…Да только выход из этого проема был заложен. Их взглядам открылась стенка из картона. Целая, без следов повреждений.

Мужчины снова переглянулись.

– Тю… – это Гошка выдал. – Значит, Серега не тут вышел!

– А ну-ка, отойдите! – распорядился Димыч и, отступив на пару шагов назад, ринулся в проем, плечом на стену.

Стена устояла, издав глухой металлический звук, а Димка поморщился и потер плечо.

Костик вытащил перочинный нож, раскрыл и принялся усердно взрезать картон крест-накрест. Остальные с любопытством следили за его движениями.

Костику удалось немного отодрать картон от той основы, на которую он был наклеен. Он еще немного поскреб: клей был добротный, картон слоился, но полностью не отрывался.

Наконец, он зачистил небольшой кусочек и направил фонарик на проплешину.

– Металл, парни. Сталь.

– Надо возвращаться! – воскликнул Гоша. – Кис, ты был прав, это лифт, но Серега не мог здесь пройти! Надо искать другой ход!

– Это он нам Кис, – одернул его вдруг Костик. – А тебе Алексей Андреич, ясно?

– Сомневаюсь я, Гоша, что в доме существует несколько потайных ходов, – ответил Алексей. – Мы нашли один… И, думаю, единственный.

Он не хотел вмешиваться в разговор о том, как следовало к нему обращаться юному оперу. «Кис» – это и вправду кликуха для своих, для избранных, к коим Гошка не относился. Но сейчас был момент, явно неподходящий для церемоний.

– Хотя я Америку и не видел, – язвительно начал Костик, – но чтоб здесь несколько потайных ходов существовало… Я тоже сомневаюсь. Не Кремль все-таки!

– А как же тогда Серега… – начал Гоша и вдруг перебил сам себя: – Вы думаете, что выход бандиты потом заложили, после прохода Сереги?!

– Ну да, – ответил Кис.

Некоторое время мужчины молчали, размышляя.

– Я тоже так считаю, – прорезался Димыч. – Вероятность другого хода ничтожно мала; кроме того, мы все облазили вдоль и поперек, и по несколько раз. Так что вывод один: Серега прошел тут!

– И второй, – дополнил Костик, – бандиты об этом узнали! Отчего и поспешили сюда железку поставить.

– И третий вывод тоже есть: Серега у них… – произнес Алексей. – Такой расклад заодно объясняет его молчание.

Они переглянулись.

– Тогда надо эту стену взорвать! – конструктивно предложил Гоша.

– Придется нам… – Костик нервно почесал голову, – придется вызывать подрывников…

Димыч задумчиво посмотрел на свою рацию, затем достал мобильный.

– Тут не ловит! – сообщил он. – Надо наверх возвращаться!

Неожиданно все четверо уставились друг на друга. Первым озвучил общий ступор Гоша:

– А как мы сюда спустились?! Кто из нас привел в движение лифт? На что мы нажали, мужики?

– Я не уверен… – отозвался Димыч, – но мне показалось, что комната двинулась, когда я дернул за ручку ящика…

– А мне кажется, что она пришла в движение, когда я приподнял большой горшок в правом углу! – заявил Гоша.

– А мне, – задумчиво сообщил Кис, – показалось, что она поехала вниз после того, как я нажал на выключатель за столиком с горшками. Я думал, это какой-то дополнительный свет, как в зимнем саду, но, кажись, ничего такого не включилось, а?

– А я в этот момент вообще ни к чему не прикасался! – отчитался Костик.

– Тогда давайте на все нажимать по очереди, – предложил Димыч. – Я пошел дергать за ручку ящика!

Ничего не произошло, и Кис в свою очередь нажал на кнопку.

Но и на этот раз комната-лифт не двинулась. И дополнительный свет не включился, пустой номер, обманка.

– Гошка, давай поднимай свой горшок!

Парнишка направился в угол и, оглядываясь на старших коллег с торжествующим видом, взялся за тяжелый горшок в углу.

Комната дрогнула, дернулась и отправилась наверх. Димыч хлопнул парня по плечу в знак одобрения.

Возбужденные приключением, все четверо вывалились из комнатенки, спустились вниз, во двор. Димыч – в качестве ответственного за операцию в отсутствие Сереги – принялся звонить на Петровку.

– Погоди, – остановил его Костик. – На фиг нам подрывники? Все завалит, комната-лифт тоже пострадает… Нам нужен автоген! Скажи, чтобы с автогеном кого-нибудь прислали!

– А там, в саду, в сарае, топор есть! Может, мы ее топором сумеем? – не унимался Гоша.

– Не суетись, – утихомирил юного коллегу Костик. – Пусть Димыч вызовет автоген, а мы пока можем и сами попробовать, с топором…

* * *

От супа Серега так и не ощутил никакого неприятного эффекта – ни сонливости, ни слабости, – отчего решил, что его можно вполне употреблять в пищу. Впрочем, нельзя исключить, что в следующий раз ведьма туда чего-нибудь подложит, коль скоро он от «компотика» отказался… Тут все время придется быть начеку!

Протекло еще несколько томительных десятков минут. Сколько именно, не разберешь в этой чертовой темноте! Но вновь отворилась дверь, вновь Колдунья появилась с глиняным подсвечником. На этот раз она направилась к его сокамернице: видимо, пришел ее черед глотать зелье. Тут все по расписанию, чисто санаторий!

Колдунья потрясла женщину за плечо. Никакой реакции. Потрясла посильнее…

Юля наконец подала признаки жизни. Сначала она пробормотала: «Убирайся к черту, колдовка!» Сереге эта реплика понравилась: она совпадала с его личным настроением. Затем Юля приподнялась, выпрямилась, села. Насколько Серега мог видеть, девушка была весьма хорошенькой, несмотря на растрепанные волосы и опухшее лицо.

…От побоев, – вспомнил он, что рассказывал ему Кис.

Колдунья всучила пленнице кружку, уже знакомую Сереге: «компотик». Однако Юля ее послушно приняла.

– Чем, Аринушка, девушку травишь? – спросил он.

Колдунья зыркнула на него, но не ответила. Юля, меж тем, опустошила кружку. И, едва вернув ее Колдунье, уронилась на свой лежак.

Колдунья бросила на пленницу взгляд удовлетворенный: хорошая девочка, послушная! – и недовольный на Серегу: плохой, непослушный!

Подхватила подсвечник и убыла.

Снова тьма. Духота. Наручники. Жесткий, колкий тюфяк.

И неровное дыхание Юли на соседнем лежаке.

Против всех ожиданий, его подруга по заточенью вскоре пошевелилась. Звякнула цепь. Ага, он был прав: бандиты не стали пренебрегать столь удобным и готовым средством заточения.

– У тебя цепь на ноге? – спросил он.

Молчание. Может, она не разглядела Серегу, когда Колдунья приходила? И теперь испугалась?

– Хм… Я не представился… Я твой сосед по камере, – усмехнулся Громов. – Меня сюда притащили, пока ты спала. Ты Юля?