я обвила руками шею мужчины, содрогаясь от глубоких резких толчков. — Хочу... быть Вашей... игрушкой. Хочу... всему научиться...

И я ни капли не врала.

Что плохого в том, что я дам себе немного сексуальной свободы?

— Ты уже моя, Луна. У тебя давно нет выбора, маленькая.

Эффект принуждения и беспомощности окончательно меня добил. Я захлебнулась собственными стонами и почувствовала скорую разрядку. Я вся сжалась и замерла, но Александр не позволил мне этого сделать.

На этот раз он сильно дёрнул хвостик вверх, и у меня на долю секунды возникло чувство, что он меня подвесил. Широко раскрыв рот от такой неожиданной грубости, я судорожно вцепилась пальцами в спинку скамейки и нагнулась вперёд.

— Гос-сподин! — надрывно застонала я, когда он вновь вбился в меня и снова грубо дёрнул аксессуар вверх.

Тогда мужчина закрыл мне рот горячей ладонью, не давая мне больше произнести ни слова. Секс перерос в грубый. Мне стало страшно. Но... так хорошо.

Я скулила в ладонь мужчины, продолжая снова и снова принимать его в себя и дрожать всем телом. Я балансировала на грани животного страха и тотального доверия. И в таком состоянии, уже забыв как дышать и стоять, я вновь почувствовала подступающую разрядку и замерла.

Меня накрыло бешенное удовольствие. Вместе со слезами, которые выступили у меня на глазах и тут же увлажнили ладонь Страма. Я содрогалась всем телом от пронзившего меня судорожного удовольствия и от непрекращающихся толчков мужчины.

Я не знаю сколько ещё это продолжалось, но в какой-то момент я лишилась оставшихся сил и повисла в руках мужчины. Тогда, глухо зарычав, он замер во мне и откинулся назад в блаженном удовольствии.

Я продолжала всхлипывать, не понимая отчего в итоге плачу.

Понравилось ли мне? Да. Но... нормально ли это?

Мне скорее хотелось остаться одной и подумать над этим. Разложить все мысли по полочкам, успокоиться, принять взвешенные решения. Но Александр надел на себя белье и пижамные брюки, а затем закинул меня к себе на плечо, в последний раз мягко шлепнув меня по попе.

Но сейчас я не дернулась и не издала ни звука. Я была эмоционально и физически выпотрошена под ноль. И если мужчина захочет ещё раз грубо взять меня сейчас, я не смогу противиться.

Пока Страм бережно купал меня в душевой, я никак не могла успокоиться. Мое эмоциональное потрясение было настолько сильным, что я не могла не то, что говорить, а даже нормально дышать. Я больше не плакала, но мое дыхание по-прежнему напоминало судорожные всхлипы.

Страм тактично молчал, давая мне время опомниться и прийти в себя. Поэтому его действия были заботливыми и лишенными всякого сексуального подтекста.

Когда же мужчина завернул меня в полотенце и прижал к своей необъятной груди, я наконец задала первый вопрос:

— Вы в самом деле не выпустите меня из дома?

Александр внимательно посмотрел мне в глаза, словно сканируя мои истинные страхи.

— А что тебя в этом пугает?

— Но... — растерялась я. — Ведь я хочу работать... Как мне видеться с родителями? И вообще...

— Тише, маленькая, — улыбнулся Страм и погладил меня по голове. — Ты ведь доверяешь мне. Чего ты испугалась. Я уже сказал, что не обижу тебя и не причиню тебе зла. Естественно, для таких причин я буду тебя отпускать. Но на работу ты будешь ходить со мной. И теперь будешь работать только на меня. А к родителям я буду тебя отвозить, когда скажешь, а потом привозить обратно.

Я нахмурилась и спрятала лицо на мокрой и обнаженной груди мужчины.

Мне такое не подходит. Страм не должен узнать кто мой папа. Не должен узнать о моих планах. Или...

— Господин Страм, — тихо спросила я, не поднимая головы. — Я... Вам нравлюсь? Вы бы смогли...

Нет! Я не могу ему об этом рассказать! То, что он такой чуткий и внимательный ко мне как к сабочке, ещё не значит, что он будет такой же чуткий ко мне как к девушке. Он точно не настолько ещё ко мне привязан. И не станет делиться своим бизнесом или как-то мне в этом помогать. Вообще неизвестно понравлюсь ли я ему настолько. Поэтому я должна срочно подружиться с Селиной и ее мужем! Дружба с Бергманом будет понадежнее отношений со Страмом.

— Не мог бы что? — настойчиво спросил он.

— Не могли бы Вы отвезти меня к Селине? — тут же нашлась я. — Точнее не Вы конкретно. Просто можно мне с ней поговорить?

— О чем? — невозмутимо продолжал он.

— Ваш стиль отношений... Он очень необычный. Просто мне бы хотелось поговорить с девушкой, которая сама находится в подобных отношениях, — сказала я чистую правду.

— Ты обо всем можешь поговорить со мной, — мужчина сильнее стиснул меня в объятьях. — Я бы не хотел, чтобы ты себя в чем-то накрутила.

— Я готова поговорить с Вами, — вновь честно призналась я. — Но... все же только девушка сможет понять девушку.

— Хорошо, маленькая, — тон Страма заметно смягчился. — Я дам тебе поговорить с Селиной. В конце концов она действительно очень хорошая и честная девушка.

Почему-то мне стало неприятно, что он ее так нахваливает.

— Вы давно ее знаете?

Александр принялся вытирать полотенцем мое тело, уделив особое внимание груди, что тут же слегка возбудило меня.

— Моя девочка ревнует? — прошептал мужчина мне в самые губы и спустился пальцами к промежности. — Не скрою, мне приятно.

— Нет! — рассердилась я и попыталась оттолкнуть Александра.

Не получилось. Поэтому я решила отступить сама, но наткнулась ягодицами на стиральную машину. В ту же секунду Страм усадил меня на нее и, раздвинув мне ноги, устроился между ними.

Я забрыкалась ещё сильнее, но мужчина перехватил мои запястья, а второй рукой потянул меня за ягодицы к себе. Теперь, сопротивляясь я лишь сильнее терлась обнаженным телом о его грудь и пах, а это явно не шло мне на пользу.

— Нет! — жалобно пискнула я, когда он просунул свою ладонь между стиральной машиной и моими ягодицами.

Я чувствовала себя такой незащищённой, такой слабой в его руках.

— Никогда меня не ревнуй, — проговорил он, укусив меня за мочку уха, отчего я непроизвольно выгнулась. — Ты должна мне доверять, а ревность не способствует доверию. Пока мы вместе, я только твой. А ты только моя. И между