– Бесо, неужели ты и до того случая не изменял жене? Ты не ангел, я понимаю… Не святой. И мне ты тоже будешь изменять. Так к чему эти оправдания? У нас будет все так же…

– Да уж… Оптимистичный у тебя настрой, ничего не скажешь. Когда ты познакомишь меня с мамой?

– Ты не ответил на вопрос, – решительно повторяю я.

– Насть, чего ты хочешь? Совсем недавно ты радовалась, что сбежала от меня. Потом при любой возможности напоминала, что наш брак продлится недолго. И я непременно должен тебя отпустить.

– Бесо, ты и сам так говорил. Я гожусь для прислуги, но пожениться нам придется. Ненадолго – пока шумиха в прессе не уляжется, – не выдерживаю я. – Прости… Наверное, я задала слишком интимный вопрос. Учитывая наши отношения, мне совсем не нужно знать, как ты жил с женой.

– Да, я ей изменял. Довольна?

– Мне… все равно.

– Нет, не все равно. Я вижу это, Насть. Да, я ошибался. И я никогда не корчил из себя святошу. И Алине я сразу предложил развод. Хотя мог бы втихаря ходить налево и строить из себя примерного мужа. По-твоему, так лучше?

– Нет, так не лучше. Лучше горькая правда, ты прав. Я прошу тебя не скрывать ее, если в нашей семье такое случится. Я просто… Я не смогу второй раз это…

– Что? Второй раз? Ты о чем говоришь? – ладони Беса накрывают мои дрожащие руки. – Постой, речь о том… как его… Ване из Рязани?

– Неважно, – сиплю я. – Даже не второй, а третий. Я переживала предательство, Бесо. Это… невыносимо больно. Оглушительно. И я отчаянно боюсь познать это снова.

Не понимаю, что в его взгляде? Море слов, чувств, признаний. Недоумение, удивление, желание меня защитить от невзгод всего мира? Бесо пронзительно на меня смотрит. Гладит кожу на запястьях и молчит, так и не сумев подобрать нужных слов.

– Настя… – лишь выдыхает он. – Я никому не позволю тебя обидеть. Даже себе…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 30

Бесо

Даже себе… Черт… Что я такое сейчас говорю? С трудом выдавливаю из себя слова, смотря на скованную смущением девчонку. И мне нравится, что я вижу. Настя ведь не делилась со мной своей болью или прошлым… Да я и не спрашивал. Задавал дежурные вопросы о родителях и родственниках, но никогда не лез в душу. А тут такое… Интересно, этот мудак ей сразу изменил? Я даже могу пересказать, как все было. Как любой нормальный мужик, ее Ваня не сумел смириться с походом Настёны ко мне. Болтал чушь, смотря ей в глаза, и вынашивал план мести. А ведь мог прийти ко мне и поговорить – если бы любил… Защитить девчонку, спрятать от моих загребущих рук. Да мало ли что… Мне не хочется об этом думать. И, да… Я благодарен трусливому козлу, что он бездумно отдал свое сокровище на мое растерзание. Теперь она моя… Раненная поступками Вани и моими поступками… Молодая, но уже разочарованная в жизни и отношениях. Открытая передо мной. Сейчас и здесь. Откровенная, пусть и не конца.

Не зря я повез ее к Алине… Больно, оглушительно, волнительно – пускай, но мы стали ближе.

– Настён, я…

– Ладно, Бесо. Я поняла, о чем ты хотел сказать, – улыбается она.

Наконец-то, в ее взгляде мелькает облегчение. Она хотела выговориться, вот и все… Хотела быть понятой.

– Расскажи мне все, Насть. Я хочу знать о твоих подругах и… друзьях, увлечениях, желаниях, – севшим голосом произношу я.

– Зачем это тебе, Бесо? – тушуется она.

«Потому что я дурею от тебя, принцесса. Схожу с ума… Думаю о тебе чаще, чем о самых близких. Все время хочу… И хочу видеть тебя своей женой».

– Потому что… мы скоро поженимся. Это нормально – знать друг о друге многое.

– Я мечтаю открыть языковой центр и обучать детей, – мечтательно протягивает она. – Хочу увидеть много стран, прикоснуться к чужой культуре. Хочу увидеть, наконец, море…

– Что? Ты никогда не была на море?

– Нет, представь себе. Хочу научиться водить машину, прокатиться на мотоцикле, – с улыбкой продолжает она.

– И это могу исполнить. А с вождением тебе поможет Влад, – оживляюсь я. – Полетим на море, Насть? Прямо в день свадьбы. У тебя есть загранпаспорт?

– Есть. Правда, он пустой…

– Завтра же повезу тебя к турагенту и выберем направление.

Переплетаю наши пальцы, чувствуя, как сердце распирает радость, а все окружающее мельтешение становится размытым пятном. Нет официантов, музыки, шорохов и звона посуды… Есть только мы и…

– Папа!

– Давид, хочешь, поиграем? – улыбается Настя, отнимая ладонь.

– Да. А во что? – сынок любопытно вскидывает бровь.

– Ты рисуй животных, а я буду называть их по-английски.

– Давай.

Давид бесцеремонно садится рядом с Настей, ерзая и слегка ее отталкивая. Хватает чистые листки бумаги и фломастеры, лежащие на подоконнике, прикусывает нижнюю губу и начинает выводить изображения кота, собаки и льва.

А Настена подписывает рисунки старательным почерком. Говорит четко и громко, чтобы сын запомнил названия на английском.

– Ты прирожденный репетитор, – улыбаюсь я.

– Пап, я запомнил, что собака будет до-о-г! У нас в школе еще не было английского.

– Ты молодец, Давид. А английский скоро начнется, потерпи немного.

– Пап, она хорошая. Нравится мне… Она добрая и красивая, – протягивает сынок, с гордостью смотря на Настю.

– И мне нравится…

– И ты хороший мальчик. Надеюсь, мы совсем скоро увидимся.

Настя крепко обнимает моего сына, а я поглядываю на часы – Давида пора возвращать матери.

Грязно-серые тучи плывут по небу, когда мы мчимся к дому Алины. Его купила для нее мама незадолго до моего заключения. Моя бывшая рассчитывала на шикарный особняк, но, услышав озвученную мамой сумму, согласилась на то, что дают. Неудивительно, что она ненавидит дом… Людей, уважающих меня, других женщин и тех, кто меня любит…

Настя прощается с Давидом и остается в машине. Я тоже не собираюсь расшаркиваться перед бывшей – вручаю ей сына, делая