Вдруг в кустах послышался шорох. Адам выскочил на берег, схватил винтовку и в следующий момент увидел громадного медведя. Трудно было сказать, кто из них больше был удивлен — человек или зверь, только медведь почему-то поспешил скрыться в лесу.

Адам обернулся и посмотрел на Саванну, которая все еще не могла прийти в себя от изумления, в то время как сам он положил винтовку и с улыбкой покачал головой: мол, испугался какого-то там медведя.

Пока Саванна плескалась в воде, Адам развесил на кустах ее одежду, а свою постирал, прежде чем мыться, и спрятал. Поэтому она не успела высохнуть, и Адаму пришлось надеть еще влажные бриджи и рубашку. Поморщившись от неприятного ощущения, он натянул ботинки, прицепил к поясу нож, взял винтовку и, подобрав мыло, которое обронил на берегу, неторопливо направился к лошадям. Порывшись в седельной сумке, он отыскал бритву, чтобы избавиться наконец от щетины, которой заросло лицо.

Все это время он не сводил глаз с Саванны, даже когда намыливал щеки. Мало ли что взбредет ей в голову. По солнцу Адам определил, что сейчас около полудня, значит, до темноты еще уйма времени. А поскольку они и днем и ночью находились в седле, делая лишь короткие передышки, Адам решил устроить настоящий привал, с обедом из бобов и свинины, благо вода была рядом. Саванна, похоже, не собиралась выходить на берег, и Адаму пришлось делать все одному.

Он набрал дров, развел костер, налил в котелок воды из источника, бросил туда бобы, посолил и поставил на огонь. Затем вытряхнул спальную подстилку и, подойдя к озеру, бросил ее Саванне.

— Постирай, к ночи высохнет, — сказал он, поморщившись, такой грязной была подстилка. — Побей ее хорошенько о камни!

«Только этого не хватало», — подумала Саванна, но возражать не стала. После стирки подстилку было не узнать, и Адам повесил ее сушиться на дерево. А Саванна, пробыв еще какое-то время в воде, решила, что пора наконец выходить.

Удобно устроившись в тени раскидистого дуба, Адам украдкой наблюдал за Саванной, которая никак не могла решиться выйти из воды совершенно голая, и эта ее нерешительность забавляла его.

В данный момент девушка стояла по грудь в воде, забыв о том, что вода прозрачная, а воображение и без того рисовало Адаму весьма пикантные картины. Ему пришлось признать, что более восхитительного создания он еще никогда не видел. Огненные локоны обрамляли ее лицо, изящные плечи казались еще белее на фоне бирюзового озера. Сквозь прозрачную воду виднелись ее роскошные груди, осиная талия и стройные бедра. Залюбовавшись ею, Адам снова почувствовал дискомфорт между ног, как уже бывало не раз, чертыхнулся и быстро поднялся.

До каких пор он будет реагировать на нее как мальчишка, впервые увидевший обнаженную женщину?! Хоть бы оделась скорее. Адам схватил добытые накануне бриджи и рубашку, подошел к самому краю воды и, бросив их, пренебрежительно сказал:

— Вот, возьми!

— Я не выйду из воды, чтобы ты пялился на меня, пока я буду одеваться, И не надену то, что ты мне принес. Мое платье наверняка давно высохло.

— Высохло не высохло! Какое это имеет значение? Ты наденешь рубашку и бриджи! А не хочешь — ходи голая! Черт с тобой. Поняла?

Выражение его лица и ледяной тон не предвещали ничего доброго, и Саванна решила не дразнить его. Да и почему, собственно, не надеть бриджи и рубашку? Ведь в них гораздо удобнее. А она ни с того ни с сего заупрямилась, как ослица. Но как бы то ни было она не станет при нем одеваться.

— Если ты отвернешься, так и быть, надену эти чертовы штаны и рубашку, — сказала она, в надежде спасти хотя бы остатки своей гордости, но тут Адам неожиданно закричал:

— Выходи быстрее из воды! Быстрее! — Было что-то в его голосе, что заставило девушку обернуться, и тут ее пробрала дрожь: к ней приближались огромные змеи. Девушка сразу их узнала, поскольку родилась и выросла в непосредственной близости от рек. Это были водяные мокасиновые змеи. Очень агрессивные. Их укусы смертельны.

Саванна так блаженствовала, купаясь в озере, что совершенно забыла об опасных мокасиновых змеях и аллигаторах, которые водились в субтропиках юга Соединенных Штатов. Девушка быстро поплыла к берегу, моля Бога, чтобы не появился еще крокодил!

Забыв, что она голая и что Адам пялится на нее, она с ужасом ждала, что вот сейчас одна из змей вонзит свое ядовитое жало ей в ногу, а может, и обе змеи сразу. Она проклинала себя за свою беспечность и, добравшись до мелкого места, где ей было по колено, подгоняемая страхом, вскочила на ноги и устремилась к берегу.

Но к ее изумлению, на полпути сильные руки Адама подхватили ее и высоко подняли, избавив от смертельной опасности. Змеи все приближались, но Адам забыл о себе, думая лишь о Саванне.

Он уже ступил на берег, когда одна из змей едва не укусила его. Реакция Адама была мгновенной. Он изо всех сил ударил змею каблуком по голове и, пока она дергалась в предсмертных судорогах, осторожно опустил Саванну на землю. После этого он взял нож и, как только к берегу подплыла вторая змея, быстро прикончил ее.

Саванна все еще дрожала от страха, совершенно не заботясь о том, что до, сих пор не оделась. Ее полные ужаса глаза были устремлены на змей. Только сейчас она поняла, что была на волосок от смерти. Даже зубы стучали, и, чтобы унять дрожь, она обхватила себя руками.

Теперь, когда опасность миновала, Адам обернулся и посмотрел на Саванну. Боже! Как она испугалась! Он привлек ее к себе, обнял. Она уткнулась ему в плечо, а он ласково прошептал ей на ухо:

— Все в порядке. Саванна, не бойся. Ты в безопасности.

Ощущая тепло его тела и гладивших ее ласковых рук, Саванна почувствовала, как постепенно отступает страх. По крайней мере страх перед змеями. Но его место занял другой, более сильный. Прикосновения Адама. И даже не столько сами прикосновения, как их действие на нее. Адам между тем продолжал ласково ее успокаивать, но как только она перестала дрожать, желание с новой силой охватило его.

Это особенно было заметно сейчас, когда он стоял рядом с обнаженной Саванной. Однако состояние это уже стало для него привычным. Он хотел эту девушку с той самой минуты, как впервые заглянул в ее удивительные аквамариновые глаза. И сейчас держать ее в своих объятиях, да еще совершенно голую, было выше его сил. Обругав себя негодяем за то, что пользуется моментом, он взял ее за подбородок и прильнул к ее губам. Исступленно. Со всей сдерживаемой до сих пор страстью, которая сейчас выплеснулась наружу. Горячими были не только его губы, но и все его тело, охваченное огнем желания. Жажда обладать ею была так сильна, что он с трудом владел собой, предвкушая тот восхитительный миг, когда тела их сольются в экстазе. И это непременно случится, Адам в этом не сомневался.

Саванна продрогла и, чтобы согреться, прильнула к нему. Он не мог оторваться от ее нежных, податливых губ, раскрывшихся навстречу его языку, в то время как сам Адам обхватил руками ее бедра и так прижал к себе, что у Саванны закружилась голова, когда она почувствовала, как сильно он ее хочет.