Катя вспомнила ночную сцену в палате реанимации и невольно вздрогнула.

— Ладно, сейчас я поищу ту бумажку. Куда же я ее засунула?..

Катя проверила все карманы, но нигде не нашла ту злосчастную бумагу.

— Постой, кажется, тут что-то шуршит… — Надежда прощупала подкладку Катиной куртки и действительно нашла завалившийся туда сложенный вчетверо листок. Она разгладила этот листок и поднесла его к свету.

Это была квитанция странного вида.

В верхней ее части размещался необычный логотип, на котором были изображены в профиль собака, кошка и хомяк. При виде этого логотипа Надежда невольно вспомнила, что во времена ее молодости везде, где только можно, размещали в ряд бородатые профили классиков марксизма-ленинизма.

Рядом с этой трогательной картинкой крупными буквами было напечатано название: «“Уютное гнездышко”. Мини-отель комфорт-класса для ваших домашних любимцев».

Ниже шел мелкий текст, отчасти напечатанный на принтере, отчасти вписанный от руки:

«Принята на временное содержание кошка породы бирманская золотая, возраст три года, кличка Диана. Условия содержания: полулюкс. Оплачено по…»

В самом низу, как и положено, имелись подписи и печать, которую украшали все те же три профиля.

— Ну, совершенно неудивительно, что твоя знакомая старушка так беспокоилась об этой квитанции: ведь в «Уютном гнездышке» находится на временном содержании ее любимая кошка! Она не могла спокойно умереть, пока не передала квитанцию в надежные руки.

— Не знаю, почему она решила доверить мне свою кошку, — недовольным голосом возразила Катя. — Она меня видела первый раз в жизни. И вообще, у меня никогда не было кошек, и даже дома своего нет. Как я могу взять на себя такую ответственность!

— Ну, у нее просто не было другого выхода… — Немного подумав, Надежда добавила: — Непонятно только, почему тот человек, который пробрался ночью в реанимацию, так хотел заполучить эту квитанцию. Вряд ли кошка такая дорогая, чтобы из-за нее идти на преступление…

— Понятия не имею. — Катя пожала плечами. — Мне бы со своими делами разобраться… А старуха все твердила: главное, чтобы он не получил, а звезды сами решат, как быть.

— Звезды-то тут при чем? — вздохнула Надежда.

— Я думала, старуха бредит, но когда пришел тот тип, он тоже что-то про звезды говорил. Может, они оба сумасшедшие? Старуха еще про Меркурия какого-то говорила, что он в четвертом доме, а Водолей перешел в третью фазу… В общем, полную чушь несла перед смертью, наверное, у нее в голове все смешалось…

Тут Катя совершенно некстати вспомнила, как старуха смотрела на нее перед смертью карими глазами, похожими на крупные каштаны, и не было в этих глазах предсмертной мути и тоски. Катя невольно вздрогнула и поежилась.

— Вот еще что… — протянула Надежда, внимательно разглядывая квитанцию. — Здесь написано, что проживание кошки в этом «Уютном гнездышке» оплачено только по завтрашний день… Не знаю, что они делают с животными, за которыми вовремя не явились хозяева, но подозреваю, что ничего хорошего Диану не ждет. Старушка-то померла.

— И что же вы собираетесь делать?

— Сегодня, как я и говорила, поеду домой, лелеять мужа и собственного кота, а завтра наведаюсь в «Уютное гнездышко». Точнее, послезавтра, поскольку завтра воскресенье и мне нужно побыть дома. Семейная жизнь, знаешь ли, обязывает…

— Угу… — хмыкнула Катя. — Это понятно. А что вы собираетесь делать в понедельник?

— Как ты отнесешься к тому, чтобы разделить эту квартиру с породистой кошкой? А то, боюсь, мой кот будет возражать против ее появления у меня дома… Пока она здесь поживет, и если никто не объявится, я ее в хорошие руки пристрою.

— Нормально отнесусь. — Катя улыбнулась. — Мне с ней даже веселее будет. И вообще, как я могу возражать — это же ваша квартира, и вы меня приютили так же, как эту кошку…

— Договорились!

По безлюдному пустырю возле заброшенного заводского корпуса медленно брел мужчина среднего роста. Еще совсем недавно этот мужчина отличался, если только можно так выразиться, неприметной, незапоминающейся внешностью. Из тех, кого встретишь на улице — и тут же забудешь. Забудешь даже раньше, чем пройдешь мимо него.

Но теперь, после столкновения с ротвейлером Лялей, он утратил это свое бесценное качество. Его правая рука, которой он отбивался от собаки, была туго забинтована, но через бинты уже снова проступила кровь. Да и на лице, хотя он и защитил его от Лялиных зубов, остались впечатляющие синяки и ссадины.

Перед тем как покинуть машину «Скорой помощи», он снял свою окровавленную куртку и надел вместо нее короткое пальто водителя, более-менее подходящее по размеру, но все равно в таком подозрительном виде нельзя было показываться в людных местах.

Самое же главное, Ляля его серьезно покусала. В первый момент, благодаря всплеску адреналина, киллеру удалось мобилизовать все резервы организма. Кроме того, в машине он сделал себе укол обезболивающего. Но действие укола быстро закончилось, и теперь раненая рука невыносимо болела, голова кружилась, и ноги его еле держали. Нужно было отлежаться. Нужно было привести себя в порядок. Нужен был врач. Нужно, нужно, нужно… Киллер остановился, сжал зубы, преодолел накативший приступ дурноты и побрел вперед.

Первым делом нужно было попасть в свое убежище — маленькую квартирку, которую он снял на месяц у прижимистой старухи. Там у него есть все самое необходимое. И там безопасно.

Он не мог бросить «Скорую» близко к своему дому — машину рано или поздно найдут, причем скорее рано, и начнут искать его поблизости. Теперь приходилось расплачиваться за соблюдение конспирации.

С трудом, то и дело останавливаясь, он пересек пустырь, протиснулся через дырку в заборе и оказался в тихом, безлюдном переулке. Нашел знакомую подворотню, откуда начинался бесконечный лабиринт проходных дворов. Переходя из двора во двор, он шел больше часа. За это время только два раза встретил людей — один раз нос к носу столкнулся с пьяненьким мужичком, который разговаривал сам с собой о международном положении, и еще раз — с девушкой, которая выгуливала дога. Этих он обошел стороной, но дог все равно зарычал ему вслед.

Наконец он оказался в знакомом дворе-колодце, из которого, казалось, не было выхода.

Но это только казалось.

Киллер огляделся по сторонам, отодрал фанеру, закрывающую подвальное окно, и пролез в подвал. Сгибаясь, чтобы не задевать головой сырой свод, он прошел по этому подвалу, распугав семейство крыс, поднялся по шаткой лестнице и попал в подворотню, откуда начинался черный ход, который вел в его квартиру.

Он потому и выбрал эту квартиру, что в ней, помимо обычного входа, был еще и черный. Черной лестницей редко пользовались, встретить здесь кого-то из соседей было маловероятно — но если уж не везет, так не везет: поднявшись на третий этаж, киллер увидел тетку из соседней квартиры, которая кормила беременную бездомную кошку, ласково выговаривая ей за низкий моральный уровень.