– Чужеземец! – крикнул кто-то из канониров. – Вон идет второй.

Элс протолкался к окну.

На улице показался второй пассажир «Вивии Инфанти». Он что-то громко закричал, и ополченцы, словно побитые псы, потихоньку двинулись вперед, в темные закоулки.

Колдун заметил распростертое на мостовой тело своего помощника и осторожно подошел, внимательно вглядываясь в ночную тьму.

И тут его слегка задело арбалетной стрелой.

Волшебник взревел – скорее от злости, чем от боли – и начал читать заранее подготовленное заклинание.

Наверное, собирается ослепить или разоружить стрелков. Иначе непрерывный дождь из стрел не прекратится. Правда, заклинание затронет и его собственных людей, но волшебника это мало волновало.

– У нас беда! – закричал Элс, сообразив, что происходит. – Большая беда. Найдется холодная вода? И тряпки? Надо намочить тряпки.

Канониры начали наперебой спрашивать, зачем все это нужно.

– Да потому что тот волшебник работает с железом. Скоро наша пушка раскалится добела. Огненный порошок может взорваться. Тогда нам всем конец.

Но волшебник, к счастью для них, совершил ошибку.

Заклинание только-только набирало силу, а уцелевшие братья доставали деревянное и стеклянное оружие, как вдруг маг почуял, где именно скрывается тот, кто погубил его ученика.

С громким криком он бросился к подвалу, где притаился Элс.

Ша-луг подставил плечо под пушку, которая еще не успела сильно накалиться, и навел дуло.

– Запал! Запал!

Раздалось шипение. Похоже, приказ услышал и колдун, потому что он вдруг остановился.

В подвале громыхнуло. В ночь полетел смертоносный заряд из серебряной стружки и железного песка. Волшебника отбросило назад.

И тогда что-то с огромной силой ударило Элса в спину.

Спустя несколько мгновений Тейдж очнулся. Подвал окутало дымом.

Пахло порохом и горелым деревом.

Пушка взорвалась. Ша-луг уцелел лишь потому, что основной удар принял на себя дэв, поджигавший запал. Вокруг все было залито кровью.

Элс выглянул в окно. На улице царила неразбериха. Выстрел попал в цель, но, похоже, враг остался жив. Его куда-то оттаскивали члены ордена.

Все сильнее пахло горящим деревом.

Пришла пора убираться отсюда. Где-то тут, в темном подвале, среди тел бравых юных повстанцев, лежала целая бочка огненного порошка.

Больше за ним никто не следил. Элс решил воспользоваться случаем и оказать услугу своему богу, Дринджеру и всем ша-луг – то есть, попросту говоря, сбежал. Он выбрался из дэвского квартала по глубокому и мокрому подземному туннелю, ведущему не за пределы города (эти ходы наверняка охраняли, к тому же там сейчас было не протолкнуться), а на кладбище возле одного из соборов Сонсы.

О существовании этого туннеля он узнал, подслушав разговор беспечных молодых дэвов.

В дэвском квартале вовсю шло сражение, а остальные жители Сонсы спали спокойным сном. Ночь была безлунная, и ничто не приглушало яркого сияния многочисленных звезд. Среди могил мерцало несколько припозднившихся светляков. Ни живым, ни мертвым, ни Орудиям Ночи, похоже, не было дела до перепачканного беглеца, вооруженного длинным кинжалом и подобранным по дороге железным прутом.

Над дэвским кварталом поднимался дым – там полыхал пожар. Бочка с огненным порошком рванула, когда Элс забрался в туннель. Теперь сонсианцы плечом к плечу с восставшими тушили пламя.

Воспользовавшись безразличием судьбы, Элс отправился на поиски второго агента Гордимера. Нужно было с него и начать. Тогда он счастливо избежал бы всей этой дэвской заварушки, был бы сейчас в Броте и знать не знал бы про дэвских шпионов во Дворце Королей.

Судя по слухам, патриарх собирает армию для вторжения в Кальзир. Или все-таки император? Завербовать солдат им будет нелегко. Если поход и состоится, кампания предстоит трудная, а поживиться там особенно нечем. Кальзир – бедное государство, живет в основном земледелием. Жизнь у них не сахар и едва ли что-нибудь менялось за последние две тысячи лет, разве что имена правителей.

В Аль-Кварне давно шутили, что когда чалдаряне и прамане бились за Кальзир, прамане в результате проиграли.

Но у Кальзира было одно важное преимущество: он имел стратегическое значение – занимал оконечность Фиральдии и огромный остров Шиппен, расположенный в самой узкой части Родного моря. Именно через Кальзир прамане переправляли войска на Фиральдийский полуостров.

Элс четыре раза прошел мимо нужного дома, не заметив описанную Гордимером бронзовую вывеску в виде леопарда. Леопард этот размерами не превышал обычного кота и совершенно не бросался в глаза. Ша-луг ожидал чего-то более заметного.

Он подкрался к двери и тихонько постучал условным стуком. Откроют ли ему в столь неурочный час? Стучать пришлось несколько раз. Элс весь сжался, пытаясь сделаться как можно незаметнее, хоть однажды и выглянул на улицу – посмотреть, как там пожар в дэвском квартале.

Похоже, им удалось справиться с пламенем.

Наконец изнутри кто-то ответил – другим условным стуком. Тейдж выстучал полагающийся отзыв.

Узкая дверь чуть приоткрылась. В темноте не видно было, кто за ней стоит. Ша-луг прошептал пароль.

Дверь приоткрылась еще на дюйм. Внутри царила тьма, такая же кромешная, как черная душа патриарха. Элс замер: прежде чем входить, нужно дождаться приглашения. Наверняка хозяева вооружены.

– Проходи.

Он осторожно вошел, держа руки на виду и стараясь не делать лишних движений. Агент Гордимера наверняка на взводе, ведь по всему городу уже столько дней рыщут рыцари Братства в поисках иноземного шпиона, поднявшего восстание в квартале дэвов.

– Направо.

Ша-луг не видел говорившего, но голос у того был низким.

Неужели тоже гном?

Не гном. Женщина. Это выяснилось, когда они оба вошли в маленькую каморку, где на столе горела единственная свеча.

– Я думал…

– Ты ожидал встретить моего мужа. Он умер прошлой зимой.

– У нас об этом не знают.

Он специально не стал упоминать Аль-Кварн, потому что этот агент искренне верил, что работает на Восточную Империю.

– Я не сообщала. Мне нужны деньги. Пледж ни гроша мне не оставил.

Элс не стал выспрашивать, как именно умер ее муж, – какая разница? Он внимательно посмотрел на маленькую хрупкую женщину: ей было около сорока, в волосах пробивалась седина, но на гордом лице еще виднелись следы былой красоты.

– Понятно. Ты живешь одна?

Женщина вглядывалась в него так же внимательно. Каждый из них доверял другому ни много ни мало – свою жизнь.