– Снова я оказался между молотом и наковальней, – поморщился Кери. – Пора бы мне уже научиться уворачиваться.

Омар тронул лимузин и медленно вырулил со двора.

– Никаких поблажек! – повторила Мэлори, отчеканивая каждый слог. – На съемочной площадке и без того будет слишком много зависти и злобы. Профессионалам, которые зубами выдирали свои роли, всегда трудно примириться с тем, что хозяин киностудии хлопочет о своей фаворитке.

– Ты тоже много работала.

– Никаких поблажек.

– Как знаешь, – неохотно сдался Кери. – Но когда на съемочной площадке появится Сэбин, он не будет так же покладист, как я. Он, знаешь ли, не любит сидеть сложа руки и молча наблюдать, когда шоу идет не так, как хочется ему.

* * *

Через четыре часа Мэлори и впрямь пришлось признать, что шоу идет не так, как хотелось бы.

– Ты здесь жить не можешь, – категорично заявил Кери, оглядев убранство крохотного дома на колесах, который отвели ей киношники. Пол покрывал грязный, протертый до дыр линолеум, а вся обстановка состояла из расшатанного стула и убогого топчана, который, видимо, служил кроватью. Ни кухни, ни даже электрической плитки. Под потолком криво висела голая пыльная лампочка.

– Господи святый, здесь даже кондиционера нет! – ужаснулся Кери. – Ты тут просто изжаришься.

– Сюда меня поселили, здесь я и останусь. К вечеру станет прохладнее. – Мэлори вытерла носовым платком пот со лба, оглядела все в потеках стены крохотной душевой кабинки и добавила:

– Я надеюсь.

– Я поговорю с режиссером. Во всех остальных вагончиках, мимо которых мы проходили, есть хотя бы кондиционеры. Тут, наверное, какая-то ошибка.

– Нет тут никакой ошибки, – мрачно усмехнулась Мэлори. – Их заставили взять меня на роль, но они вовсе не обязаны заботиться о том, чтобы мне было удобно. Может, кто-то надеется, что я все брошу и укачу обратно в Нью-Йорк. Но черта с два я доставлю ему такую радость. Вели Омару принести мои вещи.

– Мэлори, Сэбин не…

– Я не могу позволить себе думать о том, что понравится Сэбину. Теперь для меня на первом месте Питер Хендел, режиссер.

– Ты считаешь, все это – его работа? – Кери обвел рукой убогий интерьер вагончика.

– Наверное. Как только заработали камеры, за все начинает отвечать режиссер. Вероятно, ему не понравилось, что меня навязали на его шею.

Кери тихонько присвистнул:

– В таком случае мы имеем шанс получить нового режиссера сразу после того, как сюда приедет Сэбин.

– Почему? Хендел прекрасный режиссер и может сделать выдающийся фильм. Думаю, мне понравится работать с ним.

– Если он раньше не съест тебя на завтрак.

– Надеюсь, не съест. – Она сбежала вниз по крыльцу из трех ступенек. – Побудь здесь. Полагаю, сейчас между им и мной состоится первый поединок, и надеюсь его выиграть.

– Я пойду с тобой.

Она мотнула головой.

– Они знают, что ты – помощник Сэбина, и, если увидят, что ты меня опекаешь, разозлятся еще больше. – Мэлори ласково улыбнулась. – Если вправду хочешь мне помочь, жди здесь, пока я не вернусь. Вероятно, мне будет необходимо увидеть хотя бы одно дружелюбное лицо. Полагаю, что здесь воцарится арктический холод.

– Только не в этом вагончике, – сухо произнес Кери.

– Верно.

Мэлори помахала Кери рукой и пошла через летное поле по направлению к съемочной площадке. Когда они с Кери искали администратора, чтобы выяснить, где их разместили, она видела там фигуру Питера Хендела, прикидывавшего ракурсы будущих кадров в соответствии со сценарием. Его было невозможно не заметить. Режиссер расположился на сиденье высокого съемочного крана, и его огненно-рыжая шевелюра горела в лучах слепящего солнца. Она еще никогда не встречалась с этим маленьким пухлым человечком, но сразу узнала его по многочисленным фотографиям, виденным в газетах. Этот двадцатишестилетний голливудский вундеркинд в белых кроссовках напоминал херувима – с пухлыми щечками, рыжими кудряшками и большими голубыми глазами. Однако выражения, которыми он оглашал съемочную площадку через мегафон, мотаясь взад и вперед на кране, были далеки от ангельских песнопений. По всему было видно, что Хендел находится не в лучшем расположении духа.

Мэлори терпеливо дождалась, пока стрела крана опустится, а затем решительно пересекла бетонную площадку и приблизилась к режиссеру.

– Могу я поговорить с вами, мистер Хендел?

Режиссер обернулся, оглядел незваную гостью и растянул губы в волчьей улыбке.

– Ба, да это же прекрасная Мэлори Тэйн собственной персоной! Мы ждали вас целую неделю. – Его оскал сделался еще шире. – А я не люблю ждать.

– Я болела. – Мэлори открыто встретила его взгляд. – Мне очень жаль. Я подготовилась. В течение последних трех недель я много репетировала.

– Но не под моим руководством, – тихо сказал он. – Я привык работать с артистами четыре недели перед съемками, а вы лишили меня такой возможности. Между тем ваша роль чертовски важна для картины, и я не позволю ставить фильм под угрозу из-за какой-то бабенки, которая предпочитает спать с боссом, вместо того чтобы работать на съемочной площадке.

В лицо Мэлори бросилась кровь.

– Я болела, – повторила она. – Скоро вы убедитесь в том, что я знаю свою работу и на меня можно положиться.

– Посмотрим. – Режиссер повернулся к камере, установленной на кране. – Сцену, в которой вы заняты, будут снимать завтра утром. В пять утра вы должны быть у гримера. А сейчас найдите Гоша Абрамса и выясните, где вас разместили.

– Это я уже сделала. И даже поселилась.

Режиссер вновь повернулся к ней, и на его ангельском лице появилась злобная ухмылка.

– Надеюсь, вам будет удобно. Если бы мы знали точную дату вашего появления, мы предоставили бы вам апартаменты, более достойные того, кто привык жить во дворцах, но увы…

– Мне и вправду будет удобно, как вы и хотели. Мне приходилось жить и в худших условиях, – застенчиво улыбнулась Мэлори.

На лице режиссера отразилось разочарование.

– Возможно, к концу дня вы станете думать иначе. К четырем часам здесь становится жарче, чем в аду.

– Ну, я же не буду все время торчать в вагончике. В свободное время я хотела бы понаблюдать за тем, как вы работаете.

– Я?

– Вы выдающийся мастер, – бесхитростно сказала она. – Ваш фильм «Засекреченные» – это потрясающе.

Глаза Питера Хендела сузились и впились в ее лицо.

– С каких пор актрис интересует работа режиссера?

– Мне очень нравится процесс киносъемок, – пояснила она. – Хороших ролей мало, да и достаются они крайне редко. Я не исключение, даже в том случае, если зритель вновь примет меня. Так что если я не смогу работать перед камерой, попробую делать это позади нее.