Охранники следовали за ним тенью.

– Я слышал у тебя две фуры грабанули? – безразличным тоном поинтересовался он.

– А тебе до этого какое дело? – грубо отвечаю ему.

– Ты не хами отцу, – смотрит на меня сурово, – я помощь приехал предложить.

– А я тебя не просил о помощи. С этим я и сам смогу справиться. А вот когда мне нужна было реально твоя помощь я ее не дождался, – с укором ответил ему.

– Не веди себя как баба Богдан. Что за детские обиды. Ты взрослый мужик. Нашлась же девочка. Вот и славно. Зарывай топор войны. Негоже сыну на отца быковать. Ты и так вон в бандюгана превратился. Смотреть противно, – морщится старик, задерживая взгляд на моей шее, где из под свитера видны татуировки.

– Так не смотри, – огрызаюсь с ним.

– Почему мать проигнорировал. Она расстроилась. Хотела с ребенком побыть. А ты не даешь?

Отец прыгает с одной темы на другую, и я за ним не успева. Не могу проследить общую нить. И выявить истинную причину его приезда.

– Слушай пап, ты давай не темни и не юли. Прямо скажи что тебе от меня нужно? Не верю я что ты приехал только лишь за тем, чтобы мне помочь, – подозрительно вглядываюсь в его глаза.

– Ну и зря, сын. Я уже тебе сказал чего хочу. Но если не расслышал я могу повторить. Во-первых хочу тебе помочь, а во-вторых хочу помириться, – все таким же ровным без единой эмоции голосом проговорил мужчина.

– Нет, – ответил ему спустя несколько секунд.

За спиной послышался сдавленное покашливание.

Роме стало видимо плохо.

– Я знал, что ты будешь упрямиться, поэтому был готов. Сердиться на тебя не буду. Понимаю, что ты затаил на меня обиду, – отец лукавил, я видел, как напряглись на его шее жилы от сдерживаемого гнева, после моего отказа.

Ну ничего пусть почувствует себя в моей шкуре.

В тот момент когда мне действительно нужна была его поддержка он отказал мне.

– Ну так и зря только время потратил, – ответил ему, – если заведомо знал мой ответ. Не стоило приезжать. Еще удивляюсь как ты вообще нашел окно в своем плотном графике, – язвлю в ответ.

– Ради родного сына, можно и постараться, – тут же отвечает отец, – ладно Богдан. Мое дело предложить, а твое разумеется отказаться. Но хочу тебе дать один маленький совет. Возвращайся в компанию. Ты должен управлять, а не заниматься вот этим всем балаганом.Ты вот с этим со всем, напоминаешь мне самого настоящего обиралу. Не для тебя это все Богдан. Ты только позоришь нашу фамилию…

– Пап, тебе лучше уйти, – цежу сквозь зубы.

Не позволю ему называть свой бизнес, поднятый с нуля, балаганом. Я в него столько вложил труда. Да были моменты, когда пришлось связаться с криминальным миром и даже пожить в нем, но я смог оттуда вырваться прежде чем ловушка захлопнулась. В свое время все лицензировал и теперь я чист - не подкопаешься.

Былые времена прошли. Все изменилось, как и я.

– Не рычи на отца. Молоко на губах еще не обсохло. Тебя тридцать четыре, а ведешь себя, как юнец, – старика понесло.

Я сжимаю челюсть с такой силой, что слышу скрип зубов.

– Базар фильтруй, батя, – мой взгляд заволакивает красной пеленой гнев, – я тебе не терпила. Слушать твой гнилой разговор не буду.

Наши взгляды с отцом схлестнулись, смотрю на него в упор не сводя глаз.

– Вот и вскрылось то, чего я опасался. Как говорится с кем поведешься, тем и станешь. Отморозков нужно из своего окружения убирать Богдан. Они портят твою кровь, – отец, еще несколько секунд не отпускает мой взгляд, а потом резко отворачивается, – я завтра жду тебя у себя в офисе. У нас с Никольским есть к тебе предложение. Не отказывайся. Подумай, – заканчивает отец.

– Я тебе сразу скажу: нет, – отвечаю ему, продолжая сверлить его гневным взглядом.

– У тебя есть время до завтра, – игнорируя мой ответ отвечает старик, – и прошу тебя научись уже контролировать свои эмоции. А то с такими нервишками, точно к зекам поехать можно. Добей уж отца чего там, не жалко же, – мужчина скривил губы в усмешке.

Я молча наблюдаю за отцом. Как тот покидает склад и даже не оборачивается. Открываю приложение и продолжаю смотреть на экран. Злобно сверля его.

– Ненавижу, – цежу сквозь зубы.

Я была раздавлена: и тем что я отказалась от работы и тем что влюбилась в Титова, да и ситуацией в целом.

Стоило только Богдану покинуть палату, меня пробрало на слезы.

А позже пришлось даже сходить к медсестре и попросить валерьянки. Женщина оказалась такой отзывчивой, что не просто дала таблеток, но и укол сделала, от которого вырубилась на пару часов.

Когда встала, глаза в кучу. Понять ничего не могу. Только сердце в груди трепещет от тревоги и волнения. И только когда посмотрела на кроватку, поняла отчего мне так не спокойно. Кроватка оказалась пуста.

Вскочила на ноги и тут же пошатнулась. Пришлось даже сесть обратно на кровать.

Что за дрянь мне эта коза уколола? – немного подышав, снова встала на ноги.

Не так рьяно как хотелось бы, направилась к двери.

В груди нещадно клокотало сердце от испуга.

Вспомнила, как Богдан просил не оставлять Леру одну присмотра, а что я сделала? Пожалела себя и уснула?

– Господи! – завидев дежурную медсестру проговорила громко. – Постойте! – окликаю ее, потому как женщина очень сильно торопиться.

– Ох, вы проснулись? Славно. Пойдемте за мной, – быстро говорит она, манит меня за собой.

– У меня ребенок пропал! Вы не видели кто ее забрал? И почему мне ничего не сказали? – звенит от переживания мой голос.

– Как же не видела? Это я девочку забрала. Она кричала. Я зашла, а вы спите. Мне Богдан Дмитриевич приказал дать вам отдохнуть потому как вы себе плохо чувствуете, вот я и дала вам поспать. Но раз вы уже проснулись. Пойдемте заберете малышку.

Я шла за медсестрой в полной растерянности.

Прокручивая в голове ее слова о том, что Богдан ей обо мне говорил, я все больше убеждалась в том, что Титов не особо желал меня к себе брать на работу. Не доверял мне совсем. Раз даже медсестру попросил приглядывать. Да еще и договор странный составил. Видимо специально, чтобы я засомневалась. Мне стало до слез обидно отчего-то. Может все потому что я сильно прикипела душой к Веронике? Или то что я влюбилась в ее отца?

– Вот, забирайте вашу красавицу. Такая умничка. Такая спокойная, – медсестра выкатывает мне из детской комнаты прозрачный кювез, в котором лежит моя крошка.

Я тут же забираю у нее люльку. И склоняюсь над Клубничкой вдыхая ее запах.

– Моя маленькая, как же я по тебе скучала, – шмыгаю носом, – я так испугалась, что больше не увижу тебя, – оглаживаю девочку взглядом полным любви.