— Ах нет, это никуда не годится. Вы не должны называть меня леди Пеннингтон. Это слишком официально. К тому же вы теперь тоже леди Пеннингтон. — Мать Маркуса ненадолго задумалась. — Вы могли бы называть меня по имени — Хелен, но и это как-то нехорошо, да? А можно… Да, вы могли бы называть меня… маман.

— Маман? — Гвен произнесла это слово на французский манер, как и леди Пеннингтон. — Что ж, я с удовольствием буду называть вас маман.

— Вот и хорошо. — Леди Пеннингтон просияла. — Знаете, у меня ведь нет дочери, поэтому мне не терпится обзавестись ею. Мне кажется, мы с вами прекрасно поладим. — Она взяла Гвен под руку и повела ее к гостям, стоявшим у окон в дальнем конце гостиной. — Внучкам я тоже буду очень рада.

— Кажется, лорду Пеннингтону не очень-то хочется иметь дочерей. — Гвен скорчила гримаску. — Однако мысль о сыновьях вызывает у него огромный энтузиазм.

— Разумеется, дорогая. Как и у всякого мужчины в его положении. Но я думаю, что он будет любить дочерей ничуть не меньше. Он у меня единственный ребенок, и я всегда сожалела об этом. Когда на семейных праздниках его окружают дети, на него приятно смотреть. Он и сам-то не более чем большой ребенок.

Гвен рассмеялась:

— Неужели мы говорим об одном и том же лорде Пеннингтоне?

Пожилая графиня тоже рассмеялась:

— Я знаю, в это трудно поверить, но по какой-то причине мой сын усвоил излишне холодный и несколько надменный взгляд, видимо, для того, чтобы держать всех на расстоянии… — Графиня внезапно умолкла, потом вновь заговорила: — Однако его поведение в обществе сильно отличается от поведения дома. Я очень надеюсь, что вам достанется… домашний Маркус, если можно так выразиться.

Гвен улыбнулась и кивнула. Ей вспомнился тот вечер, когда Маркус сделал ей предложение; он тогда сказал, что друзья считают его слишком сдержанным и высокомерным. Но ведь и она, Гвен, на людях вела себя совсем не так, как дома.

Графиня между тем продолжала:

— Должна предупредить вас, Гвендолин, что сыновья вырастают и идут своей дорогой, пренебрегая вашими советами и пожеланиями. Но я слышала, что дочери навсегда остаются дочерьми. Поэтому я искренне рада, что теперь у меня есть дочь.

— Я тоже рада, миледи. — Гвен изобразила любезную улыбку и пожалела, что чувствует себя так неловко. Увы, кроме мадам Френо и Колетт, ей никто еще не предлагал любовь так открыто. Любовь, ничего не просившую взамен. Это очень сбивало с толку.

Мать Маркуса какое-то время внимательно смотрела на нее. Потом улыбнулась и сказала:

— Господи, я вижу, у вас и у моего сына очень много общего. Вы с ним замечательная пара.

— Я понятия не имею, о чем вы говорите, матушка, но уверен, что мне это не понравилось бы. — К ним с улыбкой подошел Маркус. — Однако мне хотелось бы похитить мою жену, если вы не возражаете. Разумеется, ненадолго.

Леди Пеннингтон нахмурилась.

— Но, Маркус, здесь есть люди, которые хотят с ней познакомиться. Ведь теперь, когда все уже сказано и сделано, она стала молодой графиней Пеннингтон.

— Теперь, когда все сказано и сделано, она стала моей женой, — заявил Маркус и взял Гвен под руку. — Мне сказали, что в саду все цветет, и мне хочется, чтобы вы это увидели. — Он повел ее к двери.

— Это, конечно, очень мило, но ведь вас никогда не интересовали сады, — пробормотала Гвен. — Я не понимаю…

— Постарайтесь не задерживаться очень долго! — прокричала им вслед пожилая графиня.

Маркус поморщился и тихо проговорил:

— Это мое личное дело.

Граф вывел жену из гостиной, провел по длинному коридору, затем — через галерею, увешанную портретами предков, и лишь после этого они вышли в сад. Гвен знала, что без мужа наверняка заблудилась бы в этом огромном доме. К тому же они шли слишком быстро, и она не могла запомнить дорогу.

— Вы действительно хотите показать мне сад? — спросила Гвен, покосившись на мужа.

— Да, конечно, — ответил Маркус. — Там очень красиво.

— А может, вам так сказали? Мне показалось, что вас не очень-то интересуют красоты природы.

— Я обожаю красоты природы, — проговорил он с усмешкой. — И я очень люблю находиться на свежем воздухе.

— Я тоже, — сказала Гвен.

— Мне кажется, что дышится свободнее, если у тебя над головой небо, а под ногами — земля. Я провожу много времени в городе, но предпочитаю жизнь на природе. А вы? — Он неожиданно остановился. — Вам что, нехорошо?

— Нет-нет, я прекрасно себя чувствую, — проговорила Гвен, с трудом переводя дыхание. — Я понимаю, что ваша потребность дышать свободно может преобладать над всеми прочими соображениями, но вы не можете тащить меня с головокружительной скоростью и ожидать, что я не почувствую при этом некоторого напряжения. Вы гораздо выше меня и ходите значительно быстрее, и…

Он громко рассмеялся.

— Господи, ну что здесь смешного? — Она подбоченилась. — Мне вовсе не кажется забавным, когда меня тащат через весь ваш дом…

— А теперь и ваш также, — сказал он с улыбкой.

— Мне от этого не легче, — проворчала Гвен.

— Прошу прощения, что был слишком нетерпелив в своем стремлении убежать от толпы, которая окружала нас.

Слуга, которого Гвен до этого не замечала, вышел из темноты и открыл дверь, которую Гвен также не заметила.

Маркус повел ее к выходу.

— Мне просто показалось, что вам тоже нужно уйти на некоторое время. Прошу вас…

Она прошла на широкую террасу, и муж последовал за ней. «Он позаботился обо мне. Просто я этого не поняла», — промелькнуло у Гвен. Повернувшись к Маркусу она проговорила:

— Ужасно много гостей, да? Признаюсь, я была несколько удивлена и даже отчасти…

— Ошеломлена? — Он снова улыбнулся и взял ее под руку.

— Да, пожалуй. — Она кивнула. — Немного.

— Ну, признаюсь, я и сам был немного ошеломлен. Подозреваю, что этот наплыв гостей — заслуга моей матушки. Большинство из них — ее друзья. — Маркус повел жену к краю террасы и ступеням, ведущим в сад. — Не оборачивайтесь.

— Почему? За нами кто-то следит?

— Разумеется. — Маркус оглянулся на дом. — Многие из гостей во главе с моей матушкой тайком смотрят на нас из окон гостиной.

— Неужели? — Ей захотелось проверить это. — Но почему?

Он усмехнулся, и Гвен потупилась. Краска бросилась ей в лицо.

— О Боже… — пробормотала она.

— Тем не менее… — Граф покосился на нее и снова усмехнулся. — Видите ли, сад не очень-то большой, но он распланирован таким образом, что можно спуститься по лестнице и пройти по дорожке к укромной нише, охраняемой мраморными сторожами. Эта ниша очень удобна для тайных встреч во время бала или званого вечера.