Романтическая прогулка по озеру и лесу, несколько бокалов домашнего сидра и жаркая баня сыграли мне на руку. Таня потеряла бдительность и сдала свои бастионы. А уж когда я увидел, что она надела то самое белье, что я ей подарил…

Пресвятые угодники!

Если сказать честно, то меня так накрыло, что скажи она мне и в этот раз твердое «нет», то я просто бы ее завалил и трахнул без лишних сантиментов. Таня, конечно, что-то там пыталась еще пикать, но я быстро ее заткнул.

Ибо меня окончательно перемкнуло. Ее кожа бархатистая, ее нежный, но такой женственный запах, ее тихие вздохи, ее взгляд, подернутый поволокой страсти.

Ну куда уже было тормозить? У меня член — что базука. И я давно уже готов отстреляться. От воздержания даже кости ломит, ведь пока я Таню обхаживал ни на кого и не смотрел, сосредоточенный на ее ориентире. И вот она в моих руках.

Вау!

Бюстгальтер давно снят и ее красивая грудь вся передо мной. Небольшая, но идеальная. Соски — две карамельки. И не во сне, а наяву. И я с ними, что хочу, то и делаю.

И мокрая полосочка трусиков между ее стройных ног тоже давно уже отодвинута в сторону. Вся течет, бедра к моим пальцам вскидывает. Почти на грани оргазма, губы кусает. Готовая…

Бери — не хочу.

А я уже дурной от перевозбуждения. В голове шумит. Перед глазами красная пелена. И хочется только одного — влупить уже ей и оттрахать, пока мы оба не сойдем с ума от кайфа. Медлю только по одной причине — она хотела романтики. А я после первого раза не хочу слушать вопли, что взял ее некрасиво. Я хочу иметь ее до утра, пока не компенсирую себе все годы, пока я ее хотел, но не мог получить.

И вот я уже вожу членом по влажным, скользким губкам, чуть задевая головкой клитор, а сам поверить не могу, что это все наконец-то происходит. Что Таня лежит передо мной с широко разведенными ногами, и ее девочка хочет меня.

А раз хочет, то почему я должен ей отказывать?

В последний раз прохожусь языком по сладким соскам, чуть прикусываю, шиплю от кайфа, а затем полностью укладываюсь на Таню, на чистом автомате отвечая на какой-то очередной ее бред.

— Марк, только не секс.

— Только секс.

И на всю длину залетаю в нее, вообще не замечая, что мне что-то там мешает. Замираю и зажмуриваюсь, не в силах пережить первую волну эйфории. Потому что это пиздец как хорошо.

Как описать? Да никак!

Это просто пушка. Мог бы — остался в ней навсегда.

Но что это?

Чувствую, что сама Таня словно солдатик вытянулась в моих руках, губу прикусила, глаза прикрыты и из-под пушистых ресниц скатываются одна за одной крупные слезы.

Сглатывает тихо, даже не всхлипывает. И эта молчаливая боль приводит меня в какой-то дикий ступор. Смотрю на нее и ничего не понимаю, только вытираю мокрые дорожки, что скрываются в волосах и нежно целую в губы.

— Тань?

Но она ничего не отвечает мне, а до меня только сейчас начинает доходить, что в ней слишком узко и на входе я словил нехилое такое сопротивление.

Спрошу ее в упор — и меня настигнет полное и безоговорочное забвение. А потому я крадусь, словно по тонкому льду, до сих пор не в силах постичь происходящее.

— Сильно больно?

— Уже нет, — и ее пальцы ласково прикасаются к моему боку, приходясь по спине, и чуть царапают позвонки.

И меня опять вставляет до такой степени, что я, не в силах противиться инстинктам, начинаю двигаться в ней, пристально глядя в ее глаза, полные боли.

Ее не вставляет. А мне так жаль, что мне так преступно хорошо с ней. Башню просто сносит и легкие рвутся, не в силах сопротивляться тому огню, в котором я начинаю гореть.

Ибо это не просто секс. Это какая-то гребаная магия.

Движения глубже, толчки сильнее, стоны громче.

Сжимаю ее до предела и просто захлебываюсь эмоциями. Впервые в жизни это не просто пустая разрядка, потому что тупо приспичило или надо. Это что-то большее. Что-то, от чего перегорает к херам моя внутренняя проводка.

Провода оплавились. Мозги вспыхнули. Сердце в хлам от запредельных скачков напряжения.

И финиширую я целиком и полностью вывернутый наизнанку.

Оглушенный.

Выжженный изнутри и снаружи.

И пиздец какой счастливый от того, что первый у нее.

Первый!!!

Никогда этому сакральному дерьму значения не придавал. Было плевать, кто там был до, и кто будет после. Но с Таней…это было важно всегда!

— Прости меня, — шепчу я ей, когда смог хоть как-то отдышаться.

— За что? — хрипит она, а мне себе вот прям уебать хочется.

Потому что я ей до последнего не верил, навешивая ярлыки, которые никогда не были ей к лицу.

— За все, Тань.

Стыдно. И радостно.

Вот такой я дебил. Но я ничего поделать с собой не могу.

Меня прет! У меня в голове пляшут обдолбанные тараканы.

Встаю, с придурковатой улыбкой на лице, подхватываю девчонку и тащу в ванную. И на уме у меня снова туча пошлых мыслей.

Ладно, ладно, я косяк. Признаю! Но я умею просить прощения. Сейчас, Татьяна, я покажу на что способны мои пальцы и язык.

И никаких обид не останется.

А-е!

Я первый!!!

Глава 18. О том, как зажигаются звезды…

Таня

Мне больно.

Изнутри. И снаружи. Я полностью будто бы вывернута наизнанку и нервы мои стонут. Оголенные. Обнаженные.

Им страшно. И мне тоже. От того, что я сделала. От того, что он все-таки добился своего.

От того, что ждет меня дальше.

Ведь я не маленькая, наивная девочка. Я все понимаю. Он не давал мне никаких обещаний, не делал громких признаний и заявлений. Он просто взял то, что хотел. И вновь там, где это ему приспичило.

На диване. До кровати, видимо, бежать побоялся. А вдруг я передумаю? Что зря что ли спаивал, зря бдительность убаюкивал, зря вез меня в эти красивые дебри в конце-то концов.

А теперь вот прощение просит.

— Прости меня.

— За что?

— За все, Тань.

Тут и ежу понятно — пока опытным путем не проверил, в мои слова, не поверил. Потому-то вчера просто проводил меня до двери и ушел, слова мне не сказав. Наверное, решил, что я так, сболтнула лишнего, набивая себе цену.

М-да, все так предсказуемо, что аж тошно. От