Поклясться бы мог, что после этого шепотка ощутил узнаваемый, "склепный" холодок, обжегший кожу, слабый аромат свежей земли, перемешанный с ароматом умирающего цветка и вздох...

И смешок, закатившийся в дальний, темный угол стеклянной бусиной.

Потом всё исчезло. А наутро Бабочка, проснувшись в прекрасном расположении духа, порадовала мужа улыбкой и даже несмелым, золотистым поцелуем в небритую, жесткую щеку. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Всё шло ничего себе как, и не думать бы о потусторонней пропастине... Тем более, думать вскорости пришлось совсем о другом.

Ровно в тот момент, когда посыльный Правителя вручил лично в руки лорда Патрелла узкий, остро обрезаный по краю, черный, срочный конверт.

"Дворцовый переворот" - явление неприятное. Но среди верхушки правления, глава которой причастен к темным делишкам, а также отягощен сомнительными знакомствами и многочисленными между собой недружными родственниками и наследниками, оно довольно обычное. Обыденное и, я бы даже сказала - скучное.

Перевороты, революции, войны и разного рода смуты не всегда проходят под грохот орудий, стоны раненых и яростные вопли победивших. Любая война может быть холодной, тихой и молчаливой. Такие войны в истории Аргарона были нередки и носили названия "подушечных" и "битв мотыльков".

Потерь в таких битвах много не бывает. Хотя... как сказать. И как посчитать...

- Правление сменилось, - хмыкнул лорд Патрелл, изучив письмо вдоль и поперек - Наш Правитель желал одной жопой на двух стульях усидеть, когда наделы племянника "пришил" к своим, а вот племянник не захотел! Ну и оторвал нитку - то... Что, Норвин, глазами хлопаешь? Как тебе... аллегория? Это леди Патрелл так изьясняется у нас... "Аллегория". Давай, читай. Что там еще?

Поверенный вздохнул.

Хорошо помня, что для бастарда любое чтение (даже в три слова!) - пытка, послушно забубнил текст письма.

- "Казнь Правителя состоится... публично, на Чернокаменной Высоте... числа... месяца... на рассвете. Вам, как лицу, принадлежащему... знатному роду и владельцу... наделов Патрелл. Посему... всякие празднества по этой причине отменяются ровно на год, по сроку раздела..."

- Ясно, - кивнул Дьорн - Пока они чеплашки и тряпки будут делить. А что обязательно нам переться на эту казнь? Я к тому, что леди Патрелл не в том сейчас состоянии, чтоб лицезреть, как кому - то отсекают башку. Я, может, один сьезжу?

- Написано... так... "...в полном составе семьи...", так... "включая..."

- Давно померших, - гоготнул бастард - О! Возьму с собой тещу. Ей не привыкать, у нее даже и букет наготове. А Беллиоре там делать нечего. 

Сама же Беллиора оказалась другого мнения.

Когда супруг кратко и своеобразно изложил ей содержание депеши, ни один мускул не дрогнул на хорошеньком личике.

- Дьорн, нас в детстве папа брал с собой на показательные казни, - не отрываясь от охорашивания ногтей, спокойно ответила она - Первый раз я видела, как казнят, в пять лет. Нанни тогда только исполнилось три года, прислуге пришлось всё время держать ее на руках... Она жутко капризничала, оттого... А! Было жарко и мы забыли бутылку с водой в экипаже. Мама потом здорово отчитала няню за это... Я поеду. Это обязательный визит, я понимаю. Не волнуйся за меня! Ну, если что, посижу в экипаже... Всегда можно отговориться от любопытных моим состоянием.

Белла сжала в руке грубую, костяную пилку для ногтей, вытянула руку и растопырила пальцы. Пристально и критично оглядев плоды своих трудов, осталась довольна вполне. 

- Как знаешь, Беллиора. Но смотри, станет плохо или ещё что... Едем назад. И не вздумай скрывать, если замутит. Казнь магов - то еще зрелище.

- Знаю, - улыбнулась, исподлобья глядя на мужа - Видела! Да и учили же мы в пансионе. Казни, "тварню", жертвоприношения. Курс назывался "Ритуалы Аргарона, запрещенные и легальные." Вы, дорогой лорд, до этого не дошли, я так понимаю?

Дьорн рассмеялся, вспомнив свои учебные годы и залюбовался женой. 

Беременность шла ей.

Дитя, совсем ещё начинающееся, ещё только делающее первые шаги в этот мир, уже готово было любить всё вокруг. Щедро делясь этой любовью со всеми и всем вокруг, наполняло ею даже свой временный дом, в котором находилось пока. Крохотный костерчик, едва разгоравшийся внутри Беллы, уже успел слегка отогреть ледяное сердце, сгладить острые углы нрава и притупить боль. Добавя мягких, уютных теней на руки и лицо будущей матери, успокаивал её, нашептывая видимо, что - то свое, понятное только им двоим.

"А говорят, беременные бабы злые, - подумалось Дьорну - Бред собачий! Вон, Бабочка... Даже говорит по другому. Тон не тот, что раньше... А может, от самой бабы зависит? Если какая нибудь склочная дура, так всё бесполезно. Белла, в большем счете, неплохая же! Если б мамаша и папаша мозги ей не засрали, так и не дурила бы. Надо бы Айресу в морду насовать всё же при случае! Надо бы, надо бы..." 

Было ли это любование любовью? Да нет, не было. Как и не было ею всё остальное, включая и горячие, бесстыжие ночи, и вполне себе спокойные дни. Просто, повинуясь новой жизни, пока ещё спокойно дремлющей в теплой глубине материнской утробы, супруги выбросили белые флаги. Власть стараниями будущего нового Правителя менялась.

Революция. Дворцовый переворот.

- Всё у нас хорошо, Белла? - зачем - то спросил лорд, трусливо ожидая услышать отрицательный ответ - Как считаешь?

- Да, неплохо, - бросила жена - Наверное?

И обернулась к нему, не понимая, к чему был тот вопрос.

Уловив на лице мужа странную растерянность и слегка отупелость, пожала плечами.

Неплохо, да. Так ведь он старается! Они оба стараются. И она, Белла, тоже. Любить супруга ей, разумеется, не удастся. Жизнь никогда не повернется к леди Патрелл светлой стороной. Любить - нет. А вот сосуществовать сколько нибудь мирно... Возможно. Очень даже возможно! Дьорн сам по себе неплох, как человек. Хотя и с придурью... Но в целом... Он не жесток, например. Не жаден. Довольно отзывчив к чужим нуждам. А пристрастие к выпивке и женщинам... Что ж, когда - то мама говорила, что мужчин без этих страстей не бывает. Хорошо еще, что не игрок! Хотя бы с этой стороны беды не будет, а всё остальное можно и потерпеть. Придется потерпеть. Деваться теперь ей всё равно некуда. Проворонила она свободу, потеряла. Но может... ещё... когда нибудь?