Казалось, короли находились в прекрасных дружеских отношениях: в сентябре Генриха с ликованием принимали в Париже. Но Алиеноры там не было: она осталась в Лондоне — несомненно, в силу дипломатического такта, но также потому, что она вновь должна родить. Ее сын Жоффруа появится на свет в сентябре 1158 г.

Через несколько недель, оставив новорожденного младенца с кормилицей, как было принято в аристократических семьях, Алиенора вновь пересекла Ла-Манш, чтобы последовать за Генрихом. Эта поездка носила не только политический, но и военный характер. Покинув Нормандию, Генрих отправился в Авранш, а затем в Нант, где ему покорился бретонский герцог Конан IV. Сразу после этого Плантагенет сломил сопротивление нескольких анжуйских и пуатевинских заговорщиков, одним из которых был виконт Туарский, вассал Алиеноры. Хронист уточняет, что замок виконта, считавшийся неприступным, пал на третий день, и Генрих, «видя, что это доставило королеве удовольствие, велел снести его стены и изгнал виконта Жоффруа де Туара»[170].

Это упоминание подтверждает, что Алиенора в Пуату играла политическую роль подле своего мужа. Ее присутствие в качестве герцогини способствовало установлению власти герцога-короля в регионе, который относился к нему с некоторым безразличием (или даже с недоверием и осторожностью). Без сомнения, Алиенора осталась в Пуатье, тогда как король Генрих в середине ноября возвратился в Нормандию, чтобы принять короля Франции. Последний решил воспользоваться хорошими отношениями с Плантагенетом, чтобы отправиться в новое паломничество — на этот раз в Мон-Сен-Мишель, во владения Генриха, который сопровождал его к этому храму. 23 ноября обоих королей принял аббат Роберт де Ториньи. Возможно, именно в этот момент государи заключили своего рода «пакт о ненападении», и Генрих вновь поклялся Людовику VII в вассальной верности[171]. Месяцем позже Генрих и Алиенора находились в Шербуре, где на Рождество они держали двор.

Чуть позже они снова уехали в Аквитанию — и вновь по политическим соображениям. Сложно поверить, что Алиенора не принимала никакого участия во множестве замыслов, осуществленных как раз в то время. В начале 1159 г. она присутствовала в Блайе при встрече Генриха с графом Барселонским Раймундом-Беренгарием IV, правителем Арагона. Эта встреча скрепила союз между ними, который уже намечался в связи с проектом брака Ричарда, второго сына Алиеноры (ему тогда было два года), и Беренгарии, дочери каталонского государя. Союз этот должен был облегчить проведение военного похода, который английский король готовил против Тулузы в защиту прав Алиеноры. Для этого Генрих созвал воинов со всех краев своей «империи», от Шотландии до Аквитании. Сбор войска был назначен в Пуатье, в июне. Момент казался подходящим: разве Генрих все еще не поддерживал прекрасные отношения с королем Франции? К тому же всем было известно, что Раймунд V дурно обращается со своей женой Констанцией, сестрой Людовика VII, что могло побудить короля отказаться от поддержки своему родственнику; а немало вассалов Раймунда (например, Эрменгарда, знаменитая виконтесса Нарбоннская, воспетая трубадурами) жаждали сбросить его ярмо.

В марте Генрих встретился с Людовиком в Туре: он хотел убедить французского государя предоставить ему свободу действий в отношении Тулузы и позволить заявить ему о правах Алиеноры, которые король Франции сам отстаивал от ее имени, когда Алиенора была его супругой. Но Людовик ответил категоричным отказом. Злопамятство бывшего супруга? Как бы то ни было, Генрих, уже далеко зашедший в своих военных приготовлениях, решил обойтись без короля. Во главе своего войска, вместе с Фомой Бекетом он двинулся к Тулузе и осадил ее — с помощью короля Малкольма Шотландского, которого он посвятил в рыцари. Однако Генрих опоздал: Людовик успел примчатся на помощь к своему родственнику и затвориться в городе. Несмотря на советы Фомы Бекета, настаивавшего на штурме Тулузы, Генрих отступил. Он не хотел открыто нарушать свою клятву верности, нападая непосредственно на своего сеньора: это значило бы попрать феодальное право, на которое он сам опирался, чтобы образумить своих строптивых вассалов. В октябре английский король покинул тулузский край, доверив своему канцлеру заботу об укреплении Каора, единственного места, которое ему удалось захватить, и возвратился в Нормандию, откуда предпринял несколько карательных походов: он завладел несколькими крепостями королевского домена, в результате чего отношения между ним и Людовиком VII вновь обострились.

Следовала ли за ним в этих набегах Алиенора? Или она оставалась в Пуатье? Разочаровала ли ее военная неудача в Тулузе? Сведений на этот счет у нас нет. Во всяком случае, она вновь появилась рядом с королем в Фалезе, где на Рождество 1159 г. Генрих держал двор. В Нормандии она почти не задержалась: Генрих, слишком занятый делами на континенте, нуждался, чтобы она выступала от его имени в Англии. Король отправил туда Алиенору, поручив ей управлять страной вместо себя. Она часто разъезжала по стране, делала покупки для своих резиденций, выпустила несколько хартий, присматривала за шерифами — короче, была «соправительницей». Все это время на континенте продолжались военные столкновения.

В мае 1160 г. французский и английский короли встретились в Шиноне, где заключили мирный договор, выгодный для Плантагенета: его сын Генрих, благодаря разрешению нового папы Александра III, мог в очень скором времени жениться на Маргарите, не дожидаясь, когда она достигнет брачного возраста. Это разрешение — плата понтифика за поддержку короля Англии в борьбе против его соперника, антипапы Виктора IV. Официальную помолвку отпраздновали в Небуре, и Генрих тотчас же вступил во владение Жизором и нормандским Вексеном, даже не дожидаясь свадьбы, которую сыграют в Руане 13 ноября. Только ли в силу этой причины осенью 1160 г. Генрих вызвал к себе Алиенору вместе со старшим сыном Генрихом, «юным супругом» Маргариты, и с дочерью Матильдой? Генрих Младший приносит оммаж королю Франции за пожалованное ему герцогство Нормандское. Или же причиной вызова Алиеноры стала тяжелая болезнь королевы-матери? Послушавшись совета своего сына, Матильда начала распределять свои богатства между церквями, монастырями и бедняками[172].

Эта осень была богата семейными событиями для Плантагенетов и Капетингов. 4 октября умерла королева Франции Констанция, подарив жизнь второй дочери Аэлисе. Через две недели, в лихорадочной спешке, горя желанием заполучить наследника, Людовик объявил о своем намерении жениться на Адели Шампанской. Теперь, когда вопрос о наследовании Аквитании был улажен благодаря рождению у Алиеноры сыновей, все выглядело так, будто оба королевских дома путем заключенных ими брачных союзов оспаривают друг у друга возможность унаследовать Францию. По мнению Д. Д. Р. Оуэна, эти союзы, особенно брак сына Алиеноры с дочерью ее первого мужа, создавали у королевы нужду в эмоциональном отстранении от этой политической стратегии. Подобное безразличие, распространившееся и на ее мужа, заставило королеву искать новую цель или человека, который мог бы направить ее энергию в новое русло[173]. Эта смелая, по меньшей мере, гипотеза, на мой взгляд, вобрала в себя все минусы безосновательных догадок и дешевой психологии. Ведь ничто не дает права сделать вывод о том, какой была реакция Алиеноры на этот политический брак; на наш взгляд, было бы вполне естественно предположить, что Алиенора, напротив, приняла активное участие в его заключении. В действительности же об этом ничего не известно, а потому для историка будет лучшим воздержаться от интерпретации, подсказанной его собственным воображением.