и мажь ногу на ночь, — строго сказала Аврора, — по правилам тебе полагается больничный, но оплата за него в первые полгода после трудоустройства нашим несовершенным законодательством не предусмотрена. Поэтому советую тебе излечиться самостоятельно и максимально быстро.

Я поблагодарила ведьму с самой активной жизненной позицией и отправилась на кухню, чтобы выпить микстуру. Ну и кофе сразу. Сил идти за завтраком у меня не было. Оставалось надеяться на то, что профессор подумает о еде.

Запив лекарство стаканом прохладной воды, я села на табурет, закатала штанину и принялась щедро натирать слегка распухшую лодыжку раздобытой мазью. По закону подлости именно в этот момент в кухню вошел профессор с пакетом ароматной выпечки. Он так и застыл в дверях, глядя на проводимые мной манипуляции.

Я решила, что самым лучшим в этой ситуации будет просто спустить штанину вниз и сделать вид, что не произошло ничего необычного. Хватит уже пугаться по самому невинному поводу!

— Я принес немного еды на завтрак, — ледяным голосом произнес Альберт, — перекуси и приходи в лабораторию.

Весь оставшийся день мы провели в работе и старательно избегали даже зрительного контакта. Так действительно было легче. Перед тем, как вечером закрыть лабораторию и включить сигнализацию, профессор отправил меня на поиски Пончика, чтобы не запереть малыша случайно на ночь одного.

Шиншилла нашлась на стеллаже со старыми бумагами в дальней комнате, где стоял принимающий модуль телепорта. Я аккуратно поймала пушистика и уже собиралась уйти, как взгляд упал на слегка погрызенный журнал, на котором сидел зверек. “Вестник медицины” гласило название. “Проф. Кеназ на пороге великого открытия” значилось пониже.

— Пончик, какой ты молодец! — я не удержалась и чмокнула шиншилленка в острую мордочку.

Засунув журнал за пазуху, я вышла из комнаты с пушистиком на руках. После того, как мы заперли лабораторию, я попрощалась с профессором, оставила Пончика в кабинете Авроры и отправилась к себе в комнату, где с жаром принялась изучать случайно найденный журнал.

К сожалению, там не было ничего точного по проводимому исследованию, были лишь только упомянуты фамилии ученых и магов, входивших в рабочую группу.

На третий день после возвращения из “Холодного контакта” профессор заявил, что телепорт готов к новому испытанию. Это было очень волнительно, хоть и вполне ожидаемо — мы столько времени шли к этому. А после установки сигнализации дело пошло сильно быстрее.

Альберт был в радостном предвкушении, его глаза горели почти сумасшедшим огнем, волосы всклокочены, руки дрожали. Его волнение передалось и мне. Экспериментировать решили на кактусе. Главное, что не на Пончике, который теперь каждое утро встречал меня на лестнице или в коридоре. Все-таки малыш скучал без своего собственного жилья.

Перемещение кактуса произошло идеально, как по методичке. Профессор ликовал, а я едва ли осознавала, что стала причастной к одному из величайших открытий современности!

Но в следующее мгновение произошло то, что выбило у меня почву из под ног. Профессор решил совершить перемещение самостоятельно! Лампочки на принимающем модуле заморгали во второй раз. Сначала я подумала, что Альберт хочет отправить еще какой-нибудь предмет. Но когда он сам выпрыгнул из телепорта, я чуть не упала в обморок от ужаса!

Альберт не соблюдал ни единого требования безопасности! А что если бы его расщепило или потоки снова зациклились, и он бы постарел за несколько секунд? В панике, я чуть не бросилась на него с кулаками. Слезы предательски брызнули из глаз, я что-то говорила своему сумасшедшему профессору, совершенно не соображала, что делаю, и успокоилась только когда поняла, что он меня обнял. Снова.

Глава 15. Непредсказуемый успех

Альберт

Очередной момент неловкости был острым, но, по счастью, кратким. Уж слишком сильна была во мне радость от удачного эксперимента, пусть и незапланированного, и я пришел в себя. На какой-то миг Оливер прижался ко мне всем телом, успокаиваясь, но затем поспешно отпрянул. На щеках его явственно виднелись следы слез, все же эльфы очень чувствительные. Ассистент отвернулся, и я видел, как он ликвидирует следы внезапной сырости с помощью идеально отглаженного платка, который извлек чуть ли не из воздуха.

— Друг мой, — сказал я ему преувеличенно бодро, поскольку эйфория была посильнее смущения, — конечно, я поступил опрометчиво, признаю. Но все закончилось просто отлично. Мы победили! И без тебя бы я точно не справился. Поэтому давай отметим наш успех в каком-нибудь скромном, но публичном месте.

На слове “публичном” я намеренно сделал акцент. Уж уединенный ужин нам точно с ним не подходил. После внезапного порыва эльфа, я догадался, что странное и непреодолимое притяжение у нас может оказаться взаимным. Но что теперь, удачи не праздновать? Зачем тогда вообще делать великие открытия? Оливер — парень разумный, хоть и эмоциональный. Так что