От его слов внутри все переворачивается. Мне хочется наброситься на Маруса. Но я просто задаю вопрос, засевший в глубине сознания.

– Что вы пообещали мачехе в обмен на мою руку?

– Возможность пользоваться моими личными покоями. Место при дворе для ваших сестер. – На миг он замолкает, кривя губы в самодовольной усмешке. – Ежемесячное пособие на содержание вашей семьи.

– Пособие?

– Из вашего наследства. То, что вы могли бы даровать им добровольно, по доброте душевной, теперь выделю я.

– Из моего наследства? – цежу я сквозь зубы. – У вас нет на него прав! Как и у нее!

– Когда мы поженимся, ваше наследство перейдет ко мне.

Я лишь качаю головой.

– Вовсе нет. Оно ведь еще даже не мое. Я не смогу заявить на него права, пока…

– Вам не исполнится девятнадцать? Да, я знаю. Однако брак меняет правила игры.

Меня пронзает тревожное чувство. Ведь он прав. Однажды я подслушала, как мачеха призналась Имоджен в навязанном мне соглашении, и помню ее слова:

«Пока эта дерзкая девчонка остается под моей опекой, я буду получать пособие. Но, когда ей исполнится девятнадцать, продолжать платить сможет лишь она сама по собственной воле. А если она выйдет замуж… Нет. Ни за что! Ведь тогда я потеряю над ней власть и всем завладеет ее муж».

– Собираетесь украсть мое наследство? – спрашиваю я.

– Ну что вы, какая кража? Я просто получу на него право, как ваш супруг.

– Возможно, по людским законам. Но я ведь наполовину фейри! На меня эти правила не действуют.

– Вы, конечно, можете подать прошение королеве, – сообщает он. – Но она благоволит мне и не станет лезть в проблемы какой-то незнакомой девчонки-полукровки. К тому же свадьба уже завтра, а после нее в прошениях не будет смысла. Сам принц засвидетельствует передачу права на наследство, и дело будет сделано.

– Принц? – хмурюсь я.

Марус кивает.

– Королева Никсия в отъезде, и вместо нее правит принц Франко. Конечно, мы могли бы пожениться в соборе Сан-Лазаро, но лучше проявить благоразумие. Ваша мачеха со мной согласна.

– Я не выйду за вас замуж! – Я отступаю на шаг назад.

– Принц уже согласился. Мы встречаемся с ним завтра.

– Хотите посмотреть, как я буду брыкаться и кричать? – Ведь я не сдамся без борьбы. Конечно, мачеха, прибегнув к сделке, способна причинить немало боли. Но теперь я понимаю всю глубину ее замысла и вижу, сколько тьмы скрывается за показной добротой брата Маруса. Никто не заставит меня пойти на этот брак.

– Брыкаться и кричать, – медленно тянет он, словно пробуя слова на вкус. А потом кивает. – Если до этого дойдет.

Я открываю рот. Тысячи доводов жгут язык. Но что я вообще могу сказать? Мне хочется крикнуть, что принц Франко не стал бы закрывать глаза на явно принудительный брак. Но потом вспоминаю разозлившую меня беседу с принцем у задней двери лавки мадам Флоры и его беспечно-вызывающее поведение сегодня на балу… Я вполне могу ошибаться.

– Я лучше умру! – бросаю, кривя губы в мрачной усмешке.

Одарив Маруса уничижительным взглядом, делаю еще шаг назад.

Он вздергивает подбородок, глядя прямо на меня.

– Я буду молиться о вашем спасении.

И, резко метнувшись вперед, заключает меня в объятия.

Эмбер

Он обхватывает меня руками. Я вырываюсь и кричу, но бесполезно. Он намного сильнее, чем можно было ожидать от служителя церкви. В мгновение ока я оказываюсь прижата спиной к его груди, с притиснутыми к бокам руками. Хочу пнуть его в ногу, но он отрывает меня от пола и тащит в другой конец гостиной, что-то бормоча себе под нос. Судя по всему, молитву.

– Сан-Лазаро, Святейший над всеми…

Зарычав, я пинаю его в голень. Бесполезно. Не обращая внимания, он подтаскивает меня к закрытой двери и толчком открывает ее. Света из гостиной хватает, чтобы понять – мы в спальне. Марус быстро закрывает дверь, и меня со всех сторон окутывает темнота.

Он несет меня по комнате, а я с удвоенной силой пытаюсь вырваться. И он вдруг разжимает руки, почти отшвыривая меня от себя. Я натыкаюсь на что-то мягкое – судя по всему, кровать. Опасаясь, что в своих действиях он может зайти намного дальше, я перебираюсь на другую сторону постели и, скатившись с нее, ударяюсь о твердый пол. Замерев, я моргаю и жду, пока глаза привыкнут к темноте. Справа возникает полоска света, и я вижу, как брат Марус выскальзывает за дверь, снова оставляя меня в темноте. В замке поворачивается ключ.

Я бросаюсь к двери и чуть не падаю, вновь и вновь натыкаюсь на невидимую мебель, но упорно пробираюсь туда, где видела свет, сейчас едва заметно проникающий в комнату. Наконец, добравшись до цели, дергаю за ручку, но она не поддается.

– Отпустите меня! – кричу я, колотя кулаками в дверь. Потом, замерев, прижимаюсь ухом к деревянной створке, пытаясь понять, где находится брат Марус.

– Я буду любить вас, мисс Монтгомери, – доносится из-за двери его голос. Вздрогнув, отступаю назад, а он продолжает: – Я стану хорошо к вам относиться, но вы не должны бросаться на меня. Ищите в себе лучшие черты, отриньте грех и обратитесь к добру.

– Идите в бездну! – тяжело дыша, огрызаюсь я.

Он же вновь начинает бормотать молитву.

– Сан-Лазаро, Святейший над всеми, изгони грех, живущий в этом создании, и укажи ей праведный путь. Задержи ее руку и омой пламенем благочестия…

Я больше не желаю слушать и отворачиваюсь от двери. Когда глаза привыкают к темноте, я различаю очертания кровати, какое-то скопление мебели – вероятно, что-то вроде мини-гостиной – и тонкую светлую полоску на дальней стене. Окно! Бросаюсь вперед и отдергиваю шторы. Спальню тут же наполняет звездный свет. Я всматриваюсь в небо, и кружащиеся в голове мысли замирают. Я вспоминаю, каким видела его сегодня вечером сквозь куполообразный потолок в бальном зале, до того, как ночь стала ужасно неправильной.

Чувствую, как ноет в груди. Еще час назад я была в шаге от свободы. Не только из-за музыки и беззаботности бала. Просто мне хватало наивности думать, что я сумею выдержать жестокость мачехи. Конечно, я прекрасно понимала, что она не перестанет пытаться завладеть моим наследством, но даже не предполагала, что она отыщет такой способ. А ведь подобный план вполне мог бы сработать. Странно, что она подумала о нем только сейчас. Хотя, вероятно, все дело в гордыне. Судя по всему, желание выдать замуж Имоджен и Клару раньше, чем меня, почти перевешивало жадность к деньгам.

Но сейчас она сделала коварный ход. И разрушила все мои планы и мечты о будущем.

Проглотив комок в горле, я достаю из-за корсета небольшой носовой платок. И, развернув его, извлекаю на свет тайное сокровище – билет на поезд до Стелларии. В первый миг при взгляде на него я ощущаю боль. Но потом во мне что-то меняется. Внутри рождается негодование; сперва легкое, как ветерок, постепенно оно перерастает в бурю. И я понимаю, что для меня еще не все кончено. Через две недели я сяду на этот поезд.