Сражение продолжалось даже вечером, но британцы упорно удерживали свои позиции, ни одна французская атака не увенчалась успехом и не сдвинула врага с места ни на шаг. Однако ближе к вечеру английская армия понесла невосполнимую потерю – ее храбрый командир был ранен пушечным ядром в левое плечо. Видя, что его солдаты успешно отражают атаки французов, Мур позволил унести себя в тыл. Рана была ужасна: плечо было раздроблено, рука висела на куске кожи, ребра в области сердца сломаны и обнажены, грудные мускулы разорваны. Когда солдаты положили Мура на одеяло, рукоятка его сабли вошла в рану. Капитан Хардинг, офицер штаба, находившийся рядом со своим командиром, попытался вытащить ее, но Мур остановил его словами: «Пусть будет так, как есть. Я предпочел бы унести ее с поля вместе с собой». К тому времени, когда французы наконец отошли назад зализывать раны, уже спустились сумерки, а сэр Джон Мур был мертв. Его похоронили в цитадели Ла-Коруньи.

Узнав о смерти своего храброго противника, Сульт впоследствии установил памятный знак на месте ранения Мура.

Итак, Сульт достиг своей цели и сбросил противника в море. Престиж империи был восстановлен.

Перед отъездом во Францию Наполеон составил план для систематического покорения всего Пиренейского полуострова. Основной базой, осью для захвата Испании, должна была стать Португалия. Император направил туда армию Сульта для захвата Лиссабона и изгнания англичан. Отчасти это ему удалось. После бегства португальской королевской семьи престол оказался вакантным. Это обстоятельство подогревало амбиции и честолюбие герцога Далматского. Вдали от беспокойного императора, а также шумных соперников ему показалось, что именно он должен стать новым монархом страны. Если уж зять Наполеона Мюрат мог управлять Неаполем, то Николя Сульт вполне был в состоянии управлять Португалией! Вскоре он так далеко зашел в своей идее провозглашения себя королем Португалии Николой Первым, что в штабе Сульта начали опасаться за его рассудок и всерьез обсуждали возможность ареста маршала.

Однако у сэра Артура Уэлсли, будущего герцога Веллингтона, были свои планы на Португалию, и, высадившись однажды утром в Португалии, он вынудил Сульта стремительно ретироваться. Герцог Далматский успел пробиться через горы и соединиться в Луго с маршалом Неем, который тут же не преминул поиздеваться над своим спасителем под Йеной. Враждебность между маршалами достигла высшей точки, что чрезвычайно пагубно сказалось на положении французских войск в Испании.

Неизвестный художник. Сражение при Йене. Литография. 1825 г.

Безудержное честолюбие и жадность до титулов и чинов стали основной причиной неудачи Сульта в Португалии и не прибавили маршалу воинской славы. Император приказал Бертье написать Николя Жану выдержанное в суровых выражениях предостережение и обязать его «перестать разыгрывать из себя осла». Недовольный действиями Сульта, Наполеон назначил командовать Португальской армией маршала Массена, которому поручил взять Лиссабон. Герцог Далматский, оскорбленный тем, что его подчинили Массена, соединиться с армией последнего не пожелал. Известие о том, что два талантливых маршала не выполнили возложенное на них поручение, разумеется, было очень неприятно Наполеону и привело его в величайшее раздражение. Однако раскаты грома, раздававшиеся в Париже, долетали до Сульта слабым эхом и не производили на него никакого впечатления. Герцог Далматский действовал так, как считал нужным, не прислушиваясь ни к каким приказам и советам. В глазах маршала оккупированная им Андалусия обладала большими ресурсами, а также имела лучшие условия для базы, с которой хорошо оснащенные войска могли угрожать Лиссабону. Здесь, в благодатной Андалусии, он почувствовал себя полновластным хозяином.

Во время своего «проконсульства» в Андалусии Сульт окружил себя такой роскошью, превзошел все мыслимые границы. Словно вспомнив о прежних хозяевах этого благословенного края – маврах, сын нотариуса буквально утопал в восточной неге. Приемов удостаивались в основном нужные посетители: жаждавшие личных выгод корыстные поставщики и ловкие спекулянты. Подобно наместнику Царя Небесного, он карал и миловал. Кроме того, обладая неплохим вкусом, Николя Жан принялся активно экспроприировать-коллекционировать произведения искусства. Конца и края этой житейской «слабости» маршала не было видно!

Знатоки-эстеты отмечали, что этикет, принятый при «дворе» герцога Далматского, намного превосходил по пышности даже церемонии самого императора в Тюильри! Его роскошный дворец в Севилье обычно бывал переполнен какими-то тыловыми офицерами, армейскими и гражданскими чиновниками, красавицами всех мастей, но подчас сомнительной репутации. Но и это великолепие меркло по сравнению с воскресными выходами маршала к мессе. В такие дни отборные батальоны в полной парадной форме выстраивались шпалерами от резиденции наместника Андалусии до врат кафедрального собора. Ярко светило испанское солнце, били барабаны, склонялись боевые знамена, солдаты брали на караул, офицеры салютовали шпагами, и посреди всего этого пиршества красок и звуков торжественно шествовал маршал империи, герцог Далматский в блестящем окружении генералов и многочисленной свиты. При этом Сульт находил особое удовольствие в том, чтобы приветствовать войска и до отказа заполнявшие площадь народные массы величественным и одновременно милостивым жестом, тщательно скопированным им у самого Наполеона.

Пока Сульт наслаждался в Андалусии, маршал Массена, дойдя до Лиссабона, наткнулся на сильные укрепления англичан у Торрес-Ведраса. Простояв долгое время около них и поняв, что взять их вряд ли удастся, Массена возвратился в Испанию, так и не покорив Португалию. Естественно, поддержки Сульта он не получил, несмотря на все мольбы, а также приказы Наполеона.

Пока герцог Далматский царствовал по полной программе сэр Артур Уэлсли не дремал. Он осадил Бадахос. Пришлось Сульту оставить «мирские радости» и снова заняться своим кровавым ремеслом. Под Альбуэрой он наткнулся на британские позиции.

Веллингтон разместил свои войска вдоль горного хребта, протянувшегося на три мили. Сражение началось атакой французской кавалерии, но вскоре двинулись массивные колонны Сульта и стали подниматься на высоты. Артиллерия с обеих сторон вела сильный обстрел. Французы несли большие потери от прицельного артиллерийского и ружейного огня англичан, но упорно продвигались вперед. Ожесточенные и кровопролитные схватки не прекращались ни на минуту; атаки пехоты сменялись кавалерийскими наскоками. Герцог Далматский, несмотря ни на что, гнал своих солдат на штурм высот, и его настойчивость начала приносить плоды. Показалось, что центр англичан стал подаваться назад.

Однако на рванувшихся в последнюю атаку французов со всех сторон обрушился такой шквал ружейного огня, что мгновенно поредевшие колонны остановились. Сульт пытался развернуть солдат так, чтобы усилить эффективность своей артиллерии. Однако огонь английских стрелков был настолько быстр и точен, что все усилия маршала сводились на нет. Ряды французов заметно таяли, но они продолжали верить в успех своего предприятия и упрямо шли вперед. Сульт всеми средствами старался перехватить инициативу и довести сражение до победного финала. Его громоподобный голос, подбадривающий солдат, был слышен сквозь грохот сражения. Однако ни усилия герцога Далматского, ни доблесть и решимость французских солдат ничего не могли поделать с невиданным упорством и стойкостью английской пехоты.