Приоткрытая дверь салона РАФа распахнулась. В проеме мелькнул мой водила. Я успел рассмотреть дыбом стоящие волосы и глаза в пол-лица. Он сиганул молодым павианом на носилки и укрылся с головой казенным одеялком. Невысказанный вопрос застрял у меня на языке. Извне раздавался рев и грохот приближающегося паровоза. По наитию или нет, я схватил с полочки над носилками упаковку с широким бинтом, рванул хрустящую бумагу, сдернул одеяло и успел сделать несколько оборотов марли вокруг бледно-зеленого черепа. Через лицо, рот, нос… «По барабану, потом разберемся». На последнем обороте изо рта у меня выпал остаток драгоценного пломбира и в горячке был примотан следующим витком бинта. Дверь с визгом открылась.

Корриду видели? Быка представляете? С пикой в заднице? Вот так приблизительно выглядел посетитель. Злой, лысый и пузатый. Постукивая дымяшимися рогами о корпус машины, прорычал:

– Где он?!!

– Кто?!

– Мудак этот, падла, из-под руки, сссука, вывернулся! Прямо в своей спальне гада прихватил!!!

– …! Какой-такой мудак? Видишь, у меня пациент?!! С тяжелой черепно-мозговой травмой!!!

– …! Ой, фу-у-у, а че это у него из башки течет?!

– Чо-чо!!! Мозг, мля!!! А ты тут дверьми машеш! У меня тут все стерильно! Вали отсюда!!!

От моего перепуганного вопля мужик отшатнулся, и я захлопнул дверь. Не теряя ни секунды, перебрался на водительское место и, сурово помигивая синим колпачком, покатил нашу шаланду с места несостоявшегося смертоубийства.

Боже мой, как мы потом ржали…Этот академический лох не учел разницу во времени прилета мужа своей пассии из командировки и приперся в койку ровно за двадцать минут до его приезда домой. Навсегда потерянный пломбир был восполнен и обещано еще много чего, но это уже другая история…

Получил в глаз, зайдя в темный подъезд. Ответку, не думая, направил недрогнувшей ногой в область произрастания известного корня жэнь-шэнь в организме. Организм передумал извиняться за неосторожную плюху и сиплым голосом, на корточках, исполнил народную якутскую песню «Ах тыж ё ёё ёё…»

Будучи больно ухваченным за слюнявую нижнюю губу китайским приемом «Укус речной черепахи», агрессор торопливо изложил абсолютную несостоятельность претензий и глубокий пардон. Пребывая в галлюцинациях под названием реальность, вызванных низким уровнем алкоголя в крови, посчитал первого абстрактного мужчину, вошедшего в подъезд, причиной падения его личной популярности и нравов у женского населения данной пятиэтажки. Напал. Получил. Был неправ. Осознал. Почти исправился.

Мда… Вам хаханьки, а мне остаток смены пришлось с каменным лицом «не замечать» реакцию пациентов и их окружающих на расцветаюший классический бланш-монокль. Правда одному, особо въедливому, интересанту пояснил, что синяк получил, ломая ногу пациенту за то, что он лечить высокую температуру не хотел. Любопытствующий завис на полуслове, хлопая на ветру разорванным шаблоном.

Коллеги тоже порадовали. Скоропомошный юмор и подколы беспощадны – только попади на язычок. Самое мягкое предложение было поправить ситуацию, забинтовав полбашки, а поверх бинтика, карандашиком, нарисовать глазик. Гады!

* * *

Ишемическая болезнь сердца, стенокардия. Высокое артериальное давление сбило все настройки и сердце начало бастовать. Нарушение ритма. Желудочковая экстрасистолия. Поганая штука. Это когда камеры сердца сжимаются не в определенной, строго обоснованной, последовательности, а в разнобой. Наступает хаос. И если это единичные всплески, то еще не так страшно. Организм успевает компенсировать сбой. А вот если каждое третье-четвертое сокращение?

Разбираться в деталях уже нет времени. Лента кардиографа пишет приближающуюся катастрофу. Отзвонил на Станцию. Там знают, что панику на пустом месте разводить не буду и уж если прошу подмоги, значит по делу. Обещали кардиобригаду – «как только – так сразу». Я один, и пациентка дома одна. Помогать некому. Мне не нужна публика или куча ассистентов, но вот одновременно подкалываться в вену и «держать» ее на игле, писать ЭКГ, готовить дальнейшие лекарства, колоть ампулы, собирать капельницу… Хочется поверить Дарвину и стать обезьяной. Чтобы можно было и ногами что-нибудь толковое делать.

Женщина явно «плохеет». «Блин, мне еще реанимацию в одиночку придется проводить!» И тут до меня доходит, что я на вызове во дворе собственного дома. Бросаюсь к телефону и звоню жене. Мы учились в одной группе в медицинском, и объяснять ничего не пришлось.

Жена скоропомошника – это уже почти скоропомошник. Примчалась через пять минут, только накинув пальто поверх белого халата. Жить стало веселей. В четыре руки стабилизируем давление, заработали внутримышечные инъекции. И кардиобригада подоспела. Доктор, заценив ситуацию у пациентки, королевским жестом пускает в бой помощников, а сам ревниво косит взглядом на мою жену и жарким шепотом спрашивает: с каких это пор я езжу с медсестрой и где таких симпатичных дают? Получает гордый отлуп от надутого собственника. Ахает, извиняется и куртуазно восхищается. Оля сияет улыбкой, пылает от смущения и мышкой исчезает.

Доктор не поленился раззвонить на Станции, что я работаю семейным подрядом и жестоко эксплуатирую очаровательную девушку. Старший врач потребовал деталей сей интриги и строго указал мне на какой-то там пункт в правилах о невозможности привлечения чужих особ к процессу волшебных манипуляций скорой. Не меняя интонации, предложил привести как-нибудь с собой на Станцию жену. Чтобы познакомиться и вообще: «Ну чтоб знать на кого, ежели чо, можно рассчитывать!»

* * *

Сижу в машине, пишу карту, ожидаю транспортировки пациента с поломанной – поправленной – снова поломанной – снова поправленной ногой. Из дома в больничку. Больной скачет со второго этажа веселым кордебалетом на плечах двух могучих сынов. Жена идет позади и с помощью тычков супружниными костылями и зычного голоса руководит процессом погрузки. Очень напоминает езду на оленях. Неподалеку от подъезда небольшая детская площадка с песочницей. В ней воодушевленно ковыряются несколько детишек лет трехчетырех.

Я не рассмотрел подробности: картинка была где-то на границе моего поля зрения, но случилось страшное!!! От неловкого взмаха совочка в воздух взлетела горка песка и приземлилась на голову и плечи строительнице. Сама себе. Не более того.

– Дебилка!!! Дрянь!!! Засранка!!! Я тебя это платье сожрать заставлю!!!

Суповой набор в дешевых джинсах, аккуратно отставив костлявую конечность с зажатой сигаретой, брезгливо кривя накрашенные губы, исторгала из себя негодование попранными ценностями. Видимо, столбняк от ее ора у ребенка показался маменьке недостаточным наказанием, и она, приблизившись к замершей девочке, со всей дури влупила ей поджопник. Девочка подскочила от удара, выгнулась и… описалась. Мы с водилой выломились из кабины одновременно с двух сторон. Рядом было еще несколько взрослых, вероятно родители остальных детей или случайные прохожие. Дух захватило у всех.

Воздух затрещал от грозового электричества. Это ж с какой силой надо ударить ребенка в область пояснично-крестцового отдела позвоночника, чтобы он утратил контроль за мочевым пузырем?! Эту бабу готовы были линчевать тут же. С нее махом слетел весь гонор и она только судорожно вертела головой, определяя пути бегства. Вызвали милицию. Я запросил по рации на себя шоков-педиатров и без лишних размышлений выписал диагноз ребенку «Ушиб мягких тканей спины. Ушиб спинного мозга?» Девочка не позволяла притронутся к спине и только тихо плакала. Видимо за громкий плач поддавали тоже. У меня судорогой тянуло лицо при виде ярко проступающей на детской коже контура женской руки. Водитель конструктивно предложил врезать «мамаше» по тому же месту с пропорционально той же силой. И посмотреть на результат…Очень бы хотелось, чтобы эта самка получила по заслугам. Но обстановка не располагала к народному суду. Немедленному и беспощадному…